140 ударов в минуту - Агния Арро

Оставляю малышку с ними. Увожу Гордея на улицу на разговор.

— Ты хочешь моё личное мнение или официальную версию? — закуривая, спрашивает друг и тренер моего мужа.

— Оба, если можно.

— Официальная. Спонсорский договор будет расторгнут в течение месяца по желанию одной из сторон без каких-либо претензий к клубу. В качестве компенсации за такое решение, на счёт будут внесены взносы до конца этого года. Плюс, нам на баланс купили два новых байка — детский и взрослый. Клуб со своей стороны разместит всю эту информацию на сайте.

— Выглядит красиво, — вздыхаю я.

— Да. И это делается специально, — переходит он к личному мнению. — Я же сейчас по ситуации с Саркисом много общаюсь с теми, кто поддерживает клуб с самого начала. Так вот, от них слышал, что «дед» наших ребят с женой уезжает из страны. У него бизнес свой здесь, он его продаёт. Кто-то из наших вроде купить хочет. Я не вдавался. Немного не моя тема. Суть в другом. Он решил красиво сбежать после случившегося. Никто его не осудит. У него возраст такой. Устал. Уходит на пенсию, которую он себе нехило обеспечил. Будет греть кости где-нибудь на белом песке или пить вино среди собственных виноградников. Ему нечего здесь ловить. Его схемы управления бизнесом и людьми устарели. Он стал терять прибыль. А заодно и контроль. Один строптивый мальчишка показал зубы, и всё стало рушиться. За Саркисом набралась смелости и показала характер его собственная дочь. Зять, на которого он имел влияние, начал спиваться в муках совести, а твой отец не дал бы «деду» рулить этим бизнесом. У него есть своё мнение. А я озвучиваю тебе всего лишь своё. Это выводы, которые я сделал, общаясь с людьми из крупного бизнеса и зная текущую ситуацию из ваших с Саркисом рассказов. Вот так, Стеф. А рухнуло так легко всё потому, что было нарушено простое правило, которому меня научили ещё в универе. Бизнес строится на людях. Стратегия — ломать эту основу вместо того, чтобы укреплять, изначально провальная. Когда-то да, это работало. Во времена раздела территорий и бизнеса на фракции. Тогда подчинение было вопросом выживания. Либо ты нагибаешь и имеешь всё, либо гнут тебя, а следом пуля в лоб. Сейчас всё это тоже есть, но не так выражено, и схемы работают уже другие. Мой отец, — смеётся Гордей, — тоже погорел на попытках манипуляции и шантажа. Где он теперь?

— В тюрьме?

— Почти. Ждём с Ясей приговора. А этот просто решил не доводить до такой крайности и красиво уйти. От его денег и байков я отказываться не буду. Претензий от клуба к нему нет. Кис это понял. Мы сегодня обсудили.

— Хорошо, — выдыхаю. — Спасибо, — тру виски.

Так сложно. Всё же я очень далека от всех этих бизнес-стратегий. И если… Нет, не так. Когда у меня будет своя музыкальная школа, мне точно нужен будет такой помощник, как Гордей, чтобы мы не закрылись в первый же год.

Вместе возвращаемся в холл. Кирилл и Захар развлекают Анаит.

— Стеф, я забыл сказать, — ловит за локоть Гордей. — У нашего кошака мама твоя сейчас. Мы потому и вышли покурить, чтобы не мешать.

— Блин!

Вот почему-то это мне совсем не нравится. Мама ведь даже не сказала, что поедет к Саркису. Она ко мне-то перестала приезжать. Не понравилось ей моё решение. Зачем приехала сюда?

— Присмотрите за Ани ещё немного, пожалуйста, — прошу парней и бегу в направлении отделения.

— Стеф, не надо было оставлять? — кричит в спину Гордей.

Отмахиваюсь и торопливо сворачиваю в один коридор, потом в другой. Добегаю до палаты. Останавливаюсь, чтобы отдышаться. Прилипаю ладошкой к стене. И мама как раз выходит. Увидев меня, улыбается.

— Девочка моя, — тянет руки, чтобы обнять.

— Зачем ты здесь? — делаю шаг назад.

— Что за странный вопрос? Приехала навестить зятя.

— Пока он без сознания лежал, ты ни разу не приехала и не позвонила. Что изменилось? — подозрительно щурюсь.

— Стеф, ты знаешь, как я не люблю больницы. Это всё ужасно угнетает. Да и что мне было тут делать? Ты сама говоришь, мальчик был без сознания.

— Ммм… даже не знаю, — развожу руками в стороны. — Меня поддержать? С Анаит помочь? Или тебя волновало лишь моё спаривание с жеребцом?

— Стефания! — мамино красивое лицо с идеальным макияжем покрывается красными пятнами. — Не надо говорить со мной в таком тоне. Я желала тебе добра. Всегда. И ты это знаешь. Кто возил тебя в музыкальную школу? Кто устроил тебя в лицей культуры и искусства? Кто ходил на твои концерты? Ты всегда была моей маленькой звёздочкой. Успешная, талантливая, нежная девочка. Стеф, — мама подходит ближе, — когда ты в последний раз держала в руках скрипку?

— Каждый день, — опускаю взгляд.

Мама берёт меня за руку и рассматривает маникюр. Точнее его отсутствие.

— Посмотри, что с тобой делает эта ситуация. Ноготочки запустила. В салоне явно давно не была, — накручивает на палец прядку моих светлых волос. — Разве так должна жить наша принцесса? У тебя впереди головокружительная, интересная жизнь. Ты же мечтала. Мы с тобой вместе мечтали, как ты выйдешь на большую сцену. Стефа…

До моего уставшего мозга начинает доходить страшное.

— Ма-ма, — откуда-то из живота к груди поднимается жгучая злость. — Что ты ему сказала?!

— Стеф…

— Мама! — кричу на весь коридор.

— Правду, детка. Ту, которую ни ты, ни врачи ему не скажут. И если Сар действительно тебя любит, он примет правильное решение. Прости, пожалуйста. Я забочусь о тебе.

— Зачем? Как ты можешь так со мной, мам?! Я же только убедила его бороться. Он… он почти пообещал мне. Я бы дожала!

— Хорошо, что не пообещал. Значит и правда любит. Я поеду. Заезжай в гости, ладно? Я запишу нас в твой любимый салон. Сходим вместе, как раньше. Ты вспомнишь, как было здорово.

Зло толкнув её плечом, забегаю в палату. Кис лежит, отвернувшись к противоположной стене. Челюсти стиснуты. По красивому лицу ходят желваки, здоровая рука сжата в кулак.

У меня сердце сейчас разобьётся о рёбра.

— Кис… — жалобно зову его. — Кис, посмотри на меня, — скрипит зубами. — Кис, чтобы она не наговорила…

Он поворачивает голову. Глаза темнее ночи. Мне кажется, в палате пахнет озоном и вот-вот начнётся гроза.

— Я обещаю тебе, что встану, — хрипит он. — Не только встану, Стеф. Я сяду на байк и заработаю достаточно денег, чтобы ты никогда ни в чём не нуждалась. На платья, салоны, нормальную еду. Обещаю.

Меня адски трясёт. Руки ходуном. Колени поджимаются. По спине под блузкой течёт пот. Подхожу к нему и, капая слезами на его щёки, целую плотно сжатые губы. Каждый миллиметр, каждый из уголков, пока Кис не расслабляется и не начинает так непривычно неуверенно отвечать.

Саркис

На календаре начало марта, а за окном всё ещё серая зимняя тоска. Мне кажется, я проспал и её, и всю прошлую осень. Смириться с тем, что я теперь в кресле, не выходит. На рефлексах всё время хочется встать, что-то сделать. И ты, блядь, будто и не ты вовсе! Так, обрезанная по пояс версия. Бесит!