Берсеркер: Безжалостный убийца - Фред Томас Саберхаген

Уже долгие минуты в наушниках не было слышно ничего, кроме треска помех. Последний диктор, обращавшийся к населению с призывом сохранять спокойствие, давно уже был убит. Самым громким звуком, раздающимся в шлеме, было неровное, сорванное дыхание бегущего человека.

Лишь одна-единственная машина смерти, из числа самых мелких, сочла возможным отвлечься от выполнения других задач и погнаться за человеком. Человек не мог понять, с чего вдруг проклятая машина избрала его своей следующей мишенью, но было ясно, что берсеркер не собирается отступать от намеченной цели. Если бы берсеркер не получил повреждения в начале боя и две его ноги не выбыли из строя, — а вместе с ними, похоже, и стрелковое оружие, — человек уже давно был бы мертв.

Металлическое насекомое неумолимо двигалось по следу человека. Для своего роста оно было довольно худым, а окраской напоминало засохшую кровь. Управляемый оставшимися мощностями, берсеркер размеренно переставлял одну ногу за другой и продвигался вперед. Очевидно, он рассчитывал, что сможет без проблем справиться с убегающей живой единицей, и явно не ожидал встретить какой бы то ни было отпор со стороны изможденного человека. Во всяком случае, гипотетическая возможность собственного уничтожения волновала берсеркера не больше, чем могла бы взволновать стол или стул.

Благодаря причудливому повороту судьбы именно в тот момент, когда это оказалось позарез нужно, человек был одет в космический скафандр. Но другой каприз судьбы не позволил человеку раздобыть хоть какое-нибудь мало-мальски эффективное оружие.

Видимо, написанный ему на роду запас удачи исчерпался. Человек споткнулся, упал, прокатился по склону и остался лежать лицом к небу. Распростершись навзничь, человек каким-то уголком сознания отметил, что синий купол искусственно созданной атмосферы быстро блекнет и постепенно становятся видны звезды, а в промежутках между ними — вспышки взрывов, все еще терзающих ближайшие участки космоса и жалкие остатки верхних слоев атмосферы.

Но убегавший человек пока что не был мертв. Его предполагаемый убийца, ковыляющий на искореженных ногах, все еще не добрался до него. Силясь снова подняться на ноги и набрать в грудь достаточно воздуха, человек слышал сквозь долетающие снаружи пронзительные завывания ветра собственное хриплое дыхание и гулкие удары сердца.

Человек еще раз отчаянно попытался позвать на помощь.

Ответа не было. Да и откуда ему было взяться? Человеку казалось, что эта погоня длится всю его жизнь.

На мгновение человек потерял своего преследователя из виду, и в нем снова вспыхнула неистребимая надежда. Но эта надежда причиняла боль, и, пытаясь снова отыскать проклятую машину, человек огляделся по сторонам.

Насколько ему было видно сквозь ревущую, стремительно движущуюся завесу мглы и утекающих ветров — а видимость при свойственной планетоиду кривизне поверхности не превышала несколько километров, — на возведенные человеческими руками постройки обрушивались сокрушительные удары идущей из космоса огненной бури. Повсюду виднелись остатки построек: мраморные колонны, плиты из экзотических материалов, все еще сохранявших былую красоту… Памятники падению человечества…

Человек уже подумал было, что ему каким-то чудесным образом была дарована передышка, но секунду спустя берсеркер оказался рядом.

Несколько минут назад человек видел, как эта самая машина убила другого человека. Берсеркер схватил несчастного и одним движением, столь же быстрым и точным, как у любого робота заводской сборки, раздавил шлем, а в следующую секунду просто оторвал человеку голову. И в последнее мгновение, прежде чем несчастная жертва умерла, спасающийся бегством человек услышал по радио ее пронзительный крик, а потом эти звуки исчезли.

Но в сознании последнего живого человека на Иматре продолжали мелькать мысли, вроде бы не имеющие отношения к делу. Он дошел до такой степени умственного и физического изнеможения, что ему казалось, будто он не может больше заставить свое тело и разум работать. С более слабыми формами такого состояния ему случалось сталкиваться и раньше, но сейчас в самой глубине души человек осознавал, что подобных ощущений он никогда прежде не испытывал и что на этот раз ему с ними не совладать. Человек отчетливо понял, что настал его последний час, и отнесся к этому с отстраненным любопытством. Смерть, напоминающая обликом металлический скелет, неспешно двинулась к нему. Берсеркер приближался не спеша, но и не медля. Смерть не собиралась тратить время даром. Хотя на самом деле у берсеркера было более чем достаточно времени, чтобы как следует выполнить свою работу…

…а потом настало отвратительное, лишенное времени мгновение, равного которому человек еще не ведал, хотя до того ему казалось, что он познал все. Но такого он не мог даже вообразить. Когда этот миг настал, приближающийся берсеркер уже находился настолько близко от человека, что смог взглянуть на него по крайней мере частью своих линз так, словно это были глаза.

В этот момент обреченный человек еще раз попытался подняться на ноги — ему казалось, что это его последнее усилие, — снова упал и снова попробовал подняться, поворачиваясь так, чтобы оказаться лицом к лицу со Смертью. Он не желал получать удар в спину. Лучше уж смотреть судьбе в лицо.

И в последний миг обреченный человек сумел взглянуть в линзы, сквозь которые на него смотрела Смерть…

…какое это может иметь теперь значение, что линзы берсеркера — на самом деле маленькие зеркала? Почему это так глубоко его затрагивает — теперь, когда уже ничто в мире не должно его волновать?

…и вот теперь он видит, как на него выжидающе глядит… ну пусть не его лицо, но, во всяком случае, лицевая пластина шлема. Что это может значить?

Соприкосновение душ. А может быть, даже обмен. Словно он, подойдя к самому краю жизни, вдруг стал Смертью, а Смерть вошла в него через глаза и вытеснила его…

…а потом, в самый миг триумфа — как будто машина произвела какие-то необъяснимые вычисления и пришла к решению, что цель достигнута, — в это самое мгновение все четыре еще действующие ноги остановились как вкопанные. А в следующую секунду — без всякой паузы, без малейшего перерыва — берсеркер прекратил угрожать своей все еще живой жертве и попятился. Еще через секунду огромное стальное насекомое повернулось спиной к последнему уцелевшему соларианцу и помчалось прочь. Казалось, что при этом невероятном отступлении берсеркер движется даже быстрее, чем мчался во время погони.

Человек, чьи легкие все еще продолжали снабжать организм воздухом, не мог шевельнуть ни единой мышцей. Все, на что он был сейчас способен, — это смотреть вслед берсеркеру. Постепенно металлическая фигура исчезла за клубами пыли и тумана, а в какой-то момент и вовсе скрылась из виду.

Правда, и после этого наружные слуховые мембраны скафандра еще долго позволяли человеку слышать размеренный, ритмичный звук — звяканье от сталкивания поврежденных, беспомощно свисающих ног берсеркера о целые. Постепенно этот звук слабел и наконец тоже исчез. У прислушивавшегося к удаляющемуся звяканью человека не было сил ни поднять глаза, ни заставить себя встать.