Мудрость Востока и Запада. Психология равновесия - Пол Экман

Что такое фундаментальное неведение? Это неправильное восприятие вас самих и всего остального. Именно за счет устранения фундаментального неведения, утверждает третья истина, мы можем избавиться от всех форм страдания. Это состояние освобождения от фундаментального неведения называется нирваной, конечным покоем. Существует ли на самом деле такое состояние, как нирвана? А если да, то достижимо ли оно?

Это подводит нас к исследованию четвертой истины: о пути, ведущем к нирване. Подобно тому как мрак может быть полностью устранен за счет воздействия противоположной силы, которой является свет, так и достижение состояния, противоположного текущему нежелательному состоянию — в нашем случае неведению, — дает нам возможность полностью устранить это состояние. В отличие от физических сил два разума считаются противоположными, если они имеют противоположные представления об одном и том же объекте, например белый и небелый. В случае неведения, рассматривающего объекты существующими независимо друг от друга как противоположность реальности, существует и другой разум, который видит пустоту лишенной зависимости природы. Такой разум, понимающий реальность, называется мудрым: он понимает конечную истину — пустоту независимого существования, фундаментальную природу взаимозависимости.

Мудрость, постигающая конечную истину наиболее утонченным способом — называемым прямым недуалистическим восприятием конечной реальности, — является настоящим средством против неведения, позволяющим нам достичь нирваны. Мудрость, развивающаяся до такой степени, создает четвертую истину.

Далай-лама: Что касается практического метода в буддистской традиции, то первый этап заключается в том, чтобы каким-то образом избежать обстоятельств, которые обычно приводят в действие эти аффликтивные эмоции. У буддистов это называется «охранением ворот ощущений».

Экман: Замечательное выражение.

Далай-лама (через переводчика): Речь здесь идет главным образом о том, чтобы вы не оказались в ситуации, в которой вам придется иметь дело с триггерами, приводящими в действие эмоции.

Второй этап в буддистских текстах описывается как этап нереагирования, даже когда во внешней среде возникают сигналы. Вы не избегаете триггеров — вы противостоите ситуации, но вы не реагируете эмоционально, даже несмотря на то, что вы распознаете эти триггеры, которые часто имеют вид неприятных для вас эмоций, выражаемых другим человеком. Буддисты используют для этого выражение «некто, неохотно приглашающий огорчения». Кроме того, вам нужно избегать возникновения воспоминаний о прошлых эмоциональных переживаниях. Здесь благодаря медитации, сосредоточенной на памятовании, благодаря регулируемому и осознаваемому дыханию может возникать осознание возникновения эмоции, о которой мы говорим. Все это может оказаться полезным на втором этапе, но на первом этапе необходимо избегать воздействия триггера, то есть быть «неохотно приглашающим огорчения».

Экман: Когда вы говорите, что дыхание может оказаться полезным, то что вы имеете в виду: что оно может быть полезным для того, чтобы подготовить вас заранее, полезным именно в момент, когда вы переживаете эмоцию, или полезным до этого момента, когда вы ощущаете возникающую эмоцию?

Далай-лама: Именно в этот момент, чтобы избежать эмоции, сознание сосредоточивается на дыхании. Когда эмоция уже возникла, лучший способ состоит в том, чтобы попытаться выработать в себе противоположное психическое состояние для ее преодоления. Но начальный этап, разумеется, очень трудный. К тому же многое зависит от силы аффликтивных эмоций. На начальном этапе у человека, практикующего этот подход, аффликтивные эмоции сильны. А затем становится возможным немедленно переключиться на положительные эмоции — это трудно. (Смеется.) (Через переводчика.) Полного изменения, стопроцентного изменения добиться очень непросто. Следовательно, чтобы ослабить силу отрицательных эмоций в данный момент, вы забываете обо всем и думаете только о дыхании, ваш разум понемногу успокаивается, а затем происходит переключение в позитивное состояние.

Экман: Если кто-то совершает какой-то нехороший или оскорбительный поступок и вы испытываете гнев, то будете вы концентрироваться в данный момент на вашем дыхании, чтобы успокоить себя прежде, чем что-то сказать вслух?

Далай-лама: Да, конечно.

Экман: Когда я это слышу, я думаю, что ваши слова применимы к несчастьям. Определенное ощущение страданий другого человека не является несчастьем, если оно не захлестывает вас и позволяет сохраниться в вас хотя бы слабой надежде. Есть немало эмоций. испытывать которые достаточно неприятно, но при этом они не являются аффликтивными.

Джинпа: Да.

Экман: Я привел пример с медсестрой также и потому, что сам перенес за последние пять лет шесть операций, и у меня сложилось самое благоприятное впечатление о медсестрах. Я никогда не видел, чтобы они были угнетены моими страданиями, хотя они и знали о них. Они их понимали. Но я не думаю, что, занимаясь мной, они ощущали какой-то эмоциональный резонанс, который я не заметил. Я нуждался в помощи, а не в том, чтобы кто-то разделил со мной мое горе.

Пассивность как таковая создает проблемы в тех случаях, когда вы испытываете определенные эмоции. Медсестры сообщают, что если они просто наблюдают за операцией, а не помогают хирургу, то это дается им намного труднее. Это хорошо согласуется с моими воспоминаниями о страхе, который мне пришлось пережить. В 1967 году, во время моей первой поездки в Новую Гвинею, я нанял одномоторный самолет, чтобы добраться до того места, куда меня пригласил работавший там Дэниэл Карлтоп Гайдусек.[27] В то время я очень боялся любых перелетов, к тому же мне впервые предстояло лететь на одномоторном самолете, пилотом которого был восемнадцатилетний юноша. Вскоре после взлета мы получили по радио сообщение от наземных служб аэродрома о том, что у нашего самолета отвалилось шасси. Мы должны были возвращаться на аэродром, где нас уже поджидала пожарная команда. Пилот велел мне попрактиковаться в быстром открывании и закрывании двери, находившейся рядом с моим креслом, чтобы, когда мы ударимся о землю, я мог бы быстро покинуть охваченный огнем самолет. Слушая этот рассказ, вы могли бы подумать, что я был охвачен ужасом, но в действительности я не испытывал никакого страха, потому что у меня было чем заняться. Но как только мы приземлились, я сразу же почувствовал сильный страх. (Далай-лама смеется.) Меня страшила необходимость пересаживаться на другой самолет, но я сумел себя превозмочь.