Витязи в шкурах - Анатолий Дроздов

Овлур освободился из руки тысяцкого, державшего его за воротник, и подошел к волку. Тот сразу поднялся. Мгновение человек и зверь смотрели друг на друга. Затем Овлур отбросил в сторону лежавший посреди шатра ковер, достал из сумки и воткнул в землю остриями вверх три ножа странной формы. Встал рядом. Волк, словно ждал этого, рванул вперед, взмыв над ножами в прыжке. И Овлур ловким движением рук заставил зверя кувыркнуться в воздухе над лезвиями.

Михалко вскрикнул. Большое мужское тело, совершенно голое, с размаху впечаталось спиной в ковер. Игорь с тысяцким онемели. Зато возникший вместо волка незнакомец молчать не стал. Зло зашипев, забормотал нечто непонтяное о какой-то матери.

– В который раз уже падаю, и все время – спиной! – пожаловался он, вставая на ноги. – Когда-нибудь обязательно почки отобью. Здрав будь, княже, здравы будьте, бояре! – продолжил, кланяясь. – Я Вольга, воевода Ярославны.

Ответом ему было молчание. Трое из четверых, бывших в шатре до появления в нем волка, ошеломленно смотрели на странного гостя. Тот был высок, мускулист, красивое продолговатое лицо его обрамляла короткая черная борода.

– Понимаю, – сказал Вольга, и, поискав глазами, присел на подушку, скрестив перед собой ноги. Похоже, он ничуть не стеснялся своей наготы. – Никогда прежде не видели. Я и сам в первый раз обалдел. Выбора у меня, княже, нету. Так и думал, что Овлуру не поверят. Когда услышал снаружи, как вы лаетесь, понял, что прирежете парня, прежде чем объяснить успеет…

– Хорт, живой хорт, – вдруг хрипло выдавил Райгула и протянул руку, чтобы коснуться странного гостя. Тот понял его движение по-своему, перехватил и крепко сжал в своей руке ладонь тысяцкого. Тот от неожиданности ойкнул и вырвал руку.

– Ты похудел, княже, – сказал хорт.

– Не знаю тебя, – возразил Игорь, все еще не в себе.

– Не мудрено. Но я видел, как тебя в полон брали. На холме с другом стояли.

В глазах у Игоря плеснулось воспоминание, но он смолчал.

– Не верь ему, княже! – опомнился тысяцкий. – Все с Кзой сговорились! И Овлур и хорт.

Вольга повернулся к Овлуру:

– Покажи.

Тот достал из сумки и протянул Игорю на ладони золотую серьгу. Князь осторожно взял.

– Ефросиньи…

– Ты подарил ей эти серьги на свадьбу, а год назад одна потерялась. Примета плохая, поэтому княгиня тебя отговаривала в Поле идти. Никто кроме вас двоих о сем не знает. Так? – уточнил Вольга. – Вижу, что возражений нет. Ярославна нас, княже, прислала. Поэтому прекращаем препирательства, все раздеваются и прыгают через ножи. С кувырком. Иначе не выбраться, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Игоря. – Охрана уже напилась и спит, но всадники вокруг стана бдят. Человека не выпустят, а волк проскользнет. Я – прыгаю последним. Подстрахую, чтобы с непривычки на острия не напоролись.

Вольга встал и занял место сбоку от ножей. Овлур примостился напротив. Оба вопросительно смотрели на князя.

Первым опомнился Михалко. Трясущимися от нетерпения руками он сорвал с себя одежду и отбежал к входу. Затем в два прыжка преодолел расстояние до ножей…

Вольга с Овлуром перехватили его вовремя. Михалко неуклюже кувыркнулся над лезвиями и… Молодой волчок пружинисто приземлился на все четыре лапы, тоненько взвизгнув от испуга. Пришел в себя, подпрыгнул на месте, взбрыкнув задом, и задорно посмотрел на князя.

– Райгула!

– Уволь, княже! – тысяцкий пал на колени. – Стар я. Не знаю, сколько мне осталось, но не хочу душу поганить бесовством. Не успею отмолить.

– Поганые забьют тебя в колодки и будут казнить!

– Пусть! Потерплю… Скажу, что кумысу напился и спал, не видел, как вы ушли. Уволь, княже! Пусть Михалко – он молодой. Я не смогу…

– Добегу в свои земли – выкуплю тебя! Сколько б не запросили! – Игорь торопливо срывал с себя одежду. Достав из-за пояса нож, протянул его Овлуру: – Сохрани свой подарок, боярин! Вернешь за рекой!

Овлур в ответ склонил голову…

* * *

Три быстрых тени одна за другой скользнули из шатра и, завернув направо от входа (куда не падали отблески горящего неподалеку костра) замерли в ожидании. Следом, неся перетянутые ремнями тюки с одеждой, показался Овлур. Некоторое время он стоял неподвижно, всматриваясь и прислушиваясь, затем двинулся к пасущемуся неподалеку коню. Приторочил тюки к седлу, затем вскочил в него. Оглянулся по сторонам и негромко свистнул.

Тени выскочили из-за шатра и, обогнув по большой дуге костер со спящей вокруг него охраной, понеслись через притихший стан к реке. Впереди, покрывая расстояние стремительными прыжками, бежал огромный волк. За ним неуклюже скакал самый маленький зверь, третий, словно подгоняя молодого, тяжело толкался лапами сразу за его хвостом.

Странная ватага, без помех миновав половецкий стан, вылетела в степь и помчала к берегу Тора. Стояла полная луна. Ее зыбкий, но яркий свет отбрасывал тени; они скользили по траве впереди бегущих, делая их заметными. Когда попадалась высокая трава, тени волков прятались в ней, но всадника все равно было видно издалека. В притихшей степи далеко разносился топот конских копыт. Это не осталось незамеченным.

Сверкающая в лунном свете широкая полоса воды уже была близко, как двое всадников внезапно вынырнули из неглубокой балки навстречу Овлуру. Он резко осадил коня.

– Куда скачешь?! – грубо спросил один из всадников по-кипчакски, преграждая путь крупом своего коня.

– За волками гонюсь! – быстро ответил Овлур, указывая рукой вперед, – В стан забрались, коня, видно, хотели зарезать.

Половцы, не сговариваясь, глянули в сторону реки. Трое зверей как раз выбежали на берег Тора и, не останавливаясь, прыгнули в воду и поплыли.

– Постреляем, пока плывут! – воскликнул один из сторожей, вытаскивая из кожаного чехла лук.

Все трое пришпорили коней и, спустя несколько мгновений, были на берегу. Овлур, случайно или по воле сторожей, оказался между ними, на расстоянии менее чем вытянутой руки от каждого.

Волки успели отплыть совсем недалеко – их темные, мокрые спины были хорошо различимы на отливающей серебром поверхности реки. Течение сносило зверей в сторону, но они упрямо выгребали против него, поэтому двигались медленно, представляя собой отличную цель.

Степняк слева от Овлура натянул тетиву. Но тут же, охнув, выронил лук – лезвие самозатачивающегося ножа вошло ему в бок по самую рукоятку. Покачнувшись, половец сполз на траву. Второй сторож недоуменно повернул голову. Овлур, вытянувшись в седле, с замахом полоснул ножом. Степняк обеими руками схватился за раскроенное горло и упал лицом на шею коня. Овлур, оглянувшись, спрятал нож и пинком сшиб на землю хрипевшего в агонии половца. Подхватил повод его коня правой рукой, левой подобрал повод убитого лучника. Затем тронул бока своего коня каблуками, и тот, всхрапнув, прыгнул в реку.