Витязи в шкурах - Анатолий Дроздов

– Тебя зовут Костас? – продолжил незнакомец (купец в ответ еще раз поклонился). – Слышал о тебе. Я Кузьма, боярин княгини Ярославны…

"Плохо одевает своих бояр княгиня, – хмыкнул про себя грек. – Надо будет предложить ему шелка на рубаху и порты, а то берут плохо. Скажу, что боярину негоже ходить в холстине…"

– Ты бываешь в Тмутаракани? – продолжал расспрос Кузьма.

– И в Тмутаракани, и в Тавриде, и в Константинополе, который вы, русские, называете Царьградом, – купец решил, что пора русскому понять, с кем имеет дело. – И в русской земле, и в греческой, и даже в Поле половецком все знают Костаса. У меня самый лучший товар и самый дешевый – таких цен ты не найдешь нигде, боярин! Смотри, выбирай!.. – грек повел рукой в сторону разложенных на повозках тканей и украшений. И себе, и жене, и детям, и матери с отцом – для всех найдется.

Но русский на товар даже не глянул.

– Есть ли где близ Тмутаракани большой каменный идол на морском берегу?

Костас удивился.

– Стоит такой близ города. С моря издалека видать.

– А почему поганые его поставили?

– Там раньше была статуя богини Ники, – Костас понял, что русский любопытен, а его интерес был приятен. – Языческой богини, – уточнил он на всякий случай. – Красивая была статуя. В руке Ника держала факел. Ночью факел горел – хороший маяк для кормчего, издалека видно. Поганые разрушили статую и поставили своего идола. Руки у него сложены на животе, поэтому маяка больше нет.

– Почему они его поставили именно на этом месте? Других не было?

– Из-за пещеры Змея.

– Какой пещеры?

– Есть там такая в скале, – грек погладил крашеную хной бороду. – Поганые говорят, что там чудище-змей живет. Сто лет тому назад он зашевелился в пещере – земля затряслась, дома попадали – много народу погибло. Из пещеры время от времени вырывается огонь и слышен грохот… Вот они и поставили своего идола – жертвы кровавые приносить, чтобы змей не гневался. Язычники! – Костас пожал плечами.

– Жертвы прямо в пещеру не носят?

– Поганые боятся к ней подойти! Страх у них великий…

– Спаси тебя бог! – прервал купца русский, схватил и обеими руками потряс кисть Костаса. Только сейчас купец заметил, что левая рука у русского больная – он двигал ей очень осторожно.

– Спаси бог и тебя! – ответил грек, заговорщицки наклонился к Кузьме и сказал уже по-русски: – Где ваши рабы, боярин? Большая битва была, большой полон взяли. Почему не ведут на торг? Я купил меньше десятка, да и те тощие, хилые – боюсь, что не доведу живыми. Где добрый товар?

– Ярославна велела оставить для обмена на воев, что в половецком плену, – ответил русский.

– Лучше продать, а на вырученные деньги своих выкупить… – начал было Костас, но Кузьма отвернулся.

– Уважаемый! А шелк?!. – крикнул вслед ему купец, однако боярин в холстине убежал, даже не оглянувшись.

Не успел Костас придти в себя после этого разговора, как на торгу появился другой странный русский. Этот был высокий, в блестящей кольчуге, но тоже без шапки. Русский был не один. За веревку он вел связанного по рукам мужчину в странной одежде и рыскал глазами по торговым рядам.

Костас сообразил первым. Выскочив из-за повозок, он побежал навстречу – чтоб другие не опередили. Без церемоний, сразу принялся ощупывать пленника, заглядывая ему в рот, глаза и уши. Раб, несмотря на бледность (по всему видно – в подвале держали!), был хорош. Крепкий, жилистый, со всеми зубами; по всему видать – выносливый. Лет пятнадцать будет работать, а при хорошей еде – все двадцать. На торге в Тавриде вырвут из рук. (В Тмутаракань везти нельзя, полон из Поля, признают поганые – заберут, было уже такое.) Русский не препятствовал осмотру, только странно посматривал на Костаса.

– Две ногаты! – решительно сказал купец и достал из кожаного кошелька монеты. Но русский на них даже не взглянул.

– Три! – заторопился Костас, видя, как у соседних повозок зашевелились другие купцы.

"Сейчас набегут, перехватят! Все приехали сюда за рабами, а их не продают! – заволновался купец. – За такого можно и пять дать, все равно в Тавриде будет вдвое! Но втрое – лучше…"

– Где твои возы, купец? – вдруг спросил русский, оглядываясь.

– Туда, боярин! – торопливо схватил его за рукав Костас – побыстрее увести его от других!

"Наверное, хочет товаром, в обмен! – торопливо размышлял грек по пути. – Так даже лучше. Лишь бы не запросил много! Хитрый, денег сходу не взял…"

Но этот русский, как и тот, давешний, на товар даже не посмотрел. Спросил, глядя в упор черными глазами:

– Где рабов будешь продавать, купец?

– В Тавриде, – неожиданно для себя сознался Костас.

– Кто их у тебя берет?

– У кого деньги есть, – удивился грек.

– Я хотел узнать, где он будет работать, – поправился русский.

– Смотря, кто купит. Может, будет за в виноградниками ухаживать или пшеницу сеять. Может, возьмут в каменоломню – тогда ему больше двух лет не протянуть, – Костас решил приврать, чтобы русский не торговался – пять лет в каменоломне пленник выдержит точно. – Если повезет – станет домашним рабом: помогать на кухне, носить покупки… Но этому не повезет, – оценил грек. – Вид у него диковатый, такого в дом брать боязно – еще зарежет! И языков цивилизованных, кроме своего, поганого, не знает.

– Знает, – сухо возразил русский. – Он и сейчас нас понимает.

Костас с любопытством посмотрел на раба. Но в глазах пленника не отражалось ничего. Русский сунул конец веревки в руки слуги Костаса и взял грека за локоть.

– На галеры у тебя рабов берут? – спросил, когда они отошли.

– Случается, – удивленно сказал грек, не понимая, что хочет от него странный продавец.

– Можешь целовать мне крест, что этот попадет на галеру? Что там его прикуют цепью к скамье, и он до конца жизни будет видеть небо только через решетку в палубе? Что будет сидеть в собственном дерьме, а надсмотрщик будет стегать его бичом за нерадивость?…

– Что он сделал? – спросил Костас, начиная понимать.

– Убил много людей. Очень много.

– Посади его на кол! – сказал купец и тут же пожалел – вдруг русский и в самом деле…

– Я не могу его убить – друг мне этого не простит. Да и сам не хочу. Хватит крови…

Грек замолчал, раздумывая, что ответить. В Тавриду заходят военные корабли из Константинополя, гребцы им нужны всегда. Капитаны галер берут свое, где только могут, даже на еде для матросов наживаются, что говорить про рабов? Но надо ждать, когда галера зайдет в порт…

Русский понял его молчание по-своему. Достал из кошелька на поясе пригоршню серебра и всыпал в ладонь купца. "Ногат десять! – сходу прикинул купец. – Знает цену!"