Неистовый - Л. Дж. Шэн

– Честно? – Я сделала глубокий вдох. – Я не удивлюсь, если они будут против нас.

– Мне насрать на это. – Он скрестил свои длинные ноги и невозмутимо переплел пальцы. – А тебе?

Я кивнула, прекрасно понимая, что давно отказалась от попыток заставить родителей гордиться мной. И неделя, которую мы провели в Тодос-Сантосе перед свадьбой Милли, стала последней каплей.

– Мне нужно заехать домой, чтобы забрать лекарства и жилет.

Я порылась в сумке, чтобы убедиться, что не забыла взять ингалятор.

– В этом нет необходимости. – Он накрыл мою руку своей. – Я все упаковал для тебя, малышка. Таблетки, ингаляторы, небулайзер[12] и жилет. У тебя есть все, кроме новых легких. Я работаю над этим, но в наши дни торговля на черном рынке идет вяло.

Я подняла глаза и ухмыльнулась.

– Боюсь, тебе не понравится то, что я сейчас скажу, – начала я, и Дин выразительно нахмурился, чтобы показать, что уже раздражен. – Но вряд ли тебе удастся полакомиться моей киской. Ты слишком высокий, чтобы расположиться здесь. Даже в этом большом лимузине.

– Я считаю подобные вызовы полезными. Они поддерживают во мне молодость.

Дин ослабил галстук и натянул ткань брюк на колени, готовясь опуститься на пол. Но я остановила его, положив руку на слегка заросшую щетиной щеку.

– А еще на мне очень узкие джинсы.

– Я не раз разрывал вещи, которые оказывались между мной и твоей киской. И будь я проклят, если джинсы от ASOS[13] за двадцать баксов лишат меня удовольствия, любимая.

Любимая. Мы еще не признавались друг другу в любви, но не потому, что не испытывали этого чувства. Просто для нас оно было в новинку. И по отношению друг к другу. И к жизни.

Я прижала указательный палец к его губам и наклонилась к лицу.

– Но я могу доставить удовольствие тебе.

Его глаза послушно следили за мной, когда я опустилась перед ним на колени, а мое лицо оказалось на уровне паха. Стоило признать, что эту часть наших отношений я считала одной из самых любимых. Страсть и похоть буквально кипели между нами. Казалось, нам всегда мало друг друга. А те грязные вещи, что мы творили в общественных местах, мы делали не от желания сменить обстановку, а потому что просто не могли держать себя в руках. Потому что с Дином Коулом огонька в отношениях не требуется. Он уже чертовски горяч.

Я потянулась к его ширинке и вытащила полутвердый член. Дин с ухмылкой посмотрел на меня и убрал прядь растрепанных волос мне за ухо.

– Иногда, когда я думаю о том, что мы могли бы провести вместе все эти годы, если бы ты не вела себя так чертовски упрямо, мне хочется выстрелить тебе в глаз своей суперспермой. Представляешь?

Я облизнула губы, продолжая сжимать его член, который с каждой секундой набухал все сильнее.

– Это самый отвратительный комплимент, который я когда-либо получала, – призналась я.

– Может, это потому, что ты не поняла его сути. Ты всегда была единственной для меня, Рози. И еще до того, как ты открыла свой чертов рот, я понял, что должен заполучить тебя. На это потребовалось много времени, но теперь, когда ты принадлежишь мне – а ты моя, малышка, можешь даже не сомневаться, – никто не встанет между нами. Понимаешь?

Лучшая вдохновляющая речь к женщине, замершей перед огромным одноглазым монстром, который уставился на нее в ожидании погрузиться в ее теплый рот. Я наклонилась вперед, лизнула головку его члена и слегка вдавила язык в маленькую щель, прежде чем обхватить ее целиком. Дин дернул бедрами мне навстречу и откинул голову на спинку.

– Черт возьми, Рози, – прошипел он сквозь белоснежные зубы.

– Черт возьми и Рози синонимы. Экономь слова. Используй что-то одно. – Я вернула ему колкость, которую он использовал всего пару месяцев назад.

Дин засмеялся мучительным смехом задумчивого миллионера, который засунул свой член в рот больной, бедной девушки по дороге в аэропорт.

Он не схватил меня за волосы и не направлял, как делал это обычно. А вместо этого наблюдал со смесью благоговения и восхищения, как я творила собственную магию, даря ему любовь и преданность, которые он заслуживал за то, что стал для меня лучшим. Лучшим парнем на земле. Воплощением всего того, о чем я даже не мечтала.

И я оказалась достойна его. Смогла приворожить его.

А теперь готова показать всему миру, какого красивого, успешного, веселого и умного мужчину заполучила.

Спустя десять минут безостановочных ласк, Дин застонал.

– Черт, малышка. Я сейчас кончу.

Я слегка сжала его бедра, давая молчаливое разрешение кончить мне в рот. Дин сделал глубокий вдох, а затем обхватил пальцами свой член и выдоил сперму мне в горло. Облизав его до последней капли, я выпрямилась и забралась к нему на колени. Дин поцеловал меня в губы, а затем уткнулся лицом мне в грудь.

– Этот минет должен войти в учебники истории, малышка ЛеБлан.

– Боже, как же я рада, что никак не связана с системой образования Америки.

К тому времени как мы долетели до Сан-Диего и добрались до Тодос-Сантоса, вечер пятницы сменился ночью субботы.

Мы пробрались в мою комнату и сразу же рухнули в постель, зарывшись в теплые объятия друг друга. Я засыпала с улыбкой на лице, зная, что вот-вот увижу сестру. Вернее, я видела Эмилию – она присылала мне фотографии каждую неделю, – но мне не терпелось погладить живот Будды и поворковать над ним, как сумасшедшей тетке, какой я себя и чувствовала.

Правда, мама и папа, скорее всего, испортят все веселье, но моя радость от встречи с сестрой пересиливала разочарование из-за возможных стычек с родителями.

Не переодевая пижамы, ранним утром я выбралась в коридор. Вчера вечером нам открыла Анна, экономка Вишеса, поэтому я задавалась вопросом, а ждет ли кто-то моего появления. И узнала ответ на него, как только вошла на кухню и увидела родителей, читающих газеты за утренним кофе. Мама оторвала голову от статьи. Папа даже не шелохнулся. Но ни один из них не выглядел удивленным.

Мама подалась вперед, чтобы подойти ко мне и прижать к своей груди, но папа тут же опустил руку на стол, молча запрещая ей делать это. Он напомнил ей, что меня следует наказать за мое непослушание.

– Сядь, Роза, – вместо приветствия грустным голосом сказала мама.

Каждая клеточка моего мозга молила взбунтоваться, но мне не хотелось, чтобы наша поездка прошла так. Поэтому я схватила стул в дальнем конце стола и, опустившись на него, переплела пальцы вместе. Последние три месяца мы с родителями вели себя отстраненно, но вежливо. И много переписывались. В основном они интересовались моим здоровьем и изменениями в моей жизни. Иногда звонили, чтобы напомнить про день рождения какого-нибудь родственника, или забрать почту Милли из старой квартиры, или спросить, когда я наконец вернусь в Тодос-Сантос. Но на этом обычно разговоры заканчивались.