Застенец - Дмитрий Билик

бомбило, когда очередной чудак на букву «м» объявлял, что он больше не мужчина, поэтому теперь будет участвовать исключительно в женских соревнованиях. И вчерашний неудачник неожиданно становился чемпионом страны. Простите, чемпионкой страны.

– Кстати, о простолюдинах, – сказал я. – А где Протопопов?

Вот, что действительно было странно – отсутствие Макара. Физические упражнения, включая работу в кузне, давались Протопопову легко. Еще бы, с его-то комплекцией. В оправдание простолюдина можно только отметить, что утром у нас должны были быть уроки у Изюмова. Вот его Макар не очень любил.

На вопрос, где наш общий друг, ответа не последовало. Зато сам Протопопов показался после третьего урока, одинаково презираемый нами за то, что отсутствовал на экзекуции у Казакова. Его появление довольно легко объяснялось – после третьего урока у нас по расписанию был обед. А подобного Макар не мог пропустить.

– Ты где пропадал? – спросил я.

– В Румянцевском саду, – сел на свободное место он. – Вы не поверите, что там происходит.

– Очень даже поверим, если ты расскажешь, – с видом побитой собаки после двух уроков у Казакова, ответил Илья.

– Собирают трибуны для Ристалища! На днях будут поединки чести.

1. Тюремный сад – в нашем мире более известный как Сад Декабристов.

Глава 25

Последующие дни прошли в привычном, я бы даже сказал рутинном, графике: лицей, футбол, конюшня, дом.

Постепенно выездки на Ваське стали более продолжительными, но, по заверению Миши Хромого, я до сих пор был очень плох. Ну да, согласен, ловкость кошки, грация картошки – это про меня. Один раз я даже так больно приложился боком, что не мог целый день пошевелиться.

В футболе мы отрабатывали тактику замены позиций, что тоже требовало колоссальных усилий игроков и моего личного внимания. Чуть зазевался, так начинался цирк с конями.

– Стоп. Все замерли! Ефим, едрить тебя за ногу, – начал перенимать я местные ругательства. – Ты пас отдал и что должен сделать?

– Открыться, – сам уже понял свой косяк щербатый.

– Правильно, забежать за спину защитнику. Даже если тебе передачу не отдадут, он в любом случае за тобой пойдет и освободит пространство. Играем. Никифор, ты не видишь, что центральный защитник во фланг смещается? Упади на его место, подстрахуй, чтоб вас, бестолочи!

Только теперь я начал понимать, насколько терпеливым был с нами Петрович. Просто золотой души человек. Понятно, что тренера часто захлестывают эмоции, особенно когда твои подопечные делают всякую фигню. А совсем не то, что от них требуется. Но Петрович никогда не орал, как полоумный. Мог заставить «конверты» бегать после тренировки, отжиматься или пресс качать. И даже несмотря на пьянство к нему относились с определенной долей уважения. А вот если бы не пагубная привычка, то его слово такой бы вес имело, что могло использоваться вместо якоря на кораблях.

Поэтому я себе постоянно одергивал. Выругаюсь и сразу вспомню, что бы сделал Петрович. Точнее, как бы не сделал. Все-таки мало быть хорошим игроком в прошлом или тренером, знающим как и в какой футбол играть с тем составом, который есть. Необходимо еще быть понимающим человеком, великолепно выстраивающим атмосферу в команде.

Впрочем, произошло еще одно занятное событие, связанное с футболом. К концу очередной тренировки я увидел группу из четырех недомов лет шестнадцати-семнадцати. Почему именно недомов? На то было несколько причин. Например, они точно не являлись учениками моего лицея.

Я сходу определил кто это – однобортные черные мундиры с суконными воротниками, красные погоны, золоченые пуговицы с орлом, брюки навыпуск с красным кантом, гвардейские тесаки на лакированном белом поясе. Этих ребят приходилось видеть в городе. Так называемые «пажи».

То есть, учащиеся Пажеского корпуса Его Императорского Величества. До прихода магии, самого крутого учебного заведения в России. Посторонние люди туда не попадали. Короче, это МГУ для военных. Ну, или МГИМО. Я не особо разбирался в крутости московских универов.

Когда в мире появилась магия, положение Пажеского корпуса немного изменилось. На первое место вышел бывший Царскосельский лицей, со временем сменивший название и дислокацию. И ставший просто лицеем. Нет, Пажеский корпус до сих пор высоко котировался. Что и говорить, если его перенесли сюда перед Переходом. И теперь учились там сыновья знатных и важных людей. Единственное замечание – все пажи были недомами.

Мне оставалось лишь догадываться, что привело их сюда. Какое-то время незнакомцы наблюдали за тренировкой, но вскоре один из них начал действовать.

Он подошел к жандармам. Поговорил с ними, а те махнули рукой в мою сторону. Вот теперь уже очень интересно.

Либо полицейские знают этого недоросля, либо забыли о своих прямых обязанностях и решили меня слить. Я же с любопытством разглядывал направляющегося ко мне пацана. Нос с горбинкой, черные, как смоль, волосы, широкий лоб, узкая выпуклая челюсть. Сам среднего роста, но сложен неплохо.

– Имею честь представиться, князь Шелия Сергей Михайлович, – чуть склонил он голову.

– Граф Ирмер-Куликов Николай Федорович.

Говорил князь немного в нос. В слове «честь» проигнорировал мягкий знак, а Шелия у него получился как Шэлыя.

– Очень приятно, Николай Федорович. Я учусь в Пажеском корпусе. И по совместительству являюсь капитаном футбольной команды. Как я понял, вы тоже увлекаетесь этой замечательной игрой?

– Именно так, – кивнул я.

– До нас дошли слухи, что вы хотите заявиться на футбольный турнир в октябре. По всей вероятности, с этой командой.

Он указал на моих ребят, которые собирались по домам. Шелия старался не выказывать своего истинного отношения к простолюдинам. Однако правый уголок рта против воли брезгливо вздернулся. Ну да, он же цельный князь, родители засунули его в Пажеский корпус, значит, тоже имели определенный вес, а тут какая-то чернь из сыновей сапожников и прачек.

– Все так. Насколько я помню, на турнире не требует предоставлять родословную.

– Что вы, что вы. Я человек достаточно широких взглядов, – поспешил уверить меня он. – И считаю, что футбол – игра для всех.

Я следил за его ртом. Молодец, сдержался, далеко пойдет. Умение говорить не то, что думаешь – ценный навык в здешнем мире. Да и вообще везде.

– Поэтому хотел бы устроить товарищеский матч. Игровая практика никому не помешает, ведь так?

Я согласно кивнул. Он был прав. Знал я нескольких пацанов, которые к шестнадцати годам редко тренировались и только и делали, что катались по турнирам. И неплохо, надо сказать, катались. Потому что по-настоящему прогрессировать ты можешь только в игре.

– Что вы ответите на мое предложение?

– С удовольствием приму его, – улыбнулся я.

Сказать по правде, я сам считал, что нам нужно уже сыгрываться.