Ошибка - Светлана Талан

– Ты просто ничего не знаешь, – вздохнула Вероника. – Я так устала, что света белого не видела.

– Может, перебесится и вернется? – Кира присела рядом, обняла подругу за плечи.

– Не вернется. Если бы даже вернулся, то я со временем простить смогла бы, но забыть? Никогда! Кира, если бы ты знала, как мне больно! Больно и унизительно.

– От чего больно? Что ты хорошего видела рядом с ним?

– Он был моим мужем, у меня была семья, я спешила по вечерам домой…

– Чтобы наготовить им поесть, обстирать их и убрать за ними грязные носки? В этом был смысл жизни в семье? У тебя осталась семья, только неполная, есть сын, который еще не встал на ноги.

– Назар сказал, что все наши общие накопления для открытия клиники оставляет себе, – сквозь слезы произнесла Вероника.

– Он совсем с головой не дружит?! – возмутилась Кира. – Не плачь, не надо, сейчас я отменю свидание, мы с тобой сядем, успокоимся и хорошенько все обдумаем. Надо уметь видеть позитив даже в самых неприятных событиях. И мы сейчас будем делать выводы из того, что случилось. Хорошо?

– Ага, – кивнула Вероника, вытирая слезы. – Спасибо тебе! Что бы я без тебя делала? Мне так много надо тебе рассказать…

– Иди в ванную, умойся, – велела Кира, легонько подталкивая подругу.

Вероника несколько раз набирала из крана воду в ладони и прикладывала их к горячим щекам. Потом долго умывалась, пока лицо перестало пылать. Она протянула руку, чтобы взять полотенце, и замерла. На стеклянной полочке стоял флакончик с точно такой же туалетной водой, которую она купила Назару. «Blak energy», – прочитала Вероника название. Рядом с ней в стаканчике стоял одноразовый станок, он был тоже таким, каким пользовался Назар. Здесь же была синяя зубная щетка «Oral-B» с пупырышками для чистки языка. Именно такого цвета всегда покупал ее муж.

Веронику бросило в жар от такого открытия. Какой же надо было быть слепой дурой, чтобы не связать в один узел тайные приключения Киры и «командировки» Назара! Даже в последний раз они отсутствовали в одни и те же дни! И намеки на то, что у Назара есть любовница, тоже исходили от Киры. Теперь они договорились снять квартиру для проверки своих чувств. Предательница! Как так можно? Отложить встречу, чтобы насладиться болью подруги? Смотреть и радоваться, что так ловко увела чужого мужа? А если туалетная вода, станки и зубная щетка – просто совпадение? Не слишком ли много совпадений?

У Вероники кружилась голова от подозрений, которые шквалом обрушились на нее. Нет, не следует делать поспешных выводов. Так можно потерять подругу, которой она доверяла с детства. Нужно успокоиться и трезво во всем разобраться, чтобы не допустить ошибки, о которой потом придется жалеть.

Вероника сделала несколько глубоких вдохов, посчитала мысленно до десяти. Ответ на волнующий вопрос не появился. Вероника выскочила из ванной, промчалась мимо Киры, бросив на ходу: «Я сейчас вернусь».

Вероника забежала в ванную своей квартиры. На полке, где стояли принадлежности Назара для бритья, она увидела туалетную воду «Blue steel». Она начала переставлять все тюбики и флакончики, но «Black energy» нигде не было. Сомнений не оставалось. Назар не мог так быстро использовать один флакон туалетной воды. Он оставил один дома, а второй отнес к Кире. Не закрывая квартиры, Вероника побежала наверх.

– Ты… Ты… Как ты могла?! – крикнула она с порога. Вероника задыхалась от возмущения.

– Что случилось? – спросила Кира. Она растерянно хлопала глазами, ничего не понимая.

– Ты еще спрашиваешь? Я тебя считала своей сестрой, а ты… Ты спала с моим мужем! Вы вдвоем смеялись над моей беззащитностью и доверчивостью. Это так подло! – выпалила Вероника на одном дыхании.

– Что ты несешь? Я – с твоим мужем? Я бы себе никогда не позволила! Вероника, ты сама не понимаешь, что говоришь.

– Нет, вот теперь я все понимаю! Слава богу, что хоть сейчас у меня открылись глаза!

– Почему ты решила, что я сплю с твоим мужем? Это же просто смешно!

Вероника рассказала ей все и о зубной щетке, и о станках для бритья, и о туалетной воде.

– Так вон оно что! – улыбнулась Кира. – Это же просто совпадение. Успокойся, глупенькая, я тебе сейчас все объясню.

– А вот этого не надо! – истерически заорала Вероника. – Я тебе не верю! Я не хочу тебя видеть! Никогда, запомни, никогда я не буду с тобой общаться! И не потому, что мне нужен Назар, а потому, что именно ты оказалась такой подлой!

– Выслушай меня! – закричала уже Кира.

– Пусть теперь Назар тебя слушает! – крикнула Вероника уже у двери. – Можете надо мной смеяться сколько угодно, мне все равно!

Вероника изо всех сил стукнула дверью. Она ненавидела Назара, подлую подругу и себя за то, что была такой слепой и глупой. Обида выплеснулась из нее потоком рыданий. Вероника упала на кровать, засунула голову под подушку и долго безутешно плакала…

После того как ушел Назар, Вероника приходила в себя постепенно. Странно, но у нее не было чувства опустошения, которое обычно наступает после разлуки с близким человеком. Если исчезает из жизни кто-то ценный, значимый, то возникает ощущение недостатка и пустоты. Сейчас все было наоборот. Она словно жила все эти годы в клетке, и это заключение было добровольным. Клетка, называемая семьей, в один момент развалилась, и Вероника оказалась на свободе. Перед глазами не было прутьев, к которым она так привыкла, смирилась с ними и спокойно жила изо дня в день, считая свою жизнь благополучной. Исчезновение клетки открыло ей путь к свободе, которая с непривычки пугала. Иногда ей хотелось спрятаться за решетку клетки-семьи и снова жить спокойной, размеренной жизнью. И в то же время чувствовалось свежее дыхание свободы, которая влекла к себе. Нужно было время, чтобы привыкнуть смотреть на мир по-новому, не сквозь решетку. Наверное, так смотрит на небо только что освободившийся заключенный. Много лет он созерцал зарешеченное небо, мечтая увидеть его чистым. Вышел на волю, небо все его, надо бы радоваться, а в душе – холодок страха. Как жить дальше без привычной клетки?

Вероника была растеряна и даже напугана. Одиночество ее страшило, но с ней оставался Никита, и это немного успокаивало. Чтобы рассеять сомнения и страхи, она проанализировала свою семейную «идиллию» и сделала неутешительный для себя вывод: потеряв рядом с Назаром свое «я», она жила не своей жизнью. Она стала его второй половинкой, добросовестно выполняя по графику супружеский долг, подавив в себе страстную женщину. Она готовила блюда, которые любил Назар, напрочь забыв, что нравилось ей самой. Она смирилась с тем, что не имела ни права голоса, ни собственного мнения. Ей приходилось вести тетрадь, записывая высказывания мудрецов о существовании и человеческих отношениях, а в результате оказалось, что никто не может написать индивидуальный трактат жизни. Вероника поняла, что жила, запутавшись в паутине обманчивых иллюзий. Она любила говорить знакомым, что у нее нормальная семья, квартира, машина, сын, муж, а этот муж мог больно ранить, но не умел исцелять. Она безропотно жила с незаживающей раной в душе. Некому было приложить к ней бальзам, и только время постепенно затягивало раны, оставляя навеки шрамы в ее тонкой, ранимой душе.