Ошибка - Светлана Талан

Она позвонила Тимуру и Никите и сказала, что срочно должна выехать на две недели в другой город для отработки техники поворотов на подиуме. Тимур был удивлен, но Диана объяснила, что им только что сообщили о том, что при показе подиум будет покрыт каким-то новым материалом.

– Ты думаешь, легко ходить по скользкому покрытию на высоких каблуках, когда ноги путаются в длинном платье, а тебя ослепляют вспышки фотоаппаратов и бьет в глаза прожектор? – говорила она Тимуру. – Ты же не хочешь, чтобы я на подиуме растянулась во весь рост?

– Неужели нельзя провести репетицию в городе? – спросил он.

– Я же тебе сказала, что там покрытие изготовлено по новейшим технологиям, в нашем городе такого материала нет.

– А как называется покрытие?

– Спросил у больного здоровья! – весело произнесла Диана. – Думаю, что и Аркадий точно не знает. Я буду звонить тебе каждый вечер, – пообещала сестра.

…В клинике пахло свежей краской, шпаклевкой и древесиной. По коридору ходили строители в рабочей одежде, они делали ремонт в палатах. У них девушка узнала, где находится кабинет Ирины Владимировны.

– Можно? – спросила Диана, открыв дверь.

– Да, пожалуйста, – ответила ей стройная женщина в синем брючном костюме.

– Вам сегодня звонили, – сказала Диана, подав врачу бланк анализов.

Врач предложила Диане сесть за стол напротив нее. Справа от Ирины Владимировны сидела молоденькая медсестра, которая вклеивала в больничные карточки бланки анализов. Врач подала ей бланк Дианы. Девушка вскинула глаза и внимательно посмотрела на Диану, отчего та почувствовала такую неловкость, как будто стояла обнаженной перед толпой людей.

– Давно у вас обнаружили ВИЧ? – спросила врач.

– Скоро будет два года, – ответила Диана.

– Где и чем вы лечились?

– Я не лечилась.

– Не принимали ретровирусную терапию? – удивилась Ирина Владимировна.

– Нет.

– Лапочка, дай мне чистую карточку, – обратилась врач к медсестре.

Врач заполнила титульную страницу карточки.

– Я могу взять вас на лечение, – сказала врач, – но у нас ремонт. Это ненадолго, но тем не менее в нескольких палатах полный погром. Есть одно место в хосписной палате, там зрелище не для людей со слабыми нервами, но…

– Я согласна, – сказала Диана.

– Побудете неделю, а там закончится ремонт… Так вы действительно профессиональная модель? – Врач оценивающе посмотрела на Диану. – Правду говорят, что на ночном небе так: сначала оно темнеет, а потом на нем загораются звезды, а в шоу-бизнесе – сначала постель, а потом загорается звездочка? – спросила Ирина Владимировна, и на ее лице появилась презрительная гримаса.

Диана вспыхнула от стыда. Ей захотелось послать врача подальше, стукнуть дверью и убежать куда глаза глядят, но она вспомнила о Тимуре. Что она скажет брату? Повторить слова врача, которая была бестактна, не соблюдала обычной врачебной этики, но была права? Диана сдержала себя и почти спокойно произнесла:

– Да, это так. Но меня изнасиловали и заразили этой болезнью.

Доктор сказала, что для начала ей надо хорошенько обследоваться, и написала назначение. Медсестра объяснила, где находится палата № 13. «Очень хороший номер», – подумала Диана, выходя из кабинета.

Она не слышала, как за дверью медсестра спросила:

– Ирина Владимировна, а зачем вы девушку направили в хосписную палату? У нас же есть два свободных места в четвертой палате.

– Чтобы посмотрела, к чему приводят беспорядочные половые связи.

– Но она сказала, что ее изнасиловали.

– Ты думаешь, я ей поверила? Дураков нет! Все эти модели прыгают к мужикам в постель за деньги. Пусть посмотрит и сделает выводы!

– Но это жестоко!

– Жестоко, лапочка, это когда матери умирают от СПИДа, оставляя маленьких детей, или, хуже того, такие больные рожают детей, уже обреченных при рождении, – сказала Ирина Владимировна и швырнула жалостливой медсестре карточку.

Никита отпросился с занятий и пошел домой. С самого утра его мучила тошнота. В институтской столовой он купил чай и булочку со сгущенкой, но после первого глотка его так затошнило, что он едва добежал до туалета. На лекции разболелась голова, и он зашел в медпункт, чтобы взять справку.

Никита ехал домой, когда ему позвонила Диана и сообщила, что уезжает на пару недель.

– Я хочу увидеть тебя перед отъездом, – сказал Никита. – Не можешь же ты уехать, не попрощавшись?

– Прости, но так получилось, – ответила Диана и объяснила причину поспешного отъезда. – Ой, прости, уже пришел водитель автобуса, мы сейчас отправляемся. Я тебе вечером позвоню. – И девушка выключила телефон.

Никита решил отлежаться дома в спокойной обстановке, выспаться и о своем недомогании ничего не говорить матери. Он лег в постель, с головой укрылся. Наверное, все в детстве так прятались от своих страхов, одеяло было спасением и от грозы с молнией, и от привидений, и от жуткой темноты. Если бы сейчас можно было вот так спрятаться под одеяло и забыть о том, что ты наркоман, живущий одним днем и имеющий всегда одну цель – заполучить заветный шприц с чудодейственной жидкостью! А слово какое обидное – «наркоман»! Звучит как ругательство, хуже любого отборного мата. Этим словом пугают детей: «Не ходи туда, там наркоманы!» Бабушки шагают в ногу со временем, выбирая страшилки не о Бабе-яге или трехглавом змее, а о наркомане. Жильцы в подъезде, увидев использованный шприц на окне, возмущаются: «Развелось наркоманов!» Под окнами дворник в перчатках собирает шприцы и, бросив недобрый взгляд на окна, обязательно скажет: «Чтоб вы сдохли, чертовы наркоманы!» И все они правы. Разве может нормальный человек украсть дома украшения, деньги, продать за дозу ноутбук, книги, посуду, свою одежду? Нормальный не сможет, а наркоман – легко. Нормальному человеку никогда не понять наркомана, который воспринимает музыку, цвета`, время, ощущения по-другому, не в черно-белых тонах, а радужно, в экстазе и с эйфорией. Нормальный человек думает о разных вещах: как заработать себе на новый холодильник, на нормальный отдых, в конце концов, на новые сапоги. И живет он тускло и незаметно, зато придерживаясь всех принципов морали и правил жизни, которые сам для себя придумал. У наркомана совсем другая жизнь. Да, есть осознание, что ты – отброс общества, что у тебя нет моральных правил, нет ни принципов, ни совести. Нормальный человек считает: наркоман болен, он не понимает, что стал на скользкий путь, по которому катится вниз, совершая аморальные поступки, и конечная цель его падения – смерть в молодом возрасте. И тогда нормальный человек пытается доказать, что наркомания – это плохо, словно у наркомана нет своих мозгов. А все не так! Разве он, Никита, не осознает, что он наркоман? В отличие от алкоголика, у него мозги всегда работают. Больно, грустно и досадно знать, что ты ненормален, ты – наркоман, но что делать, если все мысли и желания сводятся к одному – принять дозу. Первая мысль после пробуждения – доза, завтракаешь и думаешь о ней, на занятиях в голову ничего не лезет, кроме желания испытать кайф. И даже когда рядом Диана, этот светлый ангел, в подсознании сидит мысль о желанной дозе. Алкоголик и тот может спокойно отработать день, а вечером наклюкаться водки до потери сознания, а наркоман думает о дозе постоянно. Нет силы, которая могла бы отвлечь от этой навязчивой идеи. Одинокий путник, странствующий в пустыне без воды, может отвлекаться, думая, например, о своей прошлой жизни, и идти дальше. А наркоман не сделает и шага вперед, не вспомнив о наркотиках, словно эту мысль, как зернышко, посеяли в его мозгах, оно проросло и уже никуда не может исчезнуть. Эта мысль отодвигала в необозримое будущее мечту о дипломе врача и собственной частной клинике. Было горько и обидно, но мечта о дозе – сильнее всех остальных. Она затмевала будущее, если оно, конечно, наступит. О нем не хотелось думать. У всех наркоманов одно будущее – преждевременная смерть, и, как сказал Ян, вопрос только в том, когда и как. С этим можно было бы смириться, если бы не Диана. Она словно весенняя свежесть, словно ангел, сошедший с небес, рядом с ней хотелось быть лучше и чище. Когда Никита видел Диану, его охватывала непреодолимая жажда чувствовать ее руки, смотреть в необычные глаза, слышать голос. Только ради нее можно изменить весь уклад своей жизни, отказаться от дозы, избавиться даже от мысли о ней и начать все с нуля…