Дом Витгенштейнов. Семья в состоянии войны - Александр Во

Они отправились в Lyons Corner House и там обсудили общих венских знакомых, и независимо от того, соглашался Людвиг или нет, настроен он был весьма недружелюбно. Спустя некоторое время он вдруг встал и заявил: «Ваши слова вызвали у меня желание продолжить разговор. Давайте пойдем в зоопарк». Они посмотрели на животных в клетках, а потом сели пить чай. «Я предложила ему мое варенье, когда у него закончилось, — вспоминала Марга. — Он отказался, хотя то варенье, что принес мне официант, не было моим, как и варенье Людвига не было его, это было „просто варенье“»[427]. Потом Людвиг проводил ее на метро до Ливерпуль-стрит, и признался, что он вообще-то наговорился и просто решил помочь донести ее пальто — он заметил в зоопарке, что она не надевает его, потому что слишком жарко, а в руках нести тяжело. Когда они расставались, Марга великодушно пригласила его в Саутволд. «Звучит прекрасно, — ответил он, — но, увы, не для меня. Я знаю, что мне там совсем не понравится».

В Вене Гретль договорилась о встрече с новым наместником Остмарка, Артуром Зейсс-Инквартом; на него она вышла через его брата Рихарда, которого Джи Стонборо описывал как «приятного, честного и достойного человека»[428]. Рихард Зейсс-Инкварт присоединился к нацистской партии в 1938 году, незадолго до того, как его старший брат стал канцлером. Как говорится в одном источнике, Рихард был «нацистом до мозга костей»[429], перед ним поставили задачу убедить католическую церковь поддержать гитлеровский аншлюс. В Первую мировую войну он был католическим священником, а потом работал капелланом и учителем в разных школах для глухонемых, сирот и в армейских госпиталях. В 1920 году он отказался от сана священника, чтобы жениться, и написал несколько книг тоскливых стихотворений, которые никто не покупал. Рихард познакомился с Гретль, когда возглавлял колонию для несовершеннолетних в Лангенцердорфе, где у нее было там место в совете управляющих. В 1928 году, отчаянно желая развода, он переживал нервный срыв, и Гретль дала ему кров и пищу на так называемой Маленькой вилле в Гмундене, на те несколько недель, когда он приходил в себя.

В благодарность за ее доброту брат Рихарда Артур Зейсс-Инкварт, новый наместник, или Reichsstatthalter Остмарка, согласился встретиться с Гретль. Зейсс-Инкварт, группенфюрер СС, страстный прогерманский антисемит, вошел в анналы истории как злой человек. Будучи министром внутренних дел кабинета Шушнига, он вел закулисные интриги, чтобы открыть двери Гитлеру. Через два года после аншлюса его назначили рейхскомиссаром в Нидерландах, а в 1946 году повесили в Нюрнберге, признав виновным в смерти 100 000 евреев. Гретль не часто прибегала к его помощи, но по меньшей мере месяц он к ней прислушивался, и она попросила за нескольких нуждавшихся в помощи друзей, включая Пауля. Она сказала, что брат нервничает, а она присматривала за Рихардом, когда ему было так же плохо, и теперь ей нужна помощь, чтобы спасти Пауля от самоубийства. Она понимала, что об эмиграции не может быть и речи, но убеждала, что пока его расовый статус еще не определен, будет разумно предоставить ему небольшой перерыв и разрешить дать несколько концертов в Англии. Зейсс-Инкварт сказал ей, что поможет с визой для Пауля, но только если она пообещает, что он вернется в Рейх. Так она и сделала, с согласия Пауля, и 23 августа у брата появилось трехнедельное разрешение на выезд. На следующий день он уехал из Рейха.

Две недели он жил в Англии, съездив к Марге в Оксфорд и к Людвигу в Кембридж. Обоим он объяснил свою отчаянную необходимость эмигрировать. Поскольку он не имел доступа к капиталу в Wistag Fund и ему было запрещено покидать Рейх с деньгами или ценностями, он беспокоился по поводу своих доходов. Марга пригласила его жить к себе и своей сестре в Оксфорд, заверив, что она одолжит ему столько денег, сколько ему понадобится. Патологически не желая принимать чужую помощь, Пауль ответил:

Марга пыталась убедить его, что логично выбрать Англию. Он бегло говорит по-английски, знает литературу, приезжает каждый год последние пятнадцать лет, здесь живет его брат; Пауля рады видеть на сцене, а благодаря ей у него много английских друзей; но младший брат в Кембридже предостерегал его от этой идеи. Чуть ранее Пьеро Сраффа предупредил Людвига: «Что до возможности войны, я не знаю: это может случиться в любой момент, или нас могут ждать год или два „мира“. Я действительно не знаю. Но я бы не поставил на то, что мир продлится еще полгода»[431]. Чтобы получить британское гражданство, потребуется год или два, и если между Англией и Германией начнется война, Пауля ждет депортация или тюремное заключение.

За пять дней до истечения визы на выезд из Рейха он вернулся в Вену, но его снова ждали только большие неприятности с властями. Официальное письмо с угрозами от государственного комиссара отдела частной собственности Министерства экономики и труда, написанное канцелярским языком, все еще лежало на столе, ожидая ответа:

Гораздо хуже этого удушающего приказа было известие, что власти нашли Хильду и детей. Паулю вручили повестку в суд в обвинении в Rassenschande, или в осквернении расы, а опеку над Элизабет и Иоганной у него забрали. Согласно пункту 2 статьи 5 Нюрнбергского закона об охране немецкой крови и немецкой чести, еврей, вступивший в половую связь с государственным подданным немецкой крови, будет «наказан тюремным заключением и принудительными работами». В 1939 году срок тюремного заключения для еврея, пойманного с арийкой, составлял в среднем четыре-пять лет. Позже к Rassenschande относились гораздо серьезнее, и в 1945 году это было одно из сорока трех преступлений, которые карались смертной казнью. Любопытная аномалия: среди многих кодифицированных определений, кто еврей, а кто нет, содержалось следующее: «тот, кто рожден от внебрачной связи с евреем… и появится на свет незаконнорожденным после 31 июля 1936 года», является евреем. Это означало, что Иоганну, младшую дочь Пауля (рожденную в марте 1937 года) нацисты считали еврейкой, а ее сестру Элизабет (рожденную в мае 1935 года) — нет.