Пропавшая дочь - Адам Нэвилл

– Хочешь, чтобы я поверил, что ты мертв?

– Существуют места между этим миром и тем, где не видно особых различий. Разве так было не всегда? Я просто обычный наблюдатель тьмы, Красный Отче.

– Заткнись!

Этот человек был иллюзионистом, каким-то образом сымитировавшим собственную смерть. Целители верой, пророки, евангелисты. Теперь, когда надежда умирала, этот мир кишел обманщиками.

– Твои ученики-наркоманы положили тебя под ту часовню, и ты притворился мертвым.

– Обряд мертвых. Да, я попросил, чтобы меня положили под алтарь, головой на восток. Я сказал тем, кто окружал меня, что не хочу оплакиваний. Если бы я упал, то лежал бы на земле, как животное, как нищий. Я – неприкасаемый, как и должно быть. В конце концов, все мы одинаковы, мы – hihil, мы – nemo. Я попросил своих последователей о последнем акте преданности, чтобы они завернули меня в саван и оставили в склепе. Эти приготовления всегда давали результаты. Разве могила не ближе к аду? И лежа под алтарем, я отправился далеко, чтобы найти Симми, вот и все. – Олег поморщился. – Я видел вещи, которые ты и представить себе не можешь. Но то малое, что смог запомнить, я нарисовал… включая покровителя, нашего проводника, который прошел по тропе из наших знаков. Мои знаки, знаки Симми и твои тоже, Красный Отче. Твои приношения он счел очень вкусными, и ты тоже стал его слугой, хоть и слепым. И вот мы здесь.

– У тебя голова забита дерьмом.

Олег ответил ему улыбкой.

– У тебя тоже, я думаю? М-м-м, ты видел вещи, которые ждут нас, которые мы потревожили. Возможно, ты и его видел. В дурных снах, Красный Отче? Оно цепляется за тебя, поскольку я тебя заметил. Наши путешествия видны из другого места. Не пойми меня неправильно, Красный Отче. И знак твоей дочери горит очень ярко. Симми знал, что если мы ее похитим, энергия вокруг нее будет сильной. Оно затянуло тебя, и теперь ты так близок к ней.

Отец поднялся на ноги. В руке у него был пистолет Йоны Аберджиля. Нетвердой рукой он навел его на лысый череп.

– Мне очень жаль, что ты оказался замешан в этом, Красный Отче. Но думаю, ты хотя бы сможешь на какое-то время вернуть свою дочь, если это так много для тебя значит… но только если не спустишь курок.

Отцу показалось, что он сказал: «Что?», хотя не был уверен, что вообще открывал рот.

– Хочешь знать, у кого твоя дочь? Я скажу тебе. Одна женщина забрала ее. Она заплатила Йоне за похищение. А Йона заплатил Симми, чтобы тот все провернул. Симми попросил меня сесть за руль. Мы все делали вместе.

Какое-то время Отец не понимал, что только что сказал этот тип, не мог истолковать, но потом последняя часть эхом отозвалась у него в ушах. Он осознал, что там были слова: «Одна женщина забрала ее».

– Кто? – Ему пришлось сглотнуть, чтобы повторить вопрос. – Кто она?

– Похоже, та самая сука, у которой сейчас твоя дочь, заставила этого жирного урода, Аберджиля, убить моего Симми. Это меня очень беспокоит.

Отец пришел в бешенство.

– Какая женщина? – Он двинулся на Олега.

– У нее не было детей. И она захотела твоего ребенка. Захотела ребенка, но еще она хотела заставить тебя страдать. Тебя и твою жену. О, она была очень злой. В этом деле была замешана месть. И безумие. Возможно, именно поэтому ритуал вышел из-под нашего контроля. – Снова равнодушное пожатие плечами. – Я назову тебе ее имя, а потом ты дашь мне мои наркотики. Я неважно себя чувствую. Пройти между тем и этим миром непросто, нужно платить. И багажник. Больше этого не повторится.

– Говори, – с трудом произнес Отец. – Ты знаешь, куда ее забрали. Говори, куда ее забрали.

Олег кивнул, задумчиво улыбнулся, будто вспоминая хорошие времена.

– Говори!

Олег поднял руки и растопырил похожие на когти пальцы, призывая к спокойствию.

– В одном месте возле Суиндона стояла машина, которая ждала нас и нашу маленькую пассажирку. Мы пометили ее одежду «жучком».

– Девочку посадили во вторую машину?

Череп кивнул, из легких вырвался хрип. Отец отвернулся, чтобы избежать брызг, изобилующих бактериями, которые вырвались изо рта с серыми обломками зубов.

– Вторая машина. Куда она поехала?

Олег пришел в себя.

– Мы воспользовались нашим навигатором и проследили за второй машиной, пока та не остановилась для досмотра в… каком-то месте… в… в Роутоне, да, Роутоне. Возле леса, Нью-Форест. Машину не стали обыскивать. Охрана пропустила ее. Так что мы поняли, что эта машина принадлежит кому-то. Кому-то очень важному.

Олег сглотнул и с хрипом втянул в себя воздух. Сплюнул кровь на цемент.

– Наконец эта машина останавливается, мы получаем координаты места, идем туда пешком, через все эти красивые деревья. И видим роскошный, огромный дом. Потом мы выяснили, кто там живет. Это был дом одной женщины. Очень богатой женщины, поэтому Симми решил, что однажды мы могли бы навестить ее снова.

Это имело смысл, страшный смысл, как и все остальное, что совершили эти чудовища. Они похитили ребенка на заказ, но пожелали знать, куда был увезен пленник; пожелали знать все о человеке, с которым вели свой грязный бизнес. О той женщине, у которой хватило денег, чтобы оплатить похищение ребенка. Потому что такой заказчик мог заплатить им при следующей встрече еще больше, иначе мог быть обезглавлен и зарыт глубоко в холодную землю.

Отец едва слышал свой голос из-за давления, пульсирующего у него в ушах и гулко отдающегося в груди. В предвкушении последних деталей было что-то эротическое.

– Ее имя. Кто? Кто она? Как ее имя?

– Сперва мои наркотики. – Олег щелкнул двумя пальцами в воздухе. – Я хочу их немедленно.

Отец пошел было за заначкой, но ему показалось, будто он идет вброд по воде.

– И сучка, которую ты ищешь, принадлежит мне. Я убью ее. Таковы мои условия. – Этот набор костей говорил, как ни в чем не бывало, буднично улыбаясь, будто горе, вызванное известиями о людях, предавших его любовника, куда-то испарилось.

Отец сунул мешок с вещами в когтистые руки Олега.

– Ее имя? Имя!

– Сперва дай мне слово, что я смогу убить суку, заплатившую за смерть Симми.

– Даю тебе слово.

Отец знал, что за этот последний кусок информации сделал бы все что угодно, с кем угодно и где угодно. Заключил бы сделку с самим дьяволом. И, со слов этого преступника, его дочь жива. Если эта женщина заплатила за его дочь, то, возможно, его девочка не подверглась тем ужасам, от которых невозможно оправиться. Возможно, ее похитили не ради худшего деяния, на которое способен человек – изнасилование и убийство ребенка. Эту мысль Отец гнал от себя, и она приходила к нему лишь в кошмарах, от которых ему всегда хотелось умереть.

Если Олег Черный говорит правду, возможно, ее похитили у родителей, чтобы дать ей другую жизнь. Однажды они с женой даже молились, чтобы это было именно так. Многие месяцы после похищения дочери он представлял именно этот сценарий, так чтобы мог засыпать со слезами радости на глазах. Знать, что она жива где-то и не страдает, было величайшей милостью, которую можно было представить за последние два года.