Мой худший друг - Мария Высоцкая

Я дергаюсь по любому поводу, а моя совесть тихонько радуется Аришиной занятости. Потому что все ее уроки и допы мне сейчас только на руку. Минимизировать наши встречи —самый лучший вариант.

Масла в огонь подливает Катя. Ловит меня после инглиша и с милой улыбкой отводит в сторону «пошептаться».

– Как я понимаю, ты не сказал? – шипит, а лицо при этом расслабленное. Веселое такое.

– В субботу расскажу. После дня рождения, Кать. Не хочу портить ей праздник.

Катя опускает взгляд. Пару секунд смотрит в пол.

– Ну вот зачем, зачем ты это сделал? – тряхнув головой, возвращает взгляд к моему лицу. – Ты же ее любишь, я же знаю…

Пожимаю плечами. Что я ей скажу? Нет у меня ответа. Я идиот. В курсе уже. А толку-то?

– Она не простит.

– Я понимаю.

– Что ты потом собираешься делать?

– Обязательно что-нибудь придумаю.

– Я очень на это надеюсь.

Катька всхлипывает и тянется ко мне с обнимашками. Токман всегда такая – эмпатичная. Как за себя за всех переживает.

Плюс у нас с ней с детства связь. Вроде и двоюродные, но как родные…

Притягиваю Катюху к себе и ловлю на нас Аринкин взгляд. Удивленный взгляд.

Ну да, со стороны выглядит странно: с чего вдруг Катька у меня на шее повисла?

Улыбаюсь, мол – это же Катя. И ловлю улыбку в ответ.

После уроков брожу по футбольному полю, набивая мяч коленом. Останавливаюсь уже тогда, когда на улице темнеет, а непрерывный счет без падения мяча переваливает за три сотни.

Ариша

Мама помогает мне застегнуть платье, а потом пускает слезу. Я отчетливо вижу, как эта соленая капля скатывается по ее щеке. У самой глаза на мокром месте.

– Ну мам, – всхлипываю и тянусь к ней с объятиями.

– Прости, прости, – тараторит мне в плечо, – день такой сегодня, какая же ты красивая.

– Ты меня будто замуж выдаешь, – смеюсь и разгибаю локти.

Мы отдаляемся друг от друга сантиметров на десять.

– Скажешь тоже. Замуж! Для себя поживи. Успеешь еще замуж.

– Ты почти в таком же возрасте за папу вышла, – подмигиваю и открываю шкатулку с украшениями.

Мама замирает за моей спиной. Вижу в зеркальном отражении ее обеспокоенное лицо и улыбаюсь еще шире.

– Вы что, – прикладывает ладонь к груди, – вы жениться надумали? Арина… – мама охает.

– Нет, конечно. Помоги, – вытаскиваю цепочку и завожу руки себе за шею.

Мама защелкивает замочек на выдохе.

– Не пугай так.

– Это так страшно?

Понятия не имею, для чего вообще завела этот разговор. Он глупый и не имеет ничего общего с реальностью. Женой я себя ближайшие лет пять-семь точно не вижу. Но наблюдать за маминой обескураженностью, честно говоря, забавно.

– Нет. Но сейчас время такое, зачем спешить, правда? Или вы… ты…

Мама многозначительно смотрит на мой живот.

– Мам! – закатываю глаза. – Ты серьезно?

– Всякое может быть. Но, если что, сразу все рассказывай, глупостей никаких делать не нужно.

– Я не беременна. – Защелкиваю браслет, который родители мне еще с утра подарили. – Красиво, – любуюсь переливающимися камешками и блестящей платиной, обогнувшей мое запястье.

– Мы тебя всегда и во всем поддержим, – продолжает мама. – Всегда, что бы ни происходило, будем на твоей стороне.

Ее ладони обвивают мою талию, а подбородок ложится на плечо. На секунды закрываю глаза, а когда открываю, улыбаюсь. Так тепло на душе. А в глазах все равно слезы.

– Я знаю, – выдыхаю, – я вас очень-очень люблю.

Мама снова всхлипывает.

– Так, все, нужно заканчивать, иначе макияж потечет. – Промакивает глаз ватным диском. – Идем?

– Идем.

Мы спускаемся на первый этаж вдвоем. Бо́льшая часть гостей уже здесь. Бабушка с дедушкой по папиной линии еще вчера вечером прилетели. Я их с Нового года не видела.

Бегло оцениваю обстановку и пытаюсь выискать в толпе Тима. Теть Алёну вижу, Катьку – тоже, а Тима нет.

Неосознанно сжимаю в руках телефон, так крепко, что костяшки белеют.

Где он?

Всю эту неделю мы в тандеме с Катей усиленно готовились к экзаменам. Тим с Данисом периодически зависали у нас в комнате. Из-за собравшегося квартета остаться с Азариным наедине было проблематично. У него в комнате засели Королев с Анькой, в общем, не неделя, а сплошные перебежки и неудобства.

Еще позавчера Романова объявилась, кинула мне сообщение прямо перед сном. Начало было из разряда: «Хочу подарить тебе подарочек к наступающему дню рождения». Ну а дальше история в стиле молодежного сериала, а-ля я переспала с твоим парнем на вечеринке. На той самой, которую устраивал Королев в день нашего с Азариным скандала.

Сначала я расстроилась и даже ей поверила. Потом, проанализировала. Тим сказал мне, где он был, взял трубку, да и сам полвечера названивал. Удивительно даже, когда бы он успел поразвлекаться с Янкой?!

Ну а потом наступило озарение – это же Романова. Она с самого первого дня хотела нас поссорить. А теперь еще и подгадить, чем не радость – испортить мне праздник своим враньем и разругать нас с Тимом?

Гости уже за столом, я слушаю длинный тост дяди Серёжи в честь себя. Улыбаюсь, иногда краснею, а сама то и дело посматриваю на вход.

Тимофей попал в пробку, на выезде из города – задерживается. Минут пять назад написал.

Опускаю взгляд, будто стесняюсь очередной похвалы, которой меня награждает папа. Уголки губ подрагивают.

Когда в глубине дома открывается дверь, поворачиваю голову. Знаю, что это Тим. Я отчетливо слышу его шаги, хоть сделать это и нереально. В гостиной для этого слишком шумно.

Азарин появляется с огромным букетом цветов.

Прилипаю к нему глазами и улыбаюсь.

Тим спешно извиняется и вручает мне букет. Чувствую его пальцы на своей талии, а потом чуть суровый папин взгляд. Мне иногда кажется, что он ревнует. Это немного забавно.

– Прости, – горячий шепот обжигает ушную раковину.

Смотрю на букет оранжевых тюльпанов. Больше сотни бутонов. Я как-то говорила, что мне нравятся именно оранжевые.

Их много, и они тяжелые. Поэтому держит их все же Тим, я только потрогала лепесточки, ну и понюхала.

Официант забирает цветы, чтобы отнести к остальным букетам, а мы садимся за стол.

– Дождалась своего Тима? – басит папа, и я мгновенно краснею.