Руда. Возвращение. Скрижали о Четырех - Надежда Ожигина

– Он! – подтвердила государыня и задрожала всем телом. – Может, оно, но думаю, все-таки… И руки, руки его… Они тянулись ко мне, тянулись, все росли, становились длиннее, я заслонилась портьерой, но руки его прошли через ткань и коснулись меня! Я знала, чувствовала, что эти пальцы пройдут сквозь мою плоть так же просто, как сквозь бархат, что они кинжалами вонзятся в мой живот, раздерут в клочья внутренности и вырвут вместе с утробой зародыш моего ребенка, я пыталась кричать, но воздух точно загустел, не пропускал звуки, я едва могла дышать, захлебывалась и тонула, а эти пальцы…

– Тише, любовь моя, – как маленькой зашептал ей Император, с тревогой поглядывая на магов. – Что же здесь произошло такое?

– Полагаю, мы оба услышали этот мысленный призыв о помощи, государь, – Свальд оглянулся на окаменевшего Эрея и поспешил ответить на вопрос Императора. – Я находился неподалеку, что до советника, то, приняв на себя часть судьбы Императрицы, он способен теперь чуять грозящую ей опасность, явную или мнимую; впрочем, упавший на государыню полог вполне мог задушить ее, пока она была без сознания.

– Даже так? – нахмурился Рад и еще сильнее прижал к себе Рандиру. – Что ж, остаток ночи супруга проведет под моей защитой, уж я позабочусь, чтобы на нее не падали всякие тряпки. Идем, душа моя!

– Одну минуту, если можно, государь! – остановил их светлый маг. – Государыня, прошу вас: откуда у вас эта безделица?

Рандира задумчиво осмотрела амулет, извлеченный Свальдом из-под подушки. Пожала плечами.

– Это опасно? – гневно спросил Император.

– О, Боже Ушедший, нет! Просто мне кажется, его прислала моя дочь, а я не видел ее с тех самых пор, как…

– Точно! – всплеснула руками Рандира, обращаясь скорее к мужу, чем к склонившемуся звездочету. – Вещицу прислала Лорейна, дня три или четыре назад! Это шутка Лори, господин звездочет, и с ней все в полном порядке!

– Почему вы считаете этот подарок шуткой? – спросил Эрей.

– О, она советовала спать в обнимку с этой фигуркой в отсутствие мужа, – оправившаяся от испуга Рандира лукаво взглянула на Рада. – И тогда он обязательно навестит меня в спальне. А ведь она оказалась права!

Император нежно поцеловал ей руку, но тут Ранди призадумалась и изумленно посмотрела на странный силуэт, сплав неведомых руд:

– Боже Единый, этот человечек присутствовал в моем сне! Он охранял меня, отводил проклятые руки существа, был моим щитом! Как интересно…

– Идем, дорогая! – потребовал Император, и больше никто не посмел задерживать венценосную пару. Вслед за государем удалилась и гвардия.

В покоях государыни воцарилось молчание, а потом, когда тишина сделалась невыносима, Свальд спросил:

– Вы нашли то, что искали, друг мой?

– Он ушел.

– Жаль… Покажите мне, откуда он явился?

– Вот здесь. Видите, цвет рун меняется на синий?

– Вода?

– Скорее всего. Трудно разобрать. А вышел он сквозь наружную стену, за какие-то секунды до заклинания.

– Не поймать?

– Ищи демона в поле.

Свальд грязно выругался, ничуть не стесняясь высокого сана, повертел в руках позабытый Рандирой амулет, вздохнул:

– Как ни прискорбно сознавать, друг мой, но моя дочь и ваша воспитанница – воровка. Лишь воровством и обманом можно вывезти из Святой Земли эту вещь, именуемую также Ловцом демонов. Господи, я чуть не умер со стыда!

– Умрите, если вам угодно, пресвятой отец, но дочь оставьте в покое: если б не Ловец… В общем, Рандира жива, и это главное.

– Одного не могу понять, – прошептал, качая головой, отец Свальд. – За что так крепко взялись за государыню, ведь это ангел во плоти, пресветлый эльф!

– Знаете, друг мой, – предложил Эрей, – а проведите расследование. Возможно, мы ошибаемся, и ответ лежит в деяниях предков государыни. Если бы вы, имея доступ к архивам Братства, составили гороскоп, а попутно родовое древо Рандиры, тогда…

– Я немедленно этим займусь! – вскричал Свальд, но Эрей удержал монаха:

– Вы немедленно отправляетесь спать. Нам всем нужен отдых, завтра предстоит трудный день.

Свальд подергался, повздыхал, но покорился судьбе.

Маг, довязав охранный круг и расставив новые караулы, добрался, наконец, до своей спальни, повалился на кровать и тотчас уснул.

Ночь, неспокойная и короткая, не принесла ему ни ответов, ни облегчения, лишь поманила отдыхом и, неторопливо потягиваясь, уступила место новому дню, финальному дню турнира в Мантрее. Хмурый и злой на всю светотень Эрей неохотно встал, освежился в дворцовой купальне и поспешил на ристалище, куда загодя стекалась жадная до развязки публика.

Рандира улыбалась подданным и, хотя была бледнее обычного, успела позабыть о ночных кошмарах. Император недовольно щурился на солнце; вторя ему, Варт Даго-и-Нор клевал носом в кресле и отчаянно зевал в широкую ладонь. Ночная суета вокруг государыни не прошла мимо селтов: люди Эмберли стояли стражей неподалеку от покоев Императрицы и подали сигнал тревоги командиру, задержавшемуся во дворце. Горячий селт тотчас явился и взялся лично помогать Эрею, подняв большую часть своего гарнизона, и угомонить его стоило магу неоправданно больших усилий. Спасло ситуацию лишь появление старого Варта, который, вняв увещеваниям мага, сменил сына на посту и решительно погнал юнца спать и набираться сил перед главным сражением. Но вот удалось ли Эмберли уснуть, оставалось загадкой. Впрочем, как небеспочвенно подозревал Эрей, сопернику Даго-и-Нора, Дарителю, тоже не пришлось спать в эту неспокойную ночь.

Герольды объявляли имена рыцарей и приглашали их на ристалище. Доблестные герои турнира выезжали в круг, показывали себя, красовались перед трибунами и направляли коней к специально воздвигнутым барьерам, на которых уже держались щиты с гербами зачинщиков.

Тем и славен был последний день императорского турнира, что с одной стороны допускались к нему лишь избранные, показавшие себя в битвах, снискавшие славу и почет, а с другой стороны в поединке мог принять участие любой желающий, даже рыцарь безродный, не сражавшийся в основном состязании по причинам личным или государственным.

Фаворитами по-прежнему были Эмберли Даго-и-Нор и Даритель, сумевший на протяжении турнира сохранить инкогнито, соблюсти тайну и накалить интерес публики до предела. Все жаждали повторения давешнего поединка, способного выявить истинного победителя, ибо никто не верил всерьез, что найдется смельчак, способный бросить вызов вождям.

Поначалу все шло обыденно. Охотники из оставшихся не у дел воинов били копьями в щиты тех, кто выглядел послабее, сшибались, падали, иногда доходило до мечей. Доблестный селт Тирп Де-Шоллер сумел выбить из седла зачинщика из ферров, чем снискал овации заскучавших трибун и признательность самого Варта Даго-и-Нора. Тот одарил победителя повышением в чине, что не только в Сельте служило лучшей наградой воину, и, слегка очнувшись от дремы, остановил задумчивый взгляд на Викарде. Возможно, сказалась бессонная ночь, притупившая разум и осторожность, возможно, селту захотелось поддеть несостоявшегося союзника, но Варт обратился к Рваному Щиту с упреком: