Руда. Возвращение. Скрижали о Четырех - Надежда Ожигина

– Хорош, разбойник! – засмеялся Император, весьма довольный исходом поединка. – Когда при деле, то и хлопот с ним никаких.

– Теперь я понимаю, – скривил губы Варт, – почему вы, государь, так жаждали союза со Сканвой. Сотня таких молодцов вполне способна заменить собой тысячное войско.

– Ну, сотни у меня не было, – возразил развеселившийся Ральт. – Во-первых, в Школе учат не только сканванов, а те же россы и гарды не в ответе за мои договоры. Во-вторых, Мастера уперлись, не захотели отпускать послушников в канун дня Святого Эльбера. Десяток собрал, и то добро! Этот десяток, кстати, взял вашу прославленную крепость Ле-Гронт на границе…

– Довольно! – прервал опасный разговор Император. – Не будем сейчас ворошить былое. К тому же Викард – гард по рождению и не принимал участия в битве. Доблестный маршал, вы должны извиниться перед Рваным Щитом и его дружиной за недобрые слова о Скалистом острове.

Старый Варт пробурчал извинения, но, не сдержавшись, упрямо добавил:

– Сдается мне только, что учили его не ваши хваленые Мастера, а некий маг, в прошлом рыцарь с громким турнирным прошлым.

Все тотчас уставились на Эрея, не пытаясь скрыть любопытства, но он не стал отвечать. За советника некстати вступилась Рандира:

– В хрониках Школы упоминается послушник Шарно, спустившийся с Мельт по тропе Райдак и принятый в знак уважения к роду Э’Вьерр, исходящему корнями из Россы. Послушнику не хватило трех поясов, чтобы стать подмастерьем, он самовольно покинул монастырь, а всему виною была война, что ваш дед, Сарт Даго-и-Нор, объявил королю Гарону. Я говорю это к тому, что подмастерью Школы нечему учиться у послушника, маршал. Только и всего.

– Он и здесь успел! – хлопнул себя по колену Император. – Но откуда ты знаешь об этом, родная?

Рандира покраснела и прижала ладони к губам, почти испугавшись сказанного и раскаиваясь в излишней болтливости. Эрей с нескрываемым сарказмом посмотрел на нее, на побелевшего от досады Ральта и, наклонившись к уху Императора, пояснил:

– Старший брат госпожи является Мастером, государь. С тех пор, как он принял сан, он стал гордостью Рода, но утратил право наследования.

– Ясно, – кивнул ему Император, удивленный явлением нового родича. – Как его зовут?

– Мастин, государь. И он нарушил устав, вскрыв архивы монастыря, чтобы утешить отца. Узнав, что я был послушником Школы, Ральт с легким сердцем отпустил со мной дочь в Ю-Чинь.

Рваный Щит буравил Рандиру гневным взглядом.

Тем временем Викард вновь взгромоздился на крапчатую и, прихватив копье, проскакал, подбоченясь, положенный круг. Он не мог считаться победителем всего турнира, поскольку не участвовал в прочих сражениях, но столь безоговорочная победа последнего дня давала ему право выбрать королеву, о чем возвестили герольды. На копье витязю прицепили золотой венец с агатом, камнем счастливой судьбы, и расправили кружевное покрывало. Викард тронул пятками кобылу, без колебаний и размышлений направив к императорской ложе; крапчатая взвилась свечкой, понеслась стрелой, взяв с места, точно сорвавшись с тетивы, резко осадила бег возле самого балкона и загарцевала, красуясь собой и седоком. Варвар, невольно вторя ей, подкрутил роскошный ус и опустил копье к самым коленям Рандиры.

– Я не знаю иной королевы, госпожа! – улыбнулся инь-чианин под гром оваций. Служанки Императрицы тотчас подхватили венец, чтоб увенчать короной ее косы, а Викард спешился и преклонил колено пред государыней.

Взревели трубы, вслед за трубами взревела впечатлительная публика; Император сам проводил супругу на заранее подготовленный трон, и то, что королевой турнира ее выбрал совсем другой воин, не играло никакой роли в срепетированной заранее пьесе. Важен был только итог.

Когда всеобщее ликование стихло, и именитые гости от души поздравили государыню, признавая решение варвара единственно верным, Рандире поднесли тяжелый кубок, полный молодого веселого вина. Она пригубила вино в честь Истока лета и плеснула жертвенной влаги Ушедшему Богу на небольшой алтарь, освященный Диксотом, и пустила кубок по кругу, позволяя гостям причаститься к святому празднику.

Последним из кубка пил Император, завершая круг, замыкая на себе долгую цепь преемственности, отождествляя себя с Единым Господом светотени.

Едва коснулась его губ последняя капля, вновь загремели трубы, и герольды охрипшими от усердия голосами возвестили, что Исток лета настал и турнир в честь его состоялся.

Пред ясные очи государыни предстали три победителя, жаждущие награды. Безымянный рыцарь по прозвищу Даритель, варвар Сурового края, гард по прозвищу Викард, и вождь славной Сельты, сын маршала Эмберли Даго-и-Нор. Лишь королева турнира могла разрешить их спор и вручить вожделенную награду.

– Помоги же нам, душа моя, – улыбнулся супруге Император. – Вот три славных витязя, радовавшие нас своим непревзойденным искусством. Вручи кубок тому, кого считаешь достойным высокой чести быть занесенным в скрижали летописцев как победитель турнира в Мантрее. Но для начала пусть рыцари обнажат головы и преклонят колена, соглашаясь с твоим приговором.

Эмберли Даго-и-Нор и Викард охотно стянули шлемы и кое-как пригладили мокрые от пота волосы, склоняясь перед государыней. Стало заметно, что Эм благодарен варвару и счастлив видеть королевой турнира даму своего сердца. Викард чувствовал себя лишним на церемонии и явно тяготился новой ролью. Мыслями он был далеко, в пронзительно холодном горном потоке возлюбленных Мельт; во взоре великана читались скука и безысходная тоска по завершившейся потасовке.

Безымянный рыцарь по прозвищу Даритель помедлил, раздумывая над приказом Императора, но военная привычка сделала дело, и рыцарь неохотно снял глухой шлем и упал на одно колено. Завороженная толпа ахнула.

– Да он совсем мальчишка! – возмутился Варт Даго-и-Нор. – Как посмел он пролезть на турнир в обход чинов и правил?

– Он не мальчишка, – сурово осадил его Император. – Перед вами рыцарь Дар Гонт, капитан Серебряной Роты, а со вчерашнего дня – полуполковник моей личной гвардии. Запомните это имя, маршал Даго-и-Нор, уверен, вы услышите его не единожды! Сему юноше доверяем мы защиту Империи от врагов внешних и внутренних.

Дар Гонт слегка приподнял голову, тая в глазах гремучую смесь торжества и разочарования. В своих честолюбивых мечтаниях он зашел дальше и обнимал уже твердой рукою маршальский жезл, но чин полуполковника и личная похвала Императора дорогого стоили и позволяли гордиться достигнутым.

– Я вижу, – улыбнулась Рандира, поднимая тяжелый кубок, – что двоих славных рыцарей уже вознаградила щедрая судьба. Брат мой Викард был счастлив нежданной битвой, возможностью отстоять честь Скалистого острова, подмастерья Школы не ищут иных наград. Капитан Гонт доказал свою преданность Императору и Империи, готовность защищать их до последнего вздоха, за что получил немалое повышение в чине.

Господь справедлив, ибо каждому воздает по заслугам, оставляя последнее слово за самым достойным. Хочу напомнить именитым гостям, рыцарству, знати и простому люду, что в первый день полуполковник Гонт уступил рыцарю Даго-и-Нору в состязании с кольцами. На второй и третий день они были равны, выказывая чудеса отваги и мудрости. В последний день турнира Эмберли Даго-и-Нор продержался дольше отважного Гонта, уступив Викарду лишь в поединке на мечах. Думаю, я не пойду против совести и не покривлю душой, отдав первенство в турнире достойнейшему, рыцарю Даго-и-Нору, сыну маршала дружественной нам Сельты.