Лето злых духов Убумэ - Нацухико Кёгоку

Рёко страдальчески нахмурилась, на ее лице отразилась гримаса прилагаемого усилия. С характерным деревянным скрипом дверь «запертой комнаты» открылась, вызвав в комнате слабое движение воздуха.

– Кёко-сан, я вхожу, – сказала Рёко в приоткрытый дверной проем. Затем она распахнула дверь настежь и вошла в комнату.

Энокидзу последовал за ней.

– Угх!..

Войдя в комнату, детектив издал странный сдавленный стон. Дверь за ним еще не закрылась. Мгновение я пребывал в нерешительности, но затем, прежде чем сам осознал это, подошел к дверному проему.

– Что случилось? – прошептал я в спину Энокидзу, загораживавшему вход.

Он повернулся ко мне, зажимая рот дрожащей ладонью. На лице его ясно читалось недомогание.

– Сэкигути, посмотри на это! – шепотом произнес он в ответ.

Энокидзу крайне редко называл меня моим полным именем. Встревожившись, я боязливо заглянул через его плечо внутрь комнаты.

Перед кроватью стояла Рёко. Позади нее горой вздымалось белое покрывало, а за ним виднелось чудовищно изможденное лицо женщины с совершенно опустошенным взглядом.

Никто не произносил ни слова. Никто не двигался. Я вновь чувствовал себя так, будто тайком пробрался в запретный музей и заблудился среди восковых фигур. В комнате царил полумрак и было неожиданно очень холодно. Она была довольно просторной. Насколько я мог видеть, стены с трех сторон были целиком заняты возвышавшимися до самого потолка гигантскими книжными стеллажами. На противоположной стене виднелась другая дверь, которая вела в подсобное помещение.

Энокидзу неожиданно резко развернулся, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

– В чем дело, Эно-сан? Что произошло?

– Это была моя реплика, Сэки-кун. Хотел бы я знать, что здесь произошло… Ты ведь тоже это видел, а? Просто жуть! – грубо сказал Энокидзу.

Подумав о том, что Рёко может случайно это услышать, я испытал приступ паники.

– Как ты можешь говорить подобные недопустимые вещи?!

– Недопустимые? Что в них такого недопустимого?.. С меня хватит, я ухожу. Все это просто жутко и отвратительно!

– Эно-сан, тебе не кажется, что ты ведешь себя просто безобразно? Я не представляю, что там тебе привиделось, но что они о нас подумают, если услышат тебя?

– Да не могут они меня услышать. Когда эта дверь закрыта, здесь можно хоть стрелять из огромной пушки – внутри будет тишина.

– Я не об этом с тобой говорю!

Какие тревожные мысли могли сейчас посещать двух несчастных сестер, находившихся там, внутри? Что, если бы Рёко заподозрила неладное и открыла дверь? Как бы она огорчилась, услышав, что двое коллег-детективов, вызвавшихся ей помогать, спорят друг с другом столь непотребным образом…

– Мы говорим с тобой о том, Сэки-кун, что мне невыносимо смотреть на подобное.

– Ты знал о состоянии Кёко-сан еще до того, как пришел сюда! Теперь уже поздно…

– Да кто говорит о ее беременности? Ты это видел?! Не смей говорить, что не видел. Что бы ты ни сказал – я знаю, что это не так.

– К несчастью, я ничего такого не видел. Я совершенно обычный человек. Я не вижу вещи, которые не могут увидеть другие люди, как это можешь делать ты, Эно-сан!

Вероятно, Энокидзу увидел нечто особенное – то, что я действительно никак не мог увидеть.

– Что за бессмыслицу ты говоришь? Неужели ты не заметил? Этого не может быть… ты правда этого не видел?

– Не видел чего? О чем ты говоришь? Опять о младенце с лягушачьим лицом? На самом деле это ты все время, пока мы здесь, несешь всякую бессмыслицу! – В возмущении я мало-помалу повышал голос.

– Сэкигути… с тобой действительно всё в порядке? – спросил мой друг с явно озадаченным выражением лица.

– Уже в порядке. Больше я ни о чем тебя не попрошу, Эно-сан. Все остальное я сделаю сам.

– Что ты собираешься сделать? Здесь уже ничего не поделаешь. Единственное, что нам остается, – все, что мы можем сделать, – это вызвать полицию!

– Вот оно что… Позовем полицейских, которых ты всегда высмеивал и называл дураками, и попросим их провести расследование? Это единственное, что ты можешь предложить? Если так, то зачем ты с самого начала решил взяться за это дело?

– Расследование? Да что тут расследовать?

– Как бы то ни было, я на тебя уже не надеюсь, Эно-сан. Я сам раскрою это дело. – Я говорил все громче, как будто хотел, чтобы находившаяся в комнате Рёко меня услышала.

Энокидзу некоторое время ошеломленно вглядывался в мое лицо, после чего сказал обессиленно:

– Сэкигути, ты в своем уме? Я не знаю, что ты хочешь предпринять, но люди в этой семье – они все сумасшедшие. В зависимости от твоих намерений ты и сам можешь входить в их число. Ты – тоже сумасшедший?

– Он сумасшедший.

– Этот парень сбежал из лечебницы для душевнобольных в Сугамо. Он безумец.

Я ощутил охватывающий меня изнутри жар. Перед глазами у меня все побелело.

– Я не сумасшедший! Скорее ты свихнулся! – заорал я. Впрочем, язык у меня заплетался, и я не был уверен, что Энокидзу правильно расслышал мои слова. Он испуганно посмотрел на меня и отступил на пару шагов.

– Как бы то ни было… я сделал все, что было в моих силах. Слушай, Сэкигути, мой тебе совет – поговори с Кибой.

– Я не нуждаюсь в твоих указаниях, Эно-сан! Я не сумасшедший. И эти люди, вне всяких сомнений, тоже! – продолжал кричать я.

Энокидзу посмотрел на меня с грустью и молча вышел из комнаты.

Но, несмотря на это, я продолжал еще некоторое время бормотать себе под нос:

– Сумасшедший ли я?.. Нет, я не сумасшедший… Сумасшедший…

По спине у меня побежали мурашки от внезапно охватившего меня ощущения, похожего на страх. Я рефлекторно обернулся. Дверь была открыта. На меня пристально смотрела женщина с мертвенно-бледным лицом.

– Что-то случилось? Энокидзу-сама, он… я сказала что-то, что его оскорбило?

«Как долго Рёко там стояла?»

Я не мог подобрать слов. По моему лбу стекали ручейки пота. Мое лицо пылало.

– Что такое? Сэки-сама… нет, Сэкигути-сама – ведь это ваше настоящее имя, верно?

Буквально перед тем, как Рёко назвала меня моим настоящим именем, мое волнение достигло крайнего предела – но как только она произнесла его, напряжение тотчас рассеялось и неожиданно на душе у меня стало легко.

– Как детектив и предупреждал в самом начале, он неожиданно ушел. Могу ли я рассчитывать на то, что с этого момента вы поручите мне дальнейшее расследование этого дела?

Кто это говорил? Был ли это действительно я? Мое сознание внезапно ушло куда-то очень далеко, и теперь какой-то другой человек управлял моими действиями.