Лето злых духов Убумэ - Нацухико Кёгоку

Ее лицо было похоже на маску демона. В испуге я отступил назад на несколько шагов.

– Должно быть, это довольно страшное для тебя воспоминание.

– Эта… Кёко-сан, должно быть, выглядела ужасно. И к тому же…

– Нет, но… вы должны были получить письмо. Я знаю это. Потому что школьником, который вручил это любовное послание вам лично в руки…

Мм хмм хм…

– Этим школьником был я!

– Сэкигути-сама, вы…

Рёко, а вовсе не Кёко, удивленно вскрикнула.

Совершенно сбитый с толку, я пошатнулся и попятился. Однако библиотека была слишком большой: я мог отступать назад сколько угодно и так никогда и не упереться в стену. Шаг за шагом я продолжал отходить все дальше в потемки.

Комната перед моими глазами мерцала, будто снятая на старую восьмимиллиметровую пленку. Вот старшая сестра обхватывает младшую за ее судорожно приподнимающиеся плечи. Достает из стоящего на буфете металлического контейнера шприц. Ловко удерживая руку младшей сестры, привычным движением вонзает в нее иглу. Затем пауза. Как будто выпавшие кадры. После все продолжается как в замедленной съемке. Немного спустя приступ безумия оставляет Кёко – она начинает всхлипывать, как маленький ребенок, и постепенно успокаивается. Одновременно с этим я возвращаюсь в реальность.

– Я дала ей успокоительное средство. Через некоторое время она уснет. Можно ли… закончить на сегодня с вопросами?

Я не мог заставить себя ответить. Это вновь была афазия – моя обычная утрата дара речи. Рёко вернула шприц в контейнер, затем приблизилась ко мне.

– Судя по всему, моя сестра действительно ничего не знает о любовном письме. Однако… – Подойдя еще ближе, она посмотрела на меня ласковым, но печальным взглядом и тихо проговорила: – Вы – загадочный человек, Сэкигути-сама. Вы скрыли не только ваше настоящее имя… у вас ведь еще много секретов, не так ли?

– Я… я прошу прощения, – заикаясь, ответил я. – Я… у меня не было намерения ничего от вас скрывать. Макио-сан… Макио Фудзино-сан учился на класс старше меня в старшей школе старого образца. Он был моим сэмпаем. Но моя связь с ним в прошлом – не более чем совпадение. Мне не представилось удобного случая сообщить вам об этом. Я… я прошу прощения.

Рёко молчала.

– И… к тому же… я только сегодня вспомнил об этом любовном письме, когда пришел сюда.

За что я оправдывался? И кто на самом деле все это говорил? После того как я впадал в афазию, я обычно не мог открыть рот полдня или около того.

Не произнося ни слова, Рёко отступила от меня в сторону.

«Постой…

…я не хочу оставаться один. Без тебя я беспомощен».

Я хотел позвать женщину, остановить, но отчего-то не мог вспомнить, как ее зовут.

– А…

– Здесь находится вторая дверь.

Стоя перед дверью, находившейся в глубине комнаты, Рёко бесшумно обернулась.

Что, собственно, только что со мной произошло? Что это было за мимолетное чувство, пробудившееся в моей душе и тотчас угасшее, прежде чем я успел его осознать? Оно отличалось от одиночества и ощущения заброшенности – нет, это было что-то сладостное, что-то как будто дорогое и знакомое…

Тщетно пытаясь освободиться от него, я прошел через комнату к двери.

Она была изготовлена точно из такого же прочного материала, что и «первая дверь»; с тем же необыкновенным тщанием и вниманием к мельчайшим деталям, и установлена так же плотно, без единого зазора с каждой стороны. Однако она была довольно маленькой – ее ширина составляла не больше двух третей от ширины «первой двери».

– Замок на этой двери точно такой же, как на предыдущей: задвижка, которую можно запереть или отпереть, только находясь внутри комнаты, – не глядя мне в лицо, пояснила Рёко.

Слушая ее, я взялся за круглую ручку и попытался открыть дверь, но она как будто слилась со стеной и даже не шелохнулась.

– Но, если эта дверь может быть заперта только изнутри… а сейчас она заперта… не означает ли это, что внутри кто-то находится?

– Нет, это не так. Из соседней комнаты можно выйти на улицу. Там есть еще одна дверь, открывающаяся наружу. Так что в данный момент там никого нет.

«Но тогда…

Тогда эта комната вообще никогда не была заперта!»

– Но в таком случае… если эта дверь не была заперта, Макио-сан мог просто выйти на улицу.

– Это тоже не так, – Рёко объясняла медленно, нисколько не меняясь в лице. – Комната по ту сторону этой двери довольно маленькая, не больше четырех с половиной татами[90], – она использовалась для хранения лекарств, медицинских инструментов и прочего в этом роде. Насколько мне известно, этот педиатрический корпус был построен в конце эпохи Мэйдзи. Возможно, архитектор придерживался каких-то странных взглядов, или же он просто выбрал архитектурный стиль, с которым я не знакома… так или иначе, кроме наружных дверей, все двери внутри здания были сконструированы таким образом, что запереть их можно только изнутри комнат, в которые они ведут. Поскольку в случае больничных палат это опасно, мы сняли с их дверей все замки, но здесь двери остались такими же, какими были изначально. Так что как эта комната, так и подсобное помещение за этой дверью могут быть заперты, только если внутри находится человек. Однако, поскольку в маленькой комнате хранятся медицинские препараты, мы не хотели, чтобы туда мог зайти кто угодно, поэтому в нашей клинике было введено правило: после того как все дневные процедуры бывали завершены, дежурный врач запирал эту дверь изнутри, затем выходил на улицу и запирал за собой вторую дверь снаружи.

Рёко положила ладонь на дверь подсобного помещения, и на ее лице отразилась тоска о прошлом.

– Ответственный за эту комнату врач-педиатр – его фамилия была Сугано – погиб во время авианалета, и с тех пор подсобное помещение оставалось запертым, потому что его невозможно было открыть.

– То есть Сугано-сан запер эту дверь изнутри, как было принято, затем запер за собой дверь, выйдя на улицу, – и после этого…

– Да. Он сгинул во время войны – вместе с единственным ключом от наружной двери.

– А замок на этой наружной двери…

– Это большой навесной замок, к которому точно нет другого подходящего ключа. Та дверь тоже очень прочная, и на ней отсутствуют какие-либо следы взлома… по крайней мере, на мой непрофессиональный взгляд.

– Получается, что, если бы по какой-то случайности дверь с нашей стороны оказалась незаперта, Макио-сан все равно не смог бы выйти из подсобного помещения на улицу.

– Да… но если б это было так, то сейчас Макио-сан должен был бы находиться внутри маленькой комнаты.