Чахотка. Другая история немецкого общества - Ульрике Мозер

Гитлер в 1942 году принял решение, «что опыты на узниках концлагерей разрешаются на благо государства» и «было бы неправильно, если бы узник лагеря или заключенный в тюрьме пережил войну целым и невредимым, в то время как немецкие солдаты должны осуществить невозможное, а их жен, детей и родину бомбят фосфорными зажигательными бомбами»[906].

Опыты на людях в концлагерях можно было проводить только с разрешения рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Сам же Гиммлер планировал выстроить собственную СС-науку, для чего основал «Круг друзей рейсфюрера СС», куда входили ведущие представители немецкой экономики[907]. От них Гиммлер получал щедрые пожертвования, к 1945 году их общая сумма достигла 8 миллионов рейхсмарок, из этих средств финансировались научные исследования. Гиммлер лично принимал решение о проведении каждого эксперимента. Так, он поддерживал исследования туберкулеза в лагерях Дахау и Заксенхаузен[908]. Для этих исследований администрации лагерей предоставлялись специальные помещения, необходимые медикаменты и оборудование[909]. Среди прочих, туберкулезные опыты на заключенных проводили в лагере Нойенгамме под руководством врача Курта Хайсмайера.

Хайсмайер родился в 1905 году, в 1938–1945 годах служил главным врачом в санатории «Августа-Виктория» в Хохенлихене[910], старинном заведении для лечения легочных болезней на берегу озера Люхен в 120 километрах к северу от Берлина. Во время войны Хохенлихен был тихим местом, куда не упало ни единой бомбы. Здесь отдыхали эсэсовцы из ближайшего концлагеря Равенсбрюк, здесь же офицеры из руководства СС встречались с политиками из Берлина. Сюда часто приезжал Рудольф Гесс, заместитель фюрера в НСДАП, архитектор Гитлера Альберт Шпеер, министр пропаганды Йозеф Геббельс, обергруппенфюрер генерал Освальд Поль, сам Генрих Гиммлер. Заезжал и Гитлер[911].

Курт Хайсмайер руководил в Хохенлихене женским отделением. Он был практикующий врач, но стремился стать профессором. Для этого ему не хватало научной работы, признанной ученым сообществом. Пока он мог похвастаться лишь двумя мелкими исследованиями, которые в научной среде сочли скорее дилетантскими. Коллеги не признали достаточно основательной и его «теорию истощения», согласно которой туберкулез не является строго инфекционной болезнью, так как поражает «истощенные» или «неполноценные» организмы[912].

Расовое учение Хайсмайер почитал как науку, убежденный, что между «расовой принадлежностью» и туберкулезом существует взаимосвязь. «Расово неполноценные» люди, считал Хайсмайер, предрасположены к чахотке, в связи с чем врач, принимая решение о лечение пациента в больнице, должен учитывать два критерия: «расовую ценность, с одной стороны, и состояние больного — с другой»[913]. «В дальнейшем лечение на неограниченный срок предоставляется только тем, кто соответствует расовым требованиям»[914].

Хайсмайер надеялся изобрести новую противотуберкулезную терапию, но для этого необходимы были опыты на людях. Хайсмайер хотел проверить, возможно ли излечить уже имеющийся туберкулез посредством второго, искусственно созданного очага инфекции[915]. Для эксперимента требовались узники концлагеря, а значит — согласие Гиммлера.

Авторитетом ученого Хайсмайер не пользовался, зато имел полезные связи. Будучи врачом санатория в Хохенлихене, он знал многих в руководстве СС, был дружен с Освальдом Полем, а Поль был шефом СС-управления экономики в Берлине и отвечал за управление всеми концлагерями. Хайсмайер безвозмездно лечил детей Поля. Кроме того, у Хайсмайера был известный дядюшка — Август Хайсмайер, обергруппенфюрер СС, генерал войск СС и полиции, инспектор Национально-политических учебно-воспитательных заведений, женатый на Гертруде Шольц-Клинк, предводительнице Национал-социалистической женской организации[916].

Хотя предположения Хайсмайера были уже научно опровергнуты, что делало любые дальнейшие эксперименты бессмысленными и обреченными на неуспех, Гиммлер дал на них разрешение[917]. Освальд Поль и Хайсмайер выбрали для проведения исследований концлагерь Нойенгамме близ Гамбурга.

Нойенгамме с его 85 «филиалами» был крупнейшим концлагерем на северо-западе Германии[918]: здесь узниками по политическим или расовым причинам были более 100 тысяч человек двадцати с лишним европейских национальностей. Почти 25 % узников были с оккупированных советских территорий. Около половины всех пленных не пережили заключения в Нойенгамме: до окончания войны здесь умерло 42 900 заключенных.

В июне 1944 года Хайсмайер начал свои эксперименты. В Нойенгамме для него оборудовали специальное помещение с отдельным входом — часть больничного барака IV. Помещение обнесли высоким дощатым забором с колючей проволокой, выгородили внутренний двор. Каждый десять дней Хайсмайер приезжал из Хохенлихена в Нойенгамме. В первый раз он привез стеклянную колбу с активным штаммом туберкулезных бацилл. Из этого стали готовить растворы для инъекций.

Хайсмайер начал проводить опыты на взрослых заключенных из Советского Союза и Польши[919]. Первые 20 человек еще до начала опытов болели туберкулезом. Хайсмайер выбрал еще подопытных и инфицировал их вирулентными бациллами, в том числе — здоровых людей, они стали контрольными подопытными.