Половецкий след - Андрей Анатольевич Посняков

Уж, конечно, рыжий Велимудр-Велька ни в какую засаду не попадал – просто Трофим, подскочив к стрелкам, увлек парня в лихую погоню – девчонок выручать… А девчонки-то рядом были, никто их на аркане в полон не тащил, да уже и не нападал даже. Просто битва – неразбериха. Так бывает, когда и рядом стоящего не развидишь, да.

Правда, зря не наездились – пленника приволокли! И то – дело.

– О, а ты уж и здесь! – вернувшись, Неждан Лыко взглянул на рыжего и покачал головой. – То-то мы никого не догнали…

Велька вскинул глаза:

– А господин сотник-то где?

– К воеводе поехал, – спешившись, обстоятельно доложил Неждан. – Да! На пути его еще кто-то перехватил… Трое всадников, из наших. Кто – не знаю. Куда-то на поле показывали, видать, звали…

– Так он с ними? Лыко пожал плечами:

– Говорю ж, не видал. Господин сотник мне рукой только махнул – поезжай, мол. Я и поехал.

Ну что ж – бывает.

Правда, когда сотник не вернулся к своим даже к вечеру – забеспокоились. Обшарили с факелами все поле, поглядели и у реки, и за рекой – нет Михайлы Лисовина, словно под землю провалился!

Нет среди павших, нет и среди раненых, среди живых – тоже нет.

– Может, в полон захватили? – вслух предположил Ермил. – Эх, знать бы наверняка… А так как искать? Степь большая…

– Степь-то большая… – юная половчанка Лана задумчиво покусала губу и сверкнула глазами. – Только кочевий в ней – на одной руке пальцами перечесть. И водопоев, родников – тоже не так уж и много. И все – известны.

Велька тут же встрепенулся, тряхнул вихрами:

– Так ты предлагаешь…

– Да. Просто поспрашивать.

– Легко сказать! – махнул рукой рыжий. – Нам ведь никто ничего не скажет. Разве что пытать…

Лана прикрыла глаза:

– Вам не скажут, да…

– Я с тобой пойду! – сразу же все поняла Добровоя. – Говорят, я на степнячку похожа… И на нурманку тож, ясен пень. А речь половецкую я немножко знаю.

– Вдвоем – это славно, – быстро согласилась Лана. – Вдвоем веселее. Да и успеем больше. Сегодня же поскачем к Горячему ключу! Прямо сейчас.

Войша обрадованно подскочила:

– Правильно! А чего ждать-то?

– Горячий ключ – что это? – с любопытством поинтересовался Ермил.

– Источник у каменной бабы…

– Да в степи этих баб…

– Нет, та – особая. Самая древняя, – половчанка пояснила с кроткой улыбкой. – А источник – он и не горячий вовсе, только так прозван… Не ведаю почему. То шаманы знают, вернее – шаманки. Когда-то они приносили там жертвы Умай, великой Матери-земле. С тех пор на Горячий ключ только женщины ездят. Мужчинам – нельзя.

– Так ты там раньше была? – снова спросил Ермил. Девчонка дернула шеей:

– Нет. Только слышала. Но дорогу найду – можете не сомневаться.

– И все же мы вас проводим!

– Хорошо…

* * *

Михайла очнулся от яркого света. Солнце било в глаза так, что пришлось сильно прищуриться… А еще хорошо бы оглядеться, попытаться подвигаться, определить, где он и что с ним?

Склонив голову набок, сотник с полминуты любовался качающейся травой. Поближе – зеленой, с разноцветными вкраплениями цветов, чуть дальше – серебристо-седой, а совсем далеко-далеко, у самого горизонта – голубовато-дымчатой, этаким колыхающимся травяным океаном.

Сильно болела голова, видать, при падении все же ушибся. Хорошо хоть, шею не сломал – при падении с лошади на полном скаку такое очень даже возможно. Руки и ноги вроде бы целы, по крайней мере – ощущаются, но вот пошевелить ими почему-то невозможно…

Хм… Почему-то? Да связаны же! И связаны надежно – ременным арканом. Что же касаемо мелькавшей перед глазами травы вперемешку с цветами – сотника куда-то везли. Везли на телеге… как-то волнообразно везли, с перекатами, с жутким скрипом и сильной тряской. Высоковато для обычной телеги…

Черт побери – арба! Одноосная арба с большими сплошными колесами, запряженная парой волов! Впереди – погонщик, позади… никого, что ли? Ага! Тут вот еще и всадники нарисовались – сыны степей! Одеты вполне по-степному: узкие приталенные кафтаны с широкими полами – удобно для всадника! – запахивающиеся налево и по поясу перекрытые чем-то вроде шерстяной юбки. Говорят, при долгой езде эта юбка хорошо греет поясницу. Кафтаны – синие, с желтыми галунами, высокие сапоги с ремнями к поясу, остроконечные, с отогнутыми полями, шапки. Лица… Один вон скуластый, бронзоволицый, с узкими щелочками-глазами, зато двое других – молодые – вполне себе европеоиды, светлоглазые, один – русый, второй – шатен. Безусые еще. Безбородые. Юноши. А тот, скуластый, похоже – старший. Вон как поглядывает, вон как косит глазом! Брюнет. Небольшая бородка, жиденькие усы. И усмешка такая, очень нехорошая, презрительная. И камчой так по попоне похлестывает слегка… То ли нервничает, то ли лошадь бодрит.

– Очнулся, урус? – подъехав ближе, ухмыльнулся скуластый. – Ты теперь мой пленник, коназ!

– Якши, – Миша повел плечом, вернее – попытался. – Я, конечно, не князь, но – сотник. А ты кто такой?

– Меня зовут Арчигул-оба! – приосанился в седле половец. – И я подарю тебя моему хану!

– Якши, – снова кивнул сотник, словно бы полностью соглашаясь с пленением и принимая все повороты злодейки-судьбы.

Чистая психология! В беспомощном положении надо вести себя покладисто и быть готовым к тому, что ситуация изменится в любой момент! На прямо противоположную, случаев подобных – масса.

– А ты мне нравишься, урус, – снова усмехнулся скуластый. Арчигул-оба… «Оба» – начальник кочевья. Нечто вроде колхозного бригадира. Или даже – зампредседателя.

Ради установления добрых отношений Михаил тоже хотел было высказать «бригадиру» какой-нибудь комплимент, да так и не придумал. Не успел.

– Говоришь, не коназ… сотник?

– Ну да…

– Коназ, коназ… Э, Кызыл? Ий-эх!!! – зло щурясь, Арчигул-оба внезапно подозвал к себе одного из парней и, недолго думая, принялся охаживать его камчой! Бил, куда придется – по лицу, по рукам, по спине… Бил да приговаривал:

– Коназ? Коназ? Сотник!

Ну, в общем, понятно… Гневался, что вместо князя получил в пленники всего лишь сотника.

Михайла покусал губы. Значит, что же выходило – его взяли эти вот юнцы?

– Йэх! – махнув рукой, «бригадир» сунул окровавленную плетку за пояс и, прогнав незадачливого парня, задумчиво посмотрел на пленника. – Кызыл два по дэсять златников за тебя отдал. Два по дэсять! А ты не коназ…

– Ну, уж извиняй… Кстати, а кому отдали? Может, я их знаю? Может, они обманщики?

– Может, и знаешь, – вздохнув, с неожиданной философичностью в голосе отозвался Арчигул-оба. – Да, верно – обманщики… Бродники-урусы, что с таких взять?

Ага… Миша покусал губы. Значит, вот оно что! Свои же и предали! Впрочем, какие ж