Половецкий след - Андрей Анатольевич Посняков

молодой – лет двадцати – гордый, он сразу же был доставлен к воеводе для вдумчивой беседы. Однако беседовать не захотел, лишь презрительно щурился, а подошедшему палачу-кату плюнул в лицо и громко захохотал. Так, со смехом, и умер. На двадцать пятом ударе… Многие и пятнадцати не выдерживают, визжат, корчатся и признаются в самых страшных грехах. Этот же не визжал – смеялся! Только глаза побелели от боли…

Умер как истинный воин… Охрятьев велел похоронить половца с честью, но в тайности, палачу же самому пришлось лечь под плеть. Десять ударов! Чтоб впредь знал меру.

– Жаль, что так… – встретившись с воеводой в шатре, сотник с сожалением покачал головою.

Федор Анисимович пригладил бороду:

– И мне жаль. Палача хотел было приказать казнить… Но раздумал. Ну не рассчитал, с кем не бывает?

Молодой ведь еще… А другого ката я где возьму? Этот ведь – с охоткой!

С охоткой… Миша досадливо хмыкнул и даже хотел было сплюнуть, да постеснялся в воеводском-то шатре. Лишь рукой махнул:

– Ох, не для того ж мы его ловили… Выходит, зря все!

– Как знать, как знать, – хитро прищурился воевода. – Они ведь с напарником вполне могли и не знать, кто там писульки на идоле оставляет… Просто приехали глянуть, а тут – вы…

Михайла ничего на это не ответил, лишь склонил голову набок, испытующе посматривая на собеседника. Ушлый Охрятьев явно что-то придумал, иначе б не вел себя так вот спокойно и не вызвал бы одного Мишу – вместе бы всех собрал для совета.

– Я вот думаю, соглядатаи-то половецкие о пленнике знают… Не могут не знать.

– Да все обсуждают! – развел руками сотник. – Вот вам и весь секрет! Надо бы слухи те пресечь, но…

– Пусть обсуждают, – Федор Анисимович неожиданно улыбнулся в бороду. – То я слух тот пустить велел. Пущай соглядатаи поволнуются!

– Ага… – несколько выбитый из колеи загадочным убийством юного Изяслава, сотник наконец уловил, что именно придумал Охрятьев, и в который раз уже подивился мудрости воеводы. Ну а что же? Умные-то люди во все времена жили. Правда, и самодуров во все эпохи хватало, слава богу, хоть Федор Анисимович к таковым не относился. И других умников чуял и привечал! Вот как Лисовина…

Что же касаемо слухов… То еще там, в той своей жизни Михаил Андреевич Ратников проучился заочно на факультете управления и даже вполне самостоятельно – не как некоторые – написал реферат «Слухи как объективный атрибут межличностных коммуникаций». Эти его знания весьма пригодились в Ратном, особенно когда стал сотником, обзаведясь ушлым секретарем и «шустрыми» девчонками, специально для распускания нужных слухов.

– Согладатаи ведь не знают, что нам пленник наболтал, – пояснил воевода. – Вот и мучаются от незнания, и чем-нибудь обязательно себя выдадут. Мои люди средь бродников есть.

– Возможно, и так… Но не обязательно! – согласно кивнув, тут же возразил сотник. И далее разразился умной научной тирадой: – Это раньше дефицит информации принято было считать основной причиной зарождения слухов. Однако последние исследования социологов показали, что это не совсем так. Возникновение слухов обусловлено целой совокупностью фактов, как субъективных – зависящих от нас, так и объективных – от нас не зависящих. Сюда относится низкий уровень жизни, опять же – низкий культурный уровень, образованность ниже плинтуса, ну и соответствующая среда – круг общения, где мы как раз и можем посеять нужную нам информацию… Ой!

«Профессорская» борода воеводы сбила Михаила с толку – вот парень и начал выражать свои мысли соответственно – абсолютно непонятно средневековым людям!

Впрочем, сейчас он явно недооценил своего командира.

– Вот о том же я тебе и толкую! – выслушав, расхохотался Охрятьев. – Нужное нам мы и посеем. Среди бродников, да… Сейчас вот только определим, что именно. Согласен?

– Конечно, господин…

– Только, Миша… – Федор Анисимович хмыкнул и скривился. – Ты это… больше ромейских слов-то не употребляй, у нас, чай, и свои словеса найдутся. Я-то тебя понял, а остальные на совете чего скажут?

Уже к вечеру основная цель воеводы и сотника была воплощена в жизнь! Внедренные к бродникам люди просто подбросили нужную информацию… У костров, на водопое, в походных шатрах и палатках живо обсуждали последние новости. Ну, а что тут было еще обсуждать? Степь да степь кругом – красиво, но неимоверно скучно.

Говорили, что у каменной бабы был схвачен половецкий шпион, который под пыткой выдал своих сообщников в лагере русской рати и обещался их показать. Многие, правда, конкретизировали: не шпион, а шпионы, не поймали, а сами сдались, и не под пыткой – а доброхотства ради… или за мзду.

Весь вечер лагерь бурлил, особенно – так сказать, иррегулярные войска – бродники… А вечером усиленные караулы у брода через речку Колчан перехватили двоих… Оба, как только ката с плетью увидели, сразу и «раскололись», «поплыли», признавшись во всем… Как в отравлении лошадей, так и в том, что постоянно имели связь с кочующими рядом врагами, снабжая их ценными сведениями относительно княжеского войска. Увы, больше ничего полезного соглядатаи своим хозяевам сообщить не могли – ратные планы им были неизвестны, не того полета люди, одно слово – сброд…

* * *

После вынужденного убийства своего прихлебателя Карася Нудыгина унот Неждан Лыко вел себя спокойно и тихо. Все приказания десятников исполнял точно и беспрекословно, даже нового «каптерщика» – Трофима Нехлюдова – слушался и во всем ему помогал, тем более что Трофим слыл парнем честным и вообще – за правду борцом. Правда, после гибели юного Славки положение Трофима несколько ухудшилось, да и авторитет его померк – недоглядел за напарником! Правда, с хозяйственной должности его не сняли, ограничились беседой и устным взысканием. Ну, убили Изяслава… Так на то он и военный поход – всякое может случиться!

Многие в отряде Михайлы даже считали, что Нехлюдова отчитали зря – не виноват он! За каждым ведь не приглядишь, да и погибший – не дите малое, а воин, унот второго года обучения! Почти что урядник уже… был бы наверняка.

Воевода Охрятьев велел разбить лагерь на берегу речки Колчан, на всякий случай подальше от брода. Все, как положено по римской военной науке, кою Федор Анисимович изучал с младых лет самолично, по книжкам. Палатки и шатры не абы как, а ровненько, в линию – по улицам, по отрядам. Воеводский шатер – на главной «площади» – форуме. Тут же, рядом – хоругви полка, вышитые золотом знамена с изображением Николая Чудотворца и Богоматери. Рвы, правда, не рыли и частокол не ставили – встали-то на день, от силы –