Ведунья против короля - Вера Чиркова

– И все деньги, разумеется, – сразу сделала простой вывод Дилли.

– Да, деньги тоже. И не только его собственные. Исчезла общая страховая казна гильдии, купцы туда сдают процент прибыли на случай всяких катаклизмов. Но хуже всего другое. Именно к нему ниточка привела дознавателей, разыскивающих пропавшие из моей казны драгоценности и артефакты. Дейс и Расталия продавали их подставным «ювелирам», но через третьи руки все попадало к Бугерту.

– Не сомневаюсь, что раньше он казался прозорливым, спокойным и рассудительным мужчиной, – презрительно усмехнулась Дилли. – А как только поседел, глупо вляпался в ту же ловушку, что и сотни богатых собратьев. Называется: «Юная дева, горячо влюбленная в мудрого старца». Но на самом деле девы нет – есть хитрая крыска, мудрого мужа тоже нет – есть толстый сластолюбец. И никакой любви не было и в помине, особенно с ее стороны. Зато искать их проще простого. Юная дева вовсе не затем повесила себе на шею тяжелый седой кошелек, чтобы беречь и лелеять. Ей непременно захочется широко разинутой пастью кусать удовольствия обеспеченной жизни, особенно после капризов и шпилек законной наследницы.

– Магистры сказали почти то же самое, – потрясенно рассматривая дочь, пробормотал Эршель, – но немного поделикатнее.

– Ну да, каюсь, ненавижу я подобные случаи. Изнеженные овечки, оставленные мужьями без хлеба насущного, а иногда и без дома, сначала бегут к адвокатам и в городскую стражу, а когда выяснят, что никаких прав на деньги мужа у них нет и не было, приползают к нам. Больные, несчастные, голодные, продавшие последние серьги на хлеб, а купившие пирожные, потому что до жути захотелось. Вот и идешь помогать, чтобы сын не пошел в игорный дом или сразу в банду, а дочка – куда повеселее. Дети ведь ни в чем не виновны.

– Хорошо, что ты мне это сказала, – нахмурился его величество. – С этой стороны на таких подлецов я никогда не смотрел. Хотя и сам в ваших глазах ничуть не лучше…

В его голосе прорвалась полынно-горькая обида на все сразу. На жизнь, не простившую ошибок, на друзей, оказавшихся жадными пиявками, на себя – за беспросветное упорство и самонадеянность. Король вскочил с места и ринулся к двери, но ведунья оказалась там раньше него.

Встала, широко раскинув руки и всем своим видом показывая, что ни сдвинуть ее, ни пройти мимо ни у кого не получится.

– Садись, – велела мягко, но во взгляде словно стальные клинки сверкнули. – Я тебе шею разомну. Совсем забегался, за собой не следишь, спать ложишься поздно, встаешь раньше всех. За все дела сам хватаешься, один все сделать решил, что ли? Отдай наконец тайный сыск и охрану дворца Леару и первым не перехватывай у них доклады. Дай ему возможность самому все решить и самому тебе рассказать. Да не в кабинете – заведи привычку обсуждать такие дела за обедом, к примеру. И все остальные смогут словечко вставить, и Леару легче будет поверить, что ты действительно поручил ему важное дело, а не держишь сына вместо болванчика. Иначе его скоро никто ни слушать, ни уважать не станет.

– Дилли! – так и подскочил расслабившийся было от ее массажа король. – А почему ты мне об этом только сейчас говоришь?

– Так я ведь мудрая и терпеливая, – лукаво усмехнулась ведунья. – Жду, пока сам додумаешься. Но если вижу, что ты упрямо идешь не туда, то поневоле приходится открывать глаза.

– Спасибо, – с чувством поблагодарил он и коснулся губами ее пальцев. – Но раз уж зашел разговор о моих ошибках, дай совет… как встретить Ясвену? И как не испортить эту встречу?

– А у тебя насчет нее какие планы?

– Самые серьезные. Я мечтаю, чтобы она стала моей королевой, – произнес Эршель и безнадежно усмехнулся: – Но не представляю, как об этом заговорить после всех моих ошибок…

– Ну, вот как раз с этим я могу тебе помочь, – уверенно объявила Дилли. – Вообрази, сидим мы все за столом, обедаем – нарядные, причесанные, вокруг фрейлины и советники, охрана и слуги… И вдруг во двор въезжает дилижанс, который послал ей ковен, ведь кархов пришлось оставить, площадку для них здесь найти непросто. Надеюсь, Звен позаботился, чтобы стражи пропустили их без всяких выяснений. Потом из повозки вылезает скромно одетая немолодая женщина, высаживает двух малышей, вешает за спину старенький баул и ведет детишек вверх по ступенькам под недоумевающими взглядами слуг, гвардейцев и придворного люда…

– Хватит! – взревел король, вновь вскакивая с кресла. – Я все понял! Ее нужно встретить – как я сам не сообразил?!

– Не знаю, – пожала плечами Дилли. – Я думала, ты помчишься ей навстречу, как только получишь известие, что мать села в крылет.

– Умеешь ты посадить в холодную лужу, – беззлобно огрызнулся Эршель, шагнув к двери.

– Всего лишь сказать правду, – поправила его ведунья и добавила вслед: – Ну извини. А поливать тебе уши медом во дворце и без меня найдутся желающие.

– Скажи всем, что я уехал. Передай Леарону мою просьбу провести вечернее совещание с советниками и подписать указы, – уже из прихожей откликнулся король и почти выскочил прочь, но оглянулся на застывшую с вытаращенными глазами леди секретаря и сердито рявкнул: – А вам никто не давал права поучать моих детей! Получше следите, чтобы у ее высочества всегда были горячий чай и свежие пирожные!

Двадцать второе светозарня

Оазис в пустыне Кинз-Хао

Лита

До оазиса, где Венд собирался пополнить провизию, они добрались на рассвете. Исми сладко спала под боком у ведуньи, а сама Лита дремала вполглаза, грезя о возможности умыться по-настоящему, а не побрызгать в лицо скупым дождичком. Запас, который маг мог увезти с собой, был невелик, и за день они его истратили. А призвать воду в сухой до скрипа пустыне даже магии было не под силу. Просто неоткуда.

– Садимся, – обернувшись, предупредил Венд, и ведунья молча кивнула.

О том, как следует вести себя с хозяином оазиса, маг рассказал спутнице заранее, и теперь она понимала почему. Стражи Файханоль свято хранили тайну его расположения, и появляться в оазисе, по сути, принадлежащем им, старались каждый раз с другой стороны. Байки о блуждающем по пустыне чудо-городе возникли не сами собой и требовали подтверждения, вот и старались важные гости помалкивать с самым загадочным видом.

Едва ковер-везделет замер на жесткой, худосочной травке, которую пытался сожрать каждый из добравшихся сюда верблюдов, Лита спрыгнула наземь и помчалась прямиком к женским купальням. Сегодня она была одета по-мужски, но о том, что это девушка, любой мог догадаться по свободно спадавшему на спину шелковому узорчатому платку. Лите пришлось сделать его из подола одного из платьев, которые наспех прихватил для нее Венд в дополнение к костюму бывшего ученика.

На полпути девушка вдруг на миг приостановилась, ощутив скопление теплых пятен, глянула искоса на увитую диким виноградом чайхану и, с досадой буркнув неподобающее принцессе словечко, еще стремительнее побежала дальше. Теперь она не могла позволить себе, как мечтала еще пять минут назад, поплескаться вдосталь в вожделенной бочке с теплой водой. Торопливо ополоснулась и, одеваясь на ходу, помчалась к чайхане.