Благие намерения. Мой убийца - Ричард Халл

Как истинный дипломат, где-то после Андовера я остановил машину, чтобы он чуть размялся. Там и протянул первую, с разбавленным бренди, фляжку.

Нельзя сказать, что Алан был благодарен: он топал ногами, сетуя, что бренди не крепкий, а ветер – промозглый.

– Это все, что есть? – спросил он, а затем, к счастью, продолжил, не дожидаясь ответа: – Давай докупим немного в следующем городке? Боюсь, снова разболелся зуб.

Я благоразумно уступил и даже сделал вид, что сочувствую его боли. Почему бы не пообещать, ведь магазины уже не работают. Зато он, по крайней мере, остался доволен. Даже стал заискивать.

– Кстати, разве не нужно было по какой-то непонятной причине запачкать этот костюм? Позабыл зачем, но давай приступим.

Алан со смехом сбросил с себя одолженное мною пальто, отпустив комментарий по поводу его нелепости. (Я, кстати, уж молчу о том, что, попытавшись просунуть руки в рукава, он чуть было не разодрал мое пальто по швам и смог лишь накинуть его на плечи.) А потом стал валяться на сырой земле рядом с дорогой; свое пальто он повесил на ограждение из колючей проволоки и порвал.

– Вот так. Последнюю неделю я явно провел не дома… Господи, какой холод! Плавать совсем не хочется. Когда доплыву и оденусь, то точно побегу.

– Тебе вообще надо бежать, – рассмеялся я. – Только сильно не шуми. Ты ведь не хочешь на той стороне привлечь к себе внимание.

– Давай поскорее отправимся навстречу Маргарет, океанским волнам и, наконец, прекрасной Аните. Запрыгивай в авто, Дик, и погнали.

Учитывая, как он недавно ругался, обзывал меня скотиной и ставил палки в колеса всеми возможными способами, было удивительно, что теперь на смену пришло дружелюбие и желание поспешить. Еще неделю назад я бы повелся; сейчас же я лучше понимал моего Алана. Он просто хотел заставить меня что-то для него сделать.

Как будто я не делал.

Солсбери уже спал, все было закрыто, и мы, ворча, продолжили путь в Рингвуд. На почве виднелись остатки снега. И заметив их, я внутренне улыбнулся. Будет приятно посмотреть, как трясется этот неженка. Не спорю: хотя я и собирался спасти жизнь, которую до сих пор считаю никчемной, вовсе необязательно избавлять спасенного от физических неудобств.

Меня радовал пронизывающий ветер и устраивало отсутствие дождя, ведь испачканная машина могла вызвать подозрение. Я наслаждался тем, что пальто, которое должен был надеть Алан по дороге от леса до пляжа, находится в ужаснейшем состоянии, и сожалел лишь об одном: что в принципе разрешил надеть обувь по пути в воду. Пара вонзившихся в ноги острых камешков произвели бы целебный эффект для почти угасшей совести Ренвика.

Да, его совесть до сих пор спала. Усевшись рядом со мной, Алан беспечно разглагольствовал о будущем. Вспомнив – довольно запоздало – о своей полной материальной зависимости, он из кожи вон вылез, стараясь быть как можно любезнее. Куда-то исчезли все жалобы на то, что нет возможности выпить, исчезли даже намеки на критику моих приготовлений или той роли, что он должен был сыграть. Зато посыпались торжественные уверения в благодарности за все то, что я сделал. Если бы это случилось раньше, может, я бы и поверил и у меня сложилось бы иное мнение об Алане. Тогда, пожалуй, и планы бы несколько изменились. Но было уже поздно. Я знал цену громких обещаний.

Зато хотя бы остаток путешествия прошел легче. Должен сказать, миссис Фарли дала точные указания. Сложность возникла только раз. Проехав Рингвуд, через какое-то время мы неожиданно увидели, что дорога до Пьюуэлла почему-то разветвляется. Как назло, я поехал по той дороге, на которой не оказалось поворота. И именно Алан, взяв в руки карту, нашел правильный путь. К счастью, он смог разобраться, не задавая вопросы прохожим. Не зря я позволил ему находиться в благодушном настроении!.. Не видя причин, почему пустые слова могут служить оружием только в его руках, я притворился, что впечатлен его умом.

Благодаря Алану мы нашли памятник в Пьюуэлле и, повернув круто направо, поехали по дороге, которую точно описала миссис Фарли. На болотах Станпит-Маршес я не бывал, однако «Мужской клуб» нашел. Я заехал задним ходом на стоянку, мы вылезли из машины и огляделись. Подходящее место, чтобы оставить автомобиль. Я тешил себя надеждой, что припарковался очень тихо.

Ночь выдалась, без сомнения, отвратительная, но недостатком это назвать было сложно. Не говоря уже о том, что такие условия можно рассматривать как карательную акцию, вряд ли поблизости бродят посторонние.

Алана распирал оптимизм. Не без труда я удержал его от распевания песен во весь голос, и еще больше сил стоило от него не отставать.

– Давай, старина, – почти кричал он, – поспевай! Не могу выразить, как здорово снова выйти на улицу. Хочется шагать, шагать и шагать! Слушай, позволь отвести душу. Сейчас пробегусь вдоль дороги, а потом вернусь к тебе.

Не успел я его остановить, как он уже убежал. Наверное, он бежал на носочках, потому что я ничего не слышал. И все равно я облегченно вздохнул, когда Алан, задыхаясь и смеясь, вновь оказался рядом.

– Ты жалкий зануда! – заявил он весело. – Согрейся! Вот мне уже жарко.

Вряд ли стоило ему говорить, что у меня хватает ума не бегать там, где можно спокойно идти. Да и нужды не было, так как мы подошли к месту, где нас должна ждать миссис Фарли, – на новой автобусной остановке рядом с почтовым ящиком. Даже в темноте я разобрал, что это был старинный ящик, и не удивился, обнаружив на нем буквы «VR». Думаю, викторианских почтовых ящиков осталось немного, и я гордился тем, что в сложившихся обстоятельствах его заметил. По крайней мере, хладнокровие и присутствие духа мне не изменили.

Миссис Фарли появилась не сразу, и эти несколько секунд изрядно пощекотали нам нервы.

К ее чести, ждали мы недолго. На самом деле она приехала раньше нас, но перед тем, как выйти из укрытия, хотела убедиться, что все тихо. Несмотря на очень теплое пальто, в котором миссис Фарли шла до остановки из Крайстчерча, зубы у нее стучали от холода.

Я так и не узнал, что на самом деле связывало миссис Фарли с Аланом Ренвиком. Для всех окружающих она была старинной приятельницей его матери. При мне она по большей части тоже придерживалась как бы материнской позиции, но в отдельные моменты это выглядело неубедительно. По-моему, она была страстно в него влюблена. Однако, обладая более развитым умом, чем этот ветреный простофиля (который, как я надеялся, простудится по дороге до выбранного местечка), миссис Фарли успешно скрывала свои чувства. По крайней мере, она всегда вела себя сообразно возрасту, хотя вряд ли ей пришлась бы по вкусу характеристика «старая калоша», коей ее наградил Алан. Он неизменно утверждал, что может заставить миссис Фарли сделать все что угодно, но при этом ее уважал и с ее мнением считался.

Возле почтового ящика в Мадфорде она держалась безукоризненно. И снова, как в тот раз, когда миссис Фарли вошла в комнату и впервые после убийства Бейнса (эпизод, который она упорно игнорировала) увидела Алана, мне показалось, что она хочет его обнять и поцеловать. И тогда, и сейчас Алан вряд ли заметил этот импульс, который ей было чрезвычайно сложно подавить. Впрочем, рассуждать миссис Фарли продолжала воистину с материнских позиций.