Трон Знания. Книга 5 - Такаббир Эль Кебади

Великий и Трой Дадье преследуют одни и те же цели, однако Великий идётнапрямик, а Трой петляет, извлекая попутно дополнительные выгоды. Они не мешают друг другу, ведь чей бы план не сработал, выиграют оба. Наверное, поэтому Моган и Дадье неразлучны сорок пять лет.

Великий хочет женить сына на Луанне, чтобы подчинить Партикурам и укрепить позицию Тезара. А Трой, с подачи Адэра, грызёт землю, чтобы заменить Луанну Леессой. В итоге залтанские банки окажутся у Троя в кармане, король Партикурамас его тайнами – под пятой, ну а принц Толан останется с носом.

Адэр переворачивал страницы толмудов, рассматривал карты древнего мира имрачнел. В истории нет подсказок и зацепок. Законы как горы – не перепрыгнешь. Вот если бы он родился пару-тройку веков назад, когда тайный брак был легитимным. Но этот брак не спас бы Адэра. Долг короля – дать короне наследника, а сын от плебейки не входит в круг помазанников божьих. Тайный брак или гласный – итог один: конец династии. Чтобы не свести к нулю деяния великих предков, он обязан жениться на принцессе или, на худой конец, на дочери герцога.

Адэр закрыл книгу, посмотрел на летописца. Недавно Кебади сбрил бороду: еголицо стало моложе и злее, его должность – летописец – вмиг устарела. В современном мире нет летописцев, есть архивариусы. Кебади был частичкой древнего мира, наверное, благодаря бороде, спадающей на грудь. Теперь онпоходил на старика, помешанного на писательстве, перо в его руке сталопризнаком больного рассудка.

– Кебади, расскажи о жене Зервана.

Летописец отложил перо, снял очки и взглянул из-под густых бровей:

– Она тяжело заболела и выбросилась из окна. Её отец обвинил Зервана в доведении супруги до самоубийства, но потом снял обвинения.

– Это я знаю. Как было на самом деле?

Кебади взял фланелевую тряпочку и, забыв протереть стёкла, нацепил очки на нос, покрытый сеткой капилляров:

– Думаю, мы найдём ответ в тетради моего деда. Осталось расшифровать ровнополовину.

– Ну а что говорил твой дед? Ты помнишь?

– Кто ж разговаривает с ребёнком на серьёзные темы?

Адэр выбрался из-за добротного стола, принесённого в архив специально для правителя. Приблизившись к двери, обернулся:

– Дай мне историю Партикурама.

Водянистые глаза Кебади, увеличенные линзами, превратились в щели, обрамлённые белёсыми ресницами.

– Какая династия вас интересует?

– Последняя. Династия Дисан. Хочу освежить память.

Кебади перевернул исписанные листы чистой стороной кверху:

– Самая многочисленная династия и самая скудная история. – Поднялся со стула и, подтягивая ногу, побрёл между стеллажами.

Прислушиваясь к шаркающим шагам, Адэр быстро подошёл к столу старика, взял верхний лист, желая узнать, о чём пишет летописец, и оторопел. Кебади прятал историю как его слепой дед, накладывая один текст поверх другого. Но поразило не это. В двух последних «неиспорченных» строках было написано: «Он долго искал, не зная, что ищет. Он понимал, что обязан жениться на королеве, но не понимал, что истинный престол – это сердце. И тот, кто занял его, выше всех, важнее всех».

Адэр взял перо. Обмакнув в чернильницу, написал ниже: «Уже понимаю», и покинул архив.

***

Адэр заглянул в кабинет Эйры. Парень лениво щурился, развалившись на диване. На столе лежали вскрытые конверты и листы, как крылья птиц, приземлившихся набок. Эйра сидела за столом, утопая в кожаном кресле, как в дымчатом облаке. В руке подрагивало письмо, на губах блуждала улыбка.

– Мун не объявился? – спросил Адэр.

Нелепый вопрос. Гюст доложил бы о прибытии ориента. Мун давно откололся отморского народа, однако его душа не выдержала, и старик, забыв обиды, отправился на помощь брату.

– Нет, – сказала Эйра, не отрывая взгляд от письма.

Широко зевнув, Парень спрыгнул с дивана и прошмыгнул мимо Адэра в приёмную, будто в комнате им двоим мало места. Совсем отбился от рук: к хозяину не приходит, не ластится, на прогулки не зовёт.

Помедлив, Адэр переступил порог и прикрыл двери:

– То, что произошло в моей спальне, больше не повторится.

Отложив лист, Эйра облокотилась на стол и подпёрла подбородок кулаком:

– Хорошо.

– От кого письма?

– Из Ракшады. О Галисии ни слова.

– О ней я не спрашивал.

Адэр взялся за дверную ручку, намереваясь уйти, и вдруг поймал себя на мысли, что совершенно не знает, чем живёт Эйра. Когда они просто разговаривали? Не спорили, не выясняли отношения, а просто болтали? Когда она смеялась последний раз? В Ориентале. Они поднимались на холм, чтобы увидеть гору Счастья. А раньше? До поездки в Ракшаду она точно смеялась, но Адэр не мог вспомнить, когда именно.

Они проживают бок о бок тысячи минут, а на радость не тратят ни секунды. Неужели причина в нём? Он решил, что, может быть когда-нибудь, они станутсчастливыми, и отправил гору счастья в неведомое будущее, не оставив в настоящем ни крупицы. Рядом с человеком, который вечно хмур и зол, Эйравынуждена быть хмурой и злой. Она, как зеркало. Чтобы увидеть себя, стоитпосмотреть на неё.

Держась за дверную ручку, Адэр смотрел в холодные глаза и не знал, как поступить: пройти или уйти.

– Скучаешь по Ракшаде?

Взгляд Эйры потеплел.

– Мне прислали картины. Хотите, покажу?

Кивнув, Адэр уселся на диван.

Эйра вытащила из шкафа скрученные холсты. Опустившись на колени возле егоног, принялась раскручивать рулоны и выстилать пол небольшими полотнами:

– Это главный храм. Он находится в Кеишрабе.

– Высота тридцать семь метров, в длину сто одиннадцать метров, – сказал Адэр, рассматривая скульптуры воинов на фасаде здания и тигров по бокам входа. – Храм стоит на площади, которая занимает одиннадцать гектаров.

– Надо же… – хмыкнула Эйра и развернула следующий холст. – Это храм Джурии. Я прожила там… Не помню, сколько. Месяц или больше.

– Храм принадлежит неприкосновенным жрицам вожделения, – сказал Адэр, разглядывая белую крепость и лебедей на зеркальной поверхности пруда.

– Верно. – Эйра раскрутила очередное полотно. – Это…

– Дворец Иштара. Закольцованное здание. Сплошь покрыто горельефами. Задворцом оазис Кеишраб. Озеро полумесяцем. – Адэр кивком указал на холст, оставленный в шкафу. – А там что?

– Моя спальня. Ничего интересного. – Эйра принялась скручивать картины. – Хотела вас удивить, а вы, оказывается, всё знаете.

– За полтора года я перечитал о Ракшаде все книги. – Адэр посмотрел на рукиЭйры. Движения торопливые, нервные. Рулоны получались перекошенные. – Покажи.

– Что? – спросила она и поднялась на ноги.