1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 1. Апрель-июнь - Харуки Мураками

До этого Тэнго за барабанами никогда не сидел и ритмом особо не интересовался. Но когда попробовал взять в руки палочки, на удивление быстро усвоил азы перкуссии. Ему очень понравилось разбивать Время на мелкие фрагменты, а затем перемешивать их и выстраивать заново в гармонично отлаженной композиции. Все звуки собирались в единую схему и составляли для Тэнго чуть ли не визуальный узор. Словно губка, Тэнго впитывал навыки игры на самых разных ударных. А однажды учитель привел его к мастеру перкуссии, игравшему в большом симфоническом оркестре, и тот показал Тэнго, как обращаться с литаврами. Урок длился каких-то пару часов, но этого хватило, чтобы мальчик освоил и устройство инструмента, и технику обращения с ним. Ноты были очень похожи на цифры, и считывать их оказалось совсем не сложно.

Учитель музыки не уставал поражался музыкальной одаренности своего нового подопечного.

— У тебя врожденное чувство ритма, — повторял он Тэнго. — И отличный слух. Будешь заниматься всерьез — сможешь стать профессионалом!

Литавры — инструмент непростой. Звучат они глубоко и очень внушительно, а выбор звуковых сочетаний практически неограничен. На фестивале школа Тэнго исполняла фрагмент «Симфониетты» Яначека в адаптации к духовому оркестру. Что говорить, не самое легкое произведение для школьного коллектива. Вступление фанфар там разрешалось литаврами. Учитель музыки, он же дирижер, выбрал именно «Симфониетту», поскольку очень рассчитывал на своих талантливых учеников-барабанщиков. Но, как уже говорилось, внезапно оба кандидата выбыли из строя, и учитель страшно переживал за судьбу выступления. Понятно, Тэнго в этой ситуации оказался просто незаменим. Но тяжкое бремя ответственности как будто и не давило на плечи. Он просто играл в свое удовольствие и радовался от всей души.

Когда выступление закончилось (Гран-при им не дали, но присудили первое место), к Тэнго подошла его бывшая классная руководительница. Та самая. И похвалила за прекрасное выступление.

— А я тебя сразу узнала! — сказала классная. Как ее звали, он уже не помнил. — Сначала подумала: эх, здорово кто-то на литаврах играет. Потом смотрю — да это же Тэнго! Вон какой вымахал, но лицо почти не изменилось. И давно ты музыкой занимаешься?

Тэнго в двух словах рассказал, как его затянуло в оркестр.

— Смотри-ка! — с интересом протянула она. — Сколько у тебя разных талантов…

— Но все-таки дзюдо гораздо легче, — рассмеялся он.

— Как отец поживает? — поинтересовалась классная. — Здоров?

— В порядке, спасибо, — ответил он первое, что пришло в голову.

Хотя на самом деле о жизни папаши понятия не имел и думать об этом хотел меньше всего на свете. К тому времени Тэнго ушел из дома, жил в общежитии и не общался с родителем уже очень долгое время.

— А вы, сэнсэй, как здесь оказались? — спросил он у классной.

— Моя племянница в другой школе на кларнете играет, — сообщила она. — Сегодня солировала, вот и меня пригласила послушать. А ты что же, и дальше хочешь музыкой заниматься?

— Да нет, — вздохнул он. — Нога заживет — вернусь на дзюдо. Иначе не протяну. У нас ведь школа со спортивным уклоном, дзюдо превыше всего. И общежитие дают, кому нужно, и бесплатные талоны в столовую. А с музыкой так не получится.

— Что, так не хочешь зависеть от отца? — уточнила она.

— Ну вы же его видели, — пожал плечами Тэнго.

— Но разве тебе не обидно? — смущенно улыбнулась классная. — Такие таланты приходится в землю закапывать…

Он посмотрел на нее с высоты своего роста. И вспомнил, как эта маленькая женщина приютила его, когда ему некуда было идти. В памяти всплыла ее строгая крохотная квартирка. Кружевные занавески, горшки с какими-то фикусами. Раскрытая книга на гладильной доске. Плечики, с которых свисало длинное розовое платье. Запах дивана, на котором он спал. А теперь эта женщина стояла перед ним и — он чувствовал — смущалась, как девочка. Потому что вместо беспомощного цыпленка-пятиклассника, каким она его помнила, перед ней стоял крепко сложенный семнадцатилетний мужчина. Рослый, длинноволосый, привлекательный. И Тэнго впервые заметил, как удивительно спокойно ему становится с женщинами старше себя.

— Очень рада была тебя видеть, — сказала его бывшая классная.

— Мне тоже очень приятно, — ответил он. Абсолютно искренне. Только имени ее не вспомнил, как ни старался.

Свой рацион Аомамэ блюла весьма педантично. Основу ее питания составляли овощи, которые она разнообразила рыбой — главным образом белой. Продукты выбирала только самые свежие, приправ и соусов почти не добавляла. Жиров поменьше, углеводов — не больше, чем следует. В салатах — никаких заправок, только соль да оливковое масло с лимоном. Причем она не просто налегала на зелень, но дотошно изучала питательные свойства каждого овоща и следила за их сбалансированными комбинациями. Составляла диетические меню — и для себя, и для своих подопечных в фитнес-клубе, каждому по индивидуальной программе.

— Перестаньте все время считать калории! — всякий раз повторяла она. — Главное — сочетать правильные продукты в правильных соотношениях. Цифры тут вообще ни при чем!

При этом культа из диеты она не делала. Если вдруг до ужаса хотелось толстенного стейка или жареной ягнятины на ребрышках — отправлялась в нужный ресторанчик и заказывала, не раздумывая. Ведь если нам чего-то до ужаса хочется, считала Аомамэ, значит, именно этого по какой-то причине не хватает нашему организму. Вот он и посылает сигналы в мозг, заставляя нас этого хотеть. Зачем же перечить своему естеству?

Хорошее вино, как и хорошее сакэ, ей нравилось, но, заботясь о почках и содержании сахара в крови, она старалась хотя бы три дня в неделю обходиться без алкоголя. Все-таки если тело — храм, его следует содержать в порядке. И периодически очищать от всякой грязи. О чем в этом храме молиться — другой вопрос. Об этом можно подумать и как-нибудь на досуге.

Сейчас на теле Аомамэ — ни складочки. Сплошные мышцы под туго натянутой кожей. Каждое утро она встает в чем мать родила перед зеркалом и тщательно это проверяет. Вовсе не для того, чтобы полюбоваться собой. Отнюдь. Было бы чем любоваться. Сиськи — одна меньше другой. Волосы на лобке — как трава на поляне, по которой протопал отряд пехотинцев. Всякий раз перед зеркалом Аомамэ не может сдержать недовольства. Хотя складок, конечно, нет. Ни единой. Даже пальцами нечего оттянуть.

Жила она очень скромно. Заработанные деньги тратила в основном на еду. На качественных продуктах не экономила, вино пила только лучшее; если ужинала в ресторанах, заведения выбирала очень тщательно. Ни на что другое деньги особо не тратила.

Одеждой и бижутерией не интересовалась. На работу в фитнес-клуб ездила в будничных джинсах и свитере, этого было достаточно. Все равно, придя на работу, переодевалась на весь день в трико. Украшений тоже не надевала. Просто не было поводов. Любовники не назначали ей свиданий, а с тех пор как Тамаки вышла замуж, даже ужинать в ресторанах стало не с кем. Заарканить партнера для секса, конечно, требовало какой-то косметики и одежды, но этим она занималась примерно раз в месяц. Для этого много не требовалось. Когда приспичивало, отправлялась в поход по бутикам на Аояме, выбирала себе «роковое» платье, подходящую бижутерию и туфли на шпильках. А в повседневной жизни носила обычные туфли без каблуков и завязывала волосы в узел на затылке. Умывалась обычным мылом, лицо протирала кремом. Все, что нужно для здоровой кожи, ничего лишнего.