В преддверии бури - Ирэн Рудкевич

— Дык служба такая, — неожиданно миролюбиво ответствовал ему воин, но с места не сдвинулся, только покрепче сжал пальцы на рукояти меча, — вопросы задавать. Ты уж на свой счёт-то не принимай, всех мы тут останавливаем да спрашиваем.

— Ну коли служба, так ответим, — вновь вмешался Корис. — Топоры, уважаемый, продать пришлось, в дороге, знаешь ли, деньги нужны. Решили, что и тремя инструментами обойдёмся, будем поначалу посменно работать, а там уж новые на заработанное купим.

— Купят они, — вздохнул десятник. — Негде вам купить их будет. Назад поворачивайте, нельзя сейчас в города.

— Как это нельзя? — вытаращил глаза старшой. — Отчего ж?

— Сказано, нельзя, значится, нельзя, — отрезал имперец и, немного подумав, решил всё же объяснить. — Магик беглый там обнаружился, пол-Тамры спалил, супостат проклятый. Ловят его теперь по окрестностям. Утром только гонец с депешей прискакал — велено всех, в города следующих, останавливать да обратно заворачивать. Чтоб, значится, и жертв лишних избегнуть, и преступника быстрее словить. Так что вертайте, говорю, откуда пришли. И не вздумайте другой дорогой пойти — посты мы на каждой выставили, да промеж них конники патрулируют. Ни одна мышь не проскочит.

— Погоди, служивый, — примиряюще поднял руки Корис. — Не собираемся мы никуда проскакивать. Скажи лучше, надолго ль сие?

— Дык кто ж его знает? — хмыкнул тот. — Мож день, мож месяц. То ж преступник опасный, в предзимье ещё из Башен удрал, вот с тех пор и ловим. Насилу нашли, где схоронился. По добру вам говорю, даже не по службе — нечего в городах сейчас делать. Вот когда споймаем его, тогда и двинете дальше.

— Да что ж это деётся-то, честного человека домой-то не пущають! — донёсся со стороны возмущённо-визгливый голос. — Да вы кто тут такие! Да по какому праву! А ну с дороги, курвы проклятущие, не то я…

Имперец, не поворачивая головы, поднял руку с пилумом, указал острием в сторону криков. Послышалась возня, несколько глухих ударов и приглушенная брань. Краем глаза Корис заметил давешнего купца, окатившего их дорожной пылью, а теперь самого валяющегося в ней, придавленного тяжёлыми коленями солдат, и злорадно усмехнулся.

— А переждать-то можно где? — торопливо влез Локи. — Не возвращаться же, в самом деле, домой да с пустыми руками. Засмеют ведь, как есть засмеют…

Имперец задумался, на лбу его собрались складки, вздулись от напряжения жилы на шее — непривычно ему оказалось это занятие.

— Да где угодно, коли по эту сторону заслонов, — махнул он рукой, наконец. — Вон, там, слыхал я, деревня с постоялым двором есть, можете туда попробовать прибиться, вдруг нужны помощники. И переждёте, и злотых, глядишь, на новые топоры поднакопите. За кордоны только не лезьте, ни за этот, ни за другие — приказ у нас упорствующих силой возвертать, а особливо непонятливым дозволительно и болт в спину всадить. Чтоб, значится, другим неповадно было.

— Да поняли мы, служивый, поняли. Сказано же — не пойдём, ждать будем. Попробуем тут работу найти, а то домой с пустыми руками возвертаться совсем негоже. Далеко ль деревня та? — пробасил старшой.

— Дык рядом совсем. До сумерек ещё доберётесь, — подобрел имперец, убедившись, что древорубы прорываться с боем не собираются. — Совет вам дам, по доброте моей. В деревне той знакомец мой командует, десятник Аврелий. Ежели деревенским помощники не нужны будут, наведайтесь к нему, привет от Марка передайте да о нужде своей поведайте. Мож и сыщет для вас какое-никакое дело.

— Благодарю, служивый, — низко поклонился Корис. — Попробуем сами найти, но привет твой передадим, тут уж не сомневайся.

— Добро, — довольно кивнул десятник. — А теперь ступайте, службу мне надо нести, вона, следующие идут. А ну сто-ой! Кто таковы и куда путь держите?

И впрямь — к заслону, недоумённо моргая, медленно подходили ещё двое мастеровых, оба кузнецы, если судить по ожогам на руках.

Не став слушать, как десятник Марк втолковывает вновь прибывшим, что путь в города закрыт, дриммеры и древорубы молчаливо двинулись в указанную имперцем сторону, миновали широкий овраг с пологими стенками и углубились в разросшийся за ним перелесок.

— И что теперь? — горячо прошептал Локи, убедившись, что они отошли достаточно далеко от поста.

— Не знаю, — с досадой скривился Корис.

— А чаго тута думать? — вздохнул старшой. — Мы с робятами пойдём, куды сказано. Найдётся нам и там работа, неча и сомневаться. Мож и вы с нами заодно?

— Спасибо, Вельшик, что с собой зовёшь, — ответствовал ему Корис. — С удовольствием бы пошли, да только дело у нас есть, что не терпит отлагательства. В города-то нам и самим без надобности, но за кордоны выбраться придётся. А там севернее подадимся, ближе к Лесу.

— Дело ваше, — несколько разочарованно прогудел старшой и обернулся к Локи. — Эй, малец, дорогу-то средь полей найдёшь?

— Чего ж не найти? — самоуверенно откликнулся тот. — Нам, главное, с конными дозорами не встретиться.

— Ну бывайте тогда, — махнул рукой старшой. — Свидимся ещё, коли Прародитель дозволит.

— Свидимся, Вельшик, — кивнул на прощание и Корис. И, дождавшись, пока спины древорубов скроются в перелеске, мигом подобрался.

— Локи, карту. Показывай, как дальше пойдём.

Дриммеры склонились над извлечённым из сумки пергаментом.

— Да тропами людскими пойдём, полями да лесами.

Корис с сомнением поднял голову, уставился на горизонт.

— Не заблудимся? По дороге оно вроде как надёжнее…

— Брось, командир, — азартно подмигнул Локи. — Где тут блудить-то? Это ж Альтар. Холмистая равнина от берега Внутреннего моря и до самого Живого Леса. Самое большее — на реку глубокую наткнёмся, ну так пройдём вдоль неё до ближайшего брода, их много тут, — и, предваряя возможные возражения, добавил. — Уж я-то знаю. Там вон, за теми пригорками, например, ручей есть чистый, а правее него — дубовая рощица с останцом одиноким. Не боись, командир, проведу.

Справедливости ради надо сказать, что Локи и вправду знал об Альтаре больше Кориса — зимой ему довелось пообщаться с уймой местных крестьян и ремесленников. Выпив местного хмельного пойла, кружка которого могла свалить с ног даже крепкого упряжного быка, выпивохи охотно принимались рассказывать и о себе, и о жизни. И, понятное дело, не обходилось и без историй в духе «А пошёл я, значится, к сродственникам, что живут в деревеньке такой-то во владениях барона такого-то…» А Локи знал себе, слушал да запоминал, где-то в голове рисуя гораздо более подробную карту местности, чем та, пергаментная, что находилась сейчас в руках у дриммеров.

Только плохой командир возьмёт предводительство над квинтой, не изучив вдоль и поперёк все их таланты. А Корис таковым командиром не был. Неопытным — да; сам себя назначившим — тоже; но точно не плохим. И о талантах Локи знал всё: помимо умения разговорить даже мёртвого, тот вдобавок отличался отменной памятью — всё, сказанное ему, он запоминал едва ли не дословно. И потому Корис, решительно отбросив собственные сомнения, твёрдым голосом приказал: