Имперец. Земли Итреи - Михаил Павлович Игнатов

другого Ордена нужно проделать путь не в одну неделю. Выходит, что им покровительствует обычная младшая секта. А здешние, хотя и называются точно так же двухсложно, признают их старшинство. Немало я узнаю нового, чего не рассказывал Ксилим на своих занятиях.

— Не соображу с Предводителями. У вас вот твой дед, твой отец и его брат, твоя мать. Четверо. Но эта история случилась ведь много лет назад. Разве тогда твой отец и его брат были так сильны?

Фатия фыркнула:

— Да им тогда было пять и семь лет. О чём ты?

— Тем более. Как тогда твой дед справился со всеми, с кем успел поссориться здесь? Даже если это были очень слабые секты, в которых нашлось только по одному Предводителю, ты только что сказала, твой дед сражался с ними со всеми одновременно. Как он справился? — поднял руки, защищаясь от её возмущения. — Нет, я помню, что он сильнейший из старейшин и глав сект, но всё же? Как он сумел?

Фатия с усталым вздохом пояснила:

— Так он почему здесь появился? Потому что бабушка погибла, а сам дед был ранен, его Возвышение упало. Но пусть он стал слабым Предводителем, опыт и умения остались с ним.

Я даже сбился с шага. Сделал вид, что заинтересовался проезжающими мимо повозками. Запряжена какая-то волосатая и безрогая скотина. Худая, но выносливая. Один же возница, который не разгибался, пока нас не проехал. Сама повозка походила на уменьшенную копию тех фургонов, что кружили по Пустоши в поселении Дирмана Стона. Словно небольшой домик на колёсах. Узкое окошко, большая двустворная дверь сзади.

Фатия заметила, куда я гляжу и пояснила:

— Ученическая повозка. Четыре раза в год они объезжают наши земли и предлагают всем желающим поучаствовать в экзаменах на внешнего ученика. Семья согласившегося получает деньги и еду.

Я с радостью ухватился за этот разговор. Да и на самом деле было интересно:

— А если не пройдёт экзамен?

— Всё равно останется служить во внешнем дворе секты. Деньги-то мы уже заплатили. Только будет не учеником, а слугой. В следующий раз, через три месяца, когда слухи о моей победе на Сборе Трав разойдутся, будет много желающих. Большая часть из них, конечно, будет обычным мусором, который стоило бы и вовсе вымести за порог секты, но чем больше желающих, тем выше шанс найти жемчужину. Богатство притягивает силу, а чем сильней ученики секты, тем сильней станет и она сама. Пусть и не сразу.

Я кивнул и осторожно задал тот вопрос, который не давал мне теперь покоя:

— А насколько твой дед был силён раньше? Ну, до раны?

Очень важный вопрос. Одно дело пытаться угрожать обычному Предводителю, другое дело Предводителю, который сумел один убить сколько? Троих, четверых Предводителей? И совсем другое дело угрожать тому, кто был Повелителем Стихии. Я уже ничему не удивлюсь.

Фатия гордо заявила:

— Он был пиковым Предводителем! Почти прорвался на этап Властелина Духа, если бы не враги и не та рана.

Я осторожно, незаметно выдохнул и переспросил:

— Это он сам тебе говорил?

— Ну, конечно, не сама же я придумала. Он уже много лет пытается восстановить силы, но пока получается плохо. Я уже даже переживаю за него, всё же у него возраст, не так далеко и предел жизни. Хочу прорваться на этап Предводителя, отправиться в средние секты и заработать там достаточно, чтобы купить ему лечебных пилюль.

Я постарался скрыть дрожь омерзения, которая охватила меня при этих словах. И не сумел. Фатия вздохнула:

— Снова ты за своё. Объясняю ещё раз. В алхимии есть несколько путей создания пилюль. И не все из них включают в себя использование крови, плоти и энергии идущих.

Я возразил её же словами:

— И это самые слабые пилюли. Базовые, как ты сказала. Но чем более сильный эффект нужно получить, тем больше рецептов, где человек необходимое условие такой пилюли.

— Не человек, а его части. И эти части могут отдаваться добровольно. Обычное дело даже в нашей секте, когда идущий наполняет своей силой артефакты за плату или сдаёт кровь алхимику.

И снова я возразил:

— А могут и не добровольно. Давай не будем спорить о мелочах. Думаю, твоему деду могут помочь только лучшие пилюли. И можно год скупать кровь каких-нибудь Воинов, а можно за день убить десять Мастеров и получить кровь лучшего качества.

Фатия с плохо скрываемым торжеством в голосе переспросила:

— Почему это не будем спорить? — и тут же ужалила. — У вас всё обстоит точно так же.

Слова вырвались у меня раньше, чем я успел хоть что-то понять:

— Ты это о чём?

Теперь Фатия и вовсе не скрывала улыбки:

— Об алхимии. Мне же дед рассказывал, как всё это устроено, без этого и у вас никак. Это раньше у вас в империи были атаноры, которые создавали зелья, могущие подстроиться под любого идущего. Но где сейчас эти атаноры?

Я не удержался:

— Уничтожены? Вами?

Фатия фыркнула:

— Скорее скрыты в городах, куда вам нет доступа. Ты можешь спорить со мной, но у ваших алхимиков не осталось выхода, как тоже признать правильность множества путей к вершине алхимии. Каждый человек отличается от других. Раньше, до изменения Пути к Небу это было почти незаметно, но всё равно атаноры это учитывали. Теперь же, когда открылось столько путей, когда среди вас бродят потомки Зверей, то различий в десятки раз больше.

Я ужалил в ответ:

— А среди вас?

Фатия пожала плечами:

— Ты утверждаешь, что Звери нас не сильно любят, но откуда, по-твоему, появились те Формы, которые использовали в банде Горных Медведей? Это наследие таких потомков и да, среди нас они тоже, выходит, есть.

— Только ты их не видела сама.

— Нужно ли видеть всё на свете? Может, чему-то можно поверить и на словах? Или достаточно обдумать все доводы и понять, что среди них нет ложных? И не меняй сути разговора, как ты любишь. Ответь, как ты думаешь, можно сварить зелье, которое будет одинаково хорошо для всех?

Ответ я знал:

— Нет. У нас даже есть алхимики, которые занимаются только зельями для потомков Зверей. Другие им не помогают.

— Уверена, это преувеличение. Всё зависит от того, что течёт по жилам. Если человеческой крови мало, то обычные зелья и правда не будут работать. Потому-то высшие зелья всех алхимиков включают в себя кровь и