Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон

настроениям людей Путина и, по словам не только автора, но и связанного со спецслужбами крупного банкира, передавал суть разговоров в офисах Ходорковского и его телефонных бесед с партнерами.

— Многие из тех, кто оказался в тюрьме, угодили туда потому, что при прослушке спецслужбы узнали, что те о них думают. Они услышали всевозможные оскорбления в свой адрес, — сказал политический аналитик и соавтор того материала Станислав Белковский.

Вскоре Путин перестал скрывать свои намерения. В мае он пригласил Ходорковского, Абрамовича и некоторых их заместителей свою резиденцию в Ново-Огарево. По словам одного из присутствовавших, за обедом они обсуждали сделку по Еххоп/СЬеугоп. Когда перешли к хорошему коньяку, Путин велел Ходорковскому прекратить спонсировать коммунистов. Ходорковский запротестовал, заявив, что обсуждал финансирование с Волошиным и Сурковым, но Путин отрезал:

— Оставь. У тебя большая компания, много других дел. У тебя нет на это времени.

Ходорковский упорствовал: сказал, что не может запретить другим акционерам ЮКОСа финансировать тех, кого они хотят, даже если сам полностью откажется от спонсирования Коммунистической партии. Он сказал: «Если мы — открытая и прозрачная компания, я не могу запретить своим акционерам и сотрудникам выбирать политическую линию». Он пытался объяснить, что социальные проекты и поддержка демократии для него не менее важны, чем бизнес.

Разговор резко оборвался, гости ушли. Но Путин не собирался оставлять все как есть. В июне ему предстояла первая поездка в роли президента — государственной визит в Соединенное Королевство и встречи с премьер-министром Тони Блэром и королевой. Однако уже тогда он намекнул на возможные проблемы. На ежегодной пресс-конференции 20 июня он обрушился на бизнесменов, заблокировавших в парламенте реформы энергетической отрасли. И хотя Ходорковского он не назвал, намек был прозрачен.

— Это не значит, что мы должны позволить отдельным представителям бизнеса влиять на политическую жизнь страны в своих групповых интересах, — сказал он.

Путин впервые публично высказался против реформы политической системы и превращения страны в парламентскую республику. Он сказал, что это «не обсуждается и даже опасно». Было понятно, кому адресованы эти заявления.

И пока Путин общался с политиками в Букингемском дворце и подписывал соглашение между British Petroleum и ТНК, что Тони Блэр воспринял как гарантию «долгосрочной уверенности Британии в России», государственная машина закрутилась. Прокуратура предприняла первую атаку на ЮКОС, и все выглядело так, словно к Путину это не имело отношения. В сороковой день рождения Ходорковского глава отдела безопасности компании Алексей Пичугин был арестован и обвинен в убийстве семейной пары, которая, как считали правоохранители, пыталась шантажировать его в связи с его приказом ликвидировать другого работника «Менатепа». Угроза Кремля обретала реальные черты. Однако если бы через неделю не задержали более известного деятеля, арест Пичугина остался бы незамеченным. Но теперь был арестован Платон Лебедев — саркастичный бессменный помощник Ходорковского, председатель совета директоров Group MENATEP и серый кардинал всего бизнеса. Мир Ходорковского начал рушиться.

Лебедева взяли прямо на больничной койке, из больницы его вывели уже в наручниках. Ему предъявили обвинение в присвоении 20 % акций гигантского производителя удобрений «Апатит» — первого крупного предприятия, приватизированного «Менатепом». Об аресте сообщили все СМИ, и за один день рыночная стоимость ЮКОСа уменьшилась на 2 миллиарда долларов. Тогда же в отношении компании было возбуждено еще одно уголовное дело, связанное с приватизацией ВНК. Другого исполнительного директора компании вызвали на допрос. Расправа с Ходорковским началась.

В то лето новости о ЮКОСе не сходили с первых полос. Прокуратура вела расследование, акции компании падали. В конце июля, за четыре дня до возвращения Ходорковского из США, куда он ездил договариваться об инвестициях, Пичугину были предъявлены еще четыре обвинения — в убийстве и покушении на убийство. Самые жуткие кошмары Ходорковского становились явью. Под расследование попали не только покушения на Евгения Рыбина из-за акций ВНК, но и убийство мэра Нефтеюганска, где располагалось представительство компании. После приобретения ЮКОСа «Менатепом» у Ходорковского начался длительный конфликт с мэром города Владимиров Петуховым, которого застрелили по пути на работу 26 июня 1998 года. Поползли слухи о том, что убийство могло быть организовано услужливым помощником в качестве подарка на день рождения Ходорковского.

Пытаясь оптимизировать расходы, ЮКОС решил отделить сервисные компании, на которых трудились 30 тысяч жителей Нефтеюганска, и сделать их независимыми предприятиями. Петухов написал письмо Ельцину и пожаловался на то, что с приходом ЮКОСа налоговые сборы города резко упали. На улицы вышли тысячи горожан и открыто обвинили Ходорковского в организации убийства мэра. Однако, по словам журналиста из Financial Times, который вскоре после этого сумел пообщаться с Ходорковским, он был искренне потрясен этим убийством.

Ходорковский категорически отрицал любую причастность к убийствам и покушению на убийство — и свою, и своих партнеров. В случае с мэром Нефтеюганска юристы компании указывали на опасные чеченские группировки, частично завладевшие экспортом ЮКОСа, которых позже вытеснили сотрудники Ходорковского. Затем, когда стало очевидно, что люди, с которыми Ходорковский боролся за ВНК, связаны с КГБ, один его приближенный предположил, что убийства могли быть организованы управляющими ВНК из КГБ, чтобы запятнать олигарха.

Ходорковский рассчитывал на поддержку США. Вскоре после ареста Лебедева он отправился в американское посольство и на фоне развешанных в честь Дня независимости звезднополосатых флагов заявил репортерам, что, по его мнению, конфликт с государством долго не продлится. Затем полетел на конференцию в Сан-Валли, штат Айдахо, где по-дружески пообщался с Биллом Гейтсом и Уорреном Баффетом.

Вернувшись в Москву, он снова решил поднять ставки и заявил национальному телевидению, что продолжение атак на его организацию приведет к утечке капитала из России, разрушит инвестиционный климат и вернет страну в тоталитарное прошлое.

Однако заигрывания Ходорковского с США только больше обозлили Кремль. В сентябре Путин планировал важный государственный визит в Америку и переговоры с президентом Джорджем Бушем в Кэмп-Дэвиде. Для всех, кто считал, что Путин может повлиять на прокуратуру, был подготовлен жесткий ответ. Журналистам в США он сказал, что речь идет об убийствах. И спросил:

— Как я могу в таком случае вмешиваться в работу прокуратуры?

Если у Ходорковского и был шанс не попасть под разгоняющийся кремлевский каток, то после поездки в Америку он исчез и Путин принял окончательное решение. Он выступил перед ведущими специалистами США на Нью-Йоркской фондовой бирже и заверил слушателей, что Россия пойдет по пути рыночной экономики и итоги приватизации пересматриваться не будут. У него состоялась также частная встреча с исполнительным директором ExxonMobil Ли Рэймондом — он стоял во главе Exxon во время слияния с Mobil, в результате чего родилась крупнейшая в мире компания стоимостью 375 миллиардов долларов. Известный своей агрессивной манерой общения,