Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон

перенаправлялись в руки близких союзников. Власть людей Путина укрепилась, и теперь эта сила была готова вернуться на мировую арену. В результате конфликта богатейший бизнесмен потерпел крах, а юридическая система России изменилась до неузнаваемости.

Михаил Ходорковский стал самым активным адептом идеи западной интеграции: он открыто приглашал к сотрудничеству западных лидеров и инвесторов, первым попытался внедрить в своей компании западные методы корпоративного управления и обеспечения прозрачности процессов — и это после многолетних грязных игр на российской бизнес-сцене по всем канонам социального дарвинизма. Силовики же хотели отодвинуть его и перехватить контроль над месторождениями ЮКОСа. Этот конфликт стал битвой за будущее страны, а ее итог предопределял возрождение Российской империи и способствовал усилиям Путина по восстановлению страны как независимой и противостоящей Западу силы. Однако это был еще и очень личный конфликт, уходящий корнями в конец 1990-х годов, — именно тогда Ходорковский забрал один из последних каналов для перекачки черного нала у ближайших союзников Путина, которые раньше были ключевыми звеньями в операциях КГБ по переправке средств Компартии на Запад. Приобретение Ходорковским Восточной нефтяной компании (ВНК) стало одной из последних крупных приватизаций девяностых годов. Казалось, он увел ее прямо из-под носа у людей Путина, и это переполнило чашу их терпения.

— Это был первый конфликт между группировкой Путина и ЮКОСом, причем весьма серьезный, — сказал бывший замминистра энергетики Владимир Милов. — Именно тогда все и началось.

Отсюда все это кажется теперь невероятно далеким: мы сидим в отделанной дубом переговорной в лондонском офисе Михаила Ходорковского, окна выходят на зеленый Ганновер-сквер. После десятилетнего заключения и вынужденной эмиграции он заявляет, что в те дни и понятия не имел о существовании связей между ВНК и людьми Путина из КГБ.

— Если бы я знал, что ВНК представляет интерес для ФСБ, я бы, вероятно, не стал бы так рисковать, — сказал он.

Он носит простые стеганые куртки, похожие на ватник заключенного, который ему приходилось носить в сибирской колонии, словно теперь это стало привычкой.

Ходорковский пробился в бизнес-элиту в конце девяностых годов на волне турбулентного перехода России к рынку. ВНК стала одним из последних его трофеев нефтяной индустрии. В 1997 году компанию выставили для приватизации, однако продажа не была похожа на торги на печально известных залоговых аукционах. Компания, возникшая на базе месторождений «Томскнефти» в Центральной Сибири и Ачинского нефтеперерабатывающего завода, была выставлена на аукцион за миллиард долларов, что в десять раз превысило стоимость ЮКОСа и «Сибнефти» на залоговых аукционах всего годом ранее. Анатолий Чубайс всеми силами старался убедить мировое сообщество в том, что Россия действительно превращается в классическую рыночную экономику. Он хотел, чтобы ВНК продавалась по реальной рыночной стоимости.

Единственная проблема заключалась в следующем: люди, которые управляли компанией, решили, что она достанется им. Предполагалось, что ВНК станет утешительным призом для людей из КГБ, так как до этого на их глазах большую часть нефтяной промышленности увели независимые магнаты.

С момента основания в 1994 году ВНК служила им источником наличности — общаком. Основной экспорт нефти осуществлялся через компании, связанные с малоизвестной австрийской фирмой IMAG, которой управлял старший офицер внешней разведки Андрей Акимов. До краха СССР он возглавлял советское представительство в Австрии — Donau Bank. Акимов оказался самым молодым советским руководителем банка: он возглавил Donau в возрасте тридцати четырех лет, получив это назначение в тот момент, когда КГБ начал разрабатывать схемы перекачки средств партии через счета западных банков, и Вена уже долгое время являлась стратегическим узлом переправки советских денег на Запад.

Связи Акимова в российской внешней разведке были обширными и разнообразными. Его заместителем в IMAG оказался экономист Александр Медведев, участвовавший при Примакове в разработке ранних перестроечных реформ в Институте мировой экономики, где ковались кадры внешней разведки. Медведев стал главным доверенным лицом Акимова, а IMAG — одним из первых источников финансирования торговых операций Тимченко.

Акимов был так уверен в исходе продажи ВНК, что еще до торгов назначил Медведева вице-президентом, ответственным за финансы. IMAG поставила на кон сотни миллионов долларов по нефтяным контрактам. Почти с момента основания нефть ВНК продавалась через торговую фирму East Petroleum Ltd, зарегистрированную по соседству с офисами IMAG и управляемую близким партнером Акимова Евгением Рыбиным.

Когда на аукцион было выставлено 84 % государственных акций ВНК, Ходорковский решил сделать ставку и… угодил в осиное гнездо. Акимов был настроен победить любой ценой — он рассчитывал на поддержку американского банкира Чарли Райана, знакомого с Путиным со времен работы в Европейском банке реконструкции и развития в Санкт-Петербурге в начале девяностых годов. Оба с самого начала знали, что играть против них будет Ходорковский.

— Мы приняли решение о покупке ВНК, — сказал Райан. — Саша [Медведев], Андрей и я собирались сделать соответствующую ставку.

Однако торги превратились в тупиковое противостояние между Ходорковским и людьми Акимова, а их результат был не менее туманным, чем результаты залоговых аукционов. 84 % государственных акций ВНК продавались в два этапа: вначале 50 % минус одна акция ушли за наличные, остальное реализовывалось как инвестиционный тендер. Но первая часть торгов проходила за закрытыми дверьми без возможности изучить процесс, а вторая вообще отменилась, потому что участник был всего один — подставная компания, представляющая ЮКОС Ходорковского.

В итоге торги не стали новым стандартом прозрачности бизнеса. Продажа выглядела так же, как и все предыдущие подставные приватизации. Правительство объявило о победе ЮКОСа со ставкой в 775 миллионов долларов за 45 % акций. Компания успела приобрести еще 9 % на открытом рынке и таким образом стала обладателем контрольного пакета акций. ЮКОС был готов заплатить больше, чем любой другой участник торгов. Тем не менее, по словам Райана, Ходорковский подтасовал результаты и лишил шансов команду Акимова. Райан сказал, что люди Ходорковского угрожали Акимову и его коллегам, а между первым и вторым аукционами они заплатили спецслужбам за рейд на Фонд федерального имущества, который и организовывал торги. В ходе рейда всплыли документы по ставкам Акимова, что, по мнению Райана, и предопределило результат.

— Они видели наши цифры и знали, что мы можем поставить больше. Тогда они достали наличные под залог своего нефтяного экспорта, включая экспорт ВНК. Еще до того, как к ним перешел контроль над компанией.

У команды Ходорковского было больше наличности, чем у Акимова, что и помогло ему выиграть. Участвовать во втором аукционе Ходорковский не собирался. Сам он свое участие в подобных аукционах отрицал.

Однако дальнейшие разборки превратились в длительную битву за экспорт продукции ВНК. Команда Акимова была обязана продавать экспортную продукцию в течение следующих двадцати лет через компанию Евгения Рыбина East Petroleum. Такая схема должна