Последняя война царской России - Вячеслав Шацилло

К концу 1916 года, когда рухнули не только планы блицкрига, но и все попытки немецкого командования решить исход войны при помощи массированного наступления на Западном или Восточном фронте, немецкие стратеги пришли к авантюристическому выводу о возможности за несколько недель при помощи подводной войны поставить на колени Англию и тем самым в короткие сроки завершить военные действия в свою пользу. При этом мнение США, их экономический, военный и людской потенциал в расчет не брались.

К этому времени отношения Вашингтона с союзниками сложились таким образом, что их поражение ставило под угрозу не только экономические интересы США, но и их национальную безопасность. Ни при каких обстоятельствах в 1917 году Белый дом не мог допустить победы Германской империи, это означало бы неприемлемое для США стратегическое изменение баланса сил на международной арене в пользу Центральных держав. Облегчала положение американской администрации и неуклюжая самоуверенная политика рейха. Неограниченная подводная война, которая велась в нарушение ряда международных законов, предусматривающих защиту прав нейтральных государств, была прекрасным поводом для вступления Соединенных Штатов в войну на стороне Антанты. Свою роковую для немцев роль здесь сыграла также и печально известная «Депеша Циммермана», подкрепившая аргументы сторонников немедленного вступления США в войну[178].

К началу 1917 года настроение рядовых американцев вообще существенно изменилось. Попрание немцами нейтралитета Бельгии и Люксембурга, использование ими впервые в мировой практике химического оружия, жестокое потопление пассажирских судов, натравливание на США Мексики и создание разветвленной шпионской сети рейха в Соединенных Штатах — все это привело к тому, что антинемецкими настроениями вслед за правящей верхушкой прониклись и миллионы простых людей. Это также весьма облегчило Белому дому принятие решения о вступлении в войну на стороне Антанты.

На руку сторонникам решительных действий в США сыграли и события февраля 1917 года в России. Многим американским политическим деятелям, воспитанным на принципах Билля о правах, ранее было несподручно объяснять своим оппонентам, почему это вдруг демократической Америке необходимо как можно быстрее прийти на помощь самодержавной России. Теперь же, по словам Вильсона, «великий, великодушный русский народ присоединился во всем своем первозданном величии к силам, борющимся за свободу в мире, за справедливость и мир».

Свержение самодержавия в далекой от США России оказало огромное воздействие на американское общественное мнение и существенно облегчило американскому президенту принятие решения о вступлении в войну. Теперь в глазах американцев новая Россия перестала нести ответственность за национальную и репрессивную внутреннюю политику русского царя и встала в один ряд с демократическими государствами Западной Европы, в отличие от полудикой Османской империи, кайзеровской Германии и монархических Австро-Венгрии и Болгарии, подавлявших любое проявление свободомыслия и национального самосознания.

Окончательно с колебаниями в Белом доме было покончено в марте 1917 года после опубликования т. н. «Депеши Циммермана». Суть этого дела следующая: 16 января 1917 года министр иностранных дел Германии А. Циммерман направил немецкому посланнику в Мексике Экхардру ставшую потом знаменитую на весь мир инструкцию. В ней сообщалось: «Мы намерены 1 февраля объявить неограниченную подводную войну. Несмотря на это, будет сделана попытка сохранить нейтралитет Америки. В случае если нам это не удастся, мы предлагаем Мексике союз на следующих условиях: совместное ведение войны и совместное заключение мира. Широкая финансовая помощь и наше согласие на то, чтобы Мексика вернула себе путем завоевания территории в Техасе, Нью-Мексике и Аризоне…»

Но задолго до этих событий, в августе 1914 года, русские моряки сумели добыть сверхсекретные шифры и коды связи германского генштаба. Наши военные, не задумываясь, поделились своей находкой с британскими союзниками, которые смогли теперь контролировать связь немцев с Американскими континентом. Не стала для них секретом и депеша Циммермана.

После того как 1 марта 1917 года все ведущие американские газеты на первых полосах опубликовали инструкции министра иностранных дел в Германии, для широкого американского общественного мнения это оказалось полным шоком. Даже президент Вильсон, для себя уже решивший вступить в войну на стороне Антанты, поначалу отказался верить в подлинность документа. Лучшего подарка для соответствующей идеологической обработки миллионов американцев, убеждения их в существовании угрозы национальной безопасности Соединенных Штатов и необходимости подключения страны к антигерманской коалиции, лучшего повода для вступления в войну трудно было себе представить. По пацифистам и изоляционистам был нанесен удар такой силы, от которого они больше так и не смогли оправиться.

2 апреля 1917 года президент Вильсон произнес перед членами обеих палат конгресса речь, в которой была объявлена война Германии. Конгресс поддержал президента. Вашингтон впервые за свою историю вступил в большую европейскую политику.

Таким образом, объявление Соединенными Штатами войны Германии отнюдь не было случайным событием. Этот шаг был не чем иным, как закономерным итогом внутри- и внешнеполитического развития США и ознаменовал собой начало превращения далекой заокеанской державы в мирового лидера.

Не подлежит сомнению, что прямое подключение США к Антанте было одним из поворотных моментов в истории Первой мировой войны, во многом предрешившим ее исход. После апреля 1917 года стратегическое положение Берлина начало резко ухудшаться.

Вместе с тем положение на Европейском континенте оставалось столь запутанным, что никто не мог бы с уверенностью предсказать скорую победу какой-либо из противоборствующих сторон. Ситуация вроде бы благоприятствовала Германии; ее войска оккупировали всю Бельгию и значительную часть северных департаментов Франции, Польшу, Литву, часть Латвии и Белоруссии. Сербия и Румыния были разгромлены. Антанта же могла похвастаться только тем, что выстояла и сорвала планы блицкрига, втянув Второй рейх в затяжную войну на выживание. Но в конечном итоге именно этот фактор и сыграл для Берлина роковую роль.

По сравнению с Центральными державами Антанта обладала куда большими людскими, продовольственными, экономическими и финансовыми ресурсами — напомним, что в те годы над Британской империей не заходило солнце, ее территория занимала четвертую часть всей суши, а население подданных британской короны составляло огромную цифру в 419 млн. человек. Плечом к плечу с жителями Великобритании воевали канадцы, австралийцы, новозеландцы, индусы и многие другие народы империи. При полном доминировании на морях английского флота в Западную Европу шли бесконечные караваны судов с аргентинской пшеницей и бразильским мясом. Германия же, как неоднократно отмечалось выше, готовилась не к затяжной, а к молниеносной войне, поэтому не позаботилась о стратегических запасах сырья и продовольствия. А пополнить их было нечем — Центральные державы находились почти в абсолютной блокаде. Связь с внешним миром Берлин мог осуществлять только через нейтральные Голландию, Швецию и Данию, но англичане разрешили этим странам импортировать товары исключительно для их собственных нужд.