Замуж вокруг света. Путешествие вокруг света в поисках мужа - Шери Лоу

— Золотой «роллс-ройс»! «Роллс-ройс», черт возьми! Купер, не знаю, что ты сделала, чтобы раздобыть такую машину, но твои старания не прошли даром.

— Я продала свое тело арабскому принцу.

— Тогда продайся еще раз — хочу кататься на этой тачке всю неделю.

За это я и люблю Кэрол: я по сравнению с ней серьезно отношусь к жизни.

Берем в номер бутылку шампанского, пьем и переодеваемся. Я понимаю, что это чрезмерное роскошество, но разве часто одна из твоих лучших подруг прилетает к тебе в Китай, преодолев тысячи миль? Кроме того, не могу же я вернуть ее к жестокой реальности, налив ей водку с колой, после того как она только что прокатилась в золотом «роллс-ройсе». Это уж слишком бесчеловечно.

— Спасибо, что делаешь это для меня Кэрол. Что проехала такой путь. После случая с Дагом мне одной не справиться.

— Не надо, Карли. Ты всегда меня поддерживала. Не могу поверить, что всего пару месяцев назад у меня был настоящий кризис среднего возраста. Ты только посмотри на меня сейчас. Правильно в поговорке говорится: в жизни черная зебра сменяет белую.

Я в приступе хохота падаю на кровать, а она совсем не понимает почему.

Мы допиваем шампанское и идем в «Харвис». Но когда спускаемся вниз, то видим, что теперь у клуба другое название. «Караоке-клуб в Даунтауне». Клуб отремонтировали, но цветовая гамма и ткани сохранены. И даже теперь он не выглядит старомодным.

— Итак, леди и джентльмены, следующим номером выступает Джонни By, он исполнит песню «Придет день». Поднимайся, Джонни.

В английском языке не хватит восклицательных знаков, чтобы описать мою истерику. На сцене, все с той же стрижкой в стиле «Би Джиз» и золотым медальоном, от которого у него в старости наверняка разовьется остеопороз, стоит Зак. Видимо, его корабль любви так и застрял в китайской глубинке. Ловлю его взгляд, и он спрыгивает со сцены. Джонни By терзает свою песню.

— Эй, Купер, крошка! Ты так и осталась ослепительной секс-бомбой, как в старые времена.

— Да, Зак, а ты так и остался придурком, — смеюсь я.

— К твоим услугам, детка. — Он отвешивает поклон. — Значит, ты так и не вышла замуж? Так и не встретила парня, который мог бы сравниться с секс-машиной Заком? — спрашивает он.

— Зак, я после встречи с тобой возненавидела мужчин. Решила стать лесбиянкой. Кстати, познакомься с моей подружкой, Кэрол.

Его лицо загорается, как солнечная батарея, и я вдруг понимаю, о чем он думает. Фу! Секс втроем с Заком — да я лучше добровольно сделаю ампутацию клитора.

— А где все? Лили, Ли, Лила и Лана?

В тот день, когда девушки начали работать, отдел персонала выбрал их имена на сто шестнадцатой странице «Справочника английских христианских имен». Слава богу, что не на сто семнадцатой: тогда их назвали бы Лиамом, Лео, Леоном и Лисандром.

— Все уехали. Вышли за иностранцев и уехали за границу.

Я рада за них — именно этого они всегда и хотели.

— А ты?

— Я женился на Сун-И. Помнишь ее?

Еще бы я ее не помнила. Такая, как она, маленького ребенка на расстоянии ста шагов до смерти напугает. Джонни By заканчивает мучить кошку, и Зак бежит обратно на сцену. Кэрол притворяется обиженной:

— Знаешь что, Карли, ты бы хоть предупреждала меня, прежде чем сообщить всем людям, что я лесбиянка. Заранее скажи, когда в следующий раз решишь раскрыть мою истинную ориентацию.

К концу вечера, исполнив выдающиеся версии «Сумасшедшей», «Я буду жить», «Летней любви» и «Шуп-шуп-шуп», мы усаживаемся у стойки, и к нам подкатывают два шикарных француза.

— Скажи-ка, — мурлычет Кэрол своему, — ты богат?

— Mais oui, мы очень богат.

На руках у каждого по «ролексу», так что все ясно.

— А тебе больше сорока?

По его лицу я вижу, что он колеблется, соврать или нет. Наконец решает не врать.

— Всего на пару лет.

— Тогда извини, нам с тобой нельзя видеться. Понимаешь, у меня правило. Встречаюсь только с малообеспеченными парнями, рожденными в одно десятилетие со мной.

Она поворачивается, берет меня за руку и выплывает из клуба, оставляя за собой двоих весьма озадаченных кавалеров.

— Не переживайте, — шепчет им Зак, проявляя мужскую солидарность, — они лесбиянки.

Наутро мы первым делом едем в кинокомпанию Фила. Если повезет, то окажется, что он все еще работает на них, и тогда они помогут мне его найти. Девушки в приемной непонимающе смотрят на меня: они в жизни не слышали ни о каком Филе Лоуэри, и вообще, иностранцы у них больше не работают, только местные фотографы. Иногда прогресс может здорово попортить кое-кому жизнь. Нам нужен план. Покупаем карту города и делим ее на шесть зон. Я рассчитываю на то, что эмигрантское сообщество в Шанхае все еще относительно невелико и все друг друга знают — или знают кого-то, кто тоже знаком с кем-то, кто знает того, кто мне нужен. Обводим кружочком все отели в округе, потом Зак помогает найти на карте все бары и рестораны, куда часто ходят иностранцы. Так и знала, что не зря все эти годы завороженно смотрела «Детектив Сутгаи» с Джоном Toy: теперь я могу прочесать город, как настоящий эксперт.

На следующий день мы едем в самую дальнюю зону и начинаем прочесывать улицы. Сначала нам неудобно просто заходить в бар и спрашивать каждое лицо европейской наружности, не знают ли они Фила Лоуэри, поэтому мы стараемся не высовываться (насколько это возможно, когда ходишь по Шанхаю с двойником Джулии Робертс). Заказываем выпить, а потом как бы невзначай заводим разговор с барменами и посетителями. К концу дня мы делаем следующие выводы:

1) мы закончим этот опрос только через год;

2) каждый день к обеду мы будем пьяными.

На второй день пробуем другой подход: пора проявить твердость. Мы заходим в бары, как боевой десантный отряд, оставляя за собой море ошарашенных лиц. Но ни один человек даже отдаленно его не знает. Мне уже кажется, что я его выдумала. Точно! Может, Фил Лоуэри был моим вымышленным другом?

Через четыре дня мы уже выбились из сил. Осталась только одна неохваченная зона, и мой оптимизм меня покинул. Мы с Кэрол сидим на краю ванны, вымачивая ноги в воде.

— Зачем я только в это впуталась? — канючит Кэрол.

— Затем, что ты верная и любящая подруга, — напоминаю я.

— Купер, я тебя люблю, но не до такой же степени. Мои ноги изуродованы на всю жизнь. Мне больше не светит реклама обуви — эти ноги теперь годятся лишь для рекламы резиновых сапог в «Еженедельнике фермера».

Веду ее в бар, чтобы выпить утешительный коктейль. Там нас и обнаруживает Джек.

— Кажется, девушки, вам не мешало бы взбодриться.

Не надо иметь телескоп Хаббла, чтобы это заметить.