Галерея мужских пороков - Арина Холина

— Ничего я не хотела… — завелась было Нина, но осеклась.

— Вот-вот, — кивнула Елена.

— А я? — подала голос Маша.

— С тобой даже говорить не хочу! — отмахнулась Елена. — Ты не ведьма, а торговка помидорами — за три копейки устроишь вселенский потоп. Если ты считаешь, что кому-то нужны глупые ведьмы — организуй фан-клуб.

Она снова прикурила и уставилась на исчезающую луну.

— Слушайте меня! — воскликнула она после продолжительного молчания. — Вы ведь понимаете, что любая неуравновешенная девица, от которой ушел любовник — потому, например, что она минет делает с таким выражением лица, будто соль ест ложками, считает себя ведьмой? И что? Мне каждой объяснять, что ведьма — это не она? Ведьма не может быть глупой — это раз. Ведьма всегда думает в первую очередь о себе. В худшем случае — о своем ребенке. Ведьма не позволяет собой манипулировать. Ведьма стремится быть лучше всех. Вы — ведьмы?

Фая, слушавшая Елену, открыв рот, подняла руку — как в школе, — и заявила:

— Я — да!

— Возможно… — улыбнулась Елена. — А ты, Алиса, ведьма? — неожиданно обратилась она к Алисе, которая заскучала и сосредоточилась на том, чтобы хоть как-то согреть пальцы.

Она подняла глаза:

— А у вас есть сомнения?

Полчаса назад она думала, что для общения с Еленой ей понадобится памперс, но почему-то рядом с этой женщиной она чувствовала себя уверенной и сильной. И совсем не было страшно. Наоборот — в ней появилась эдакая лихость — Алисе казалось, что она взлетела, и оттуда, сверху, мир представляется смешным шариком, а ей подвластны время и пространство.

— У меня всегда есть сомнения, — усмехнулась Елена и отпила из Нининой фляжки. — Знаешь, почему я выбрала тебя?

— То есть? — насторожилась Алиса.

— Почему я к вам пришла, почему все живы и зачем мне все это нужно? — продолжала Елена.

Разумеется, никто не проронил ни слова.

— Я хочу предложить тебе сделку, — заявила Елена. — А для этого нам нужны свидетели.

Девицы затаили дыхание.

— У меня была интересная жизнь, — с оттенком грусти улыбнулась Елена. — Но только после смерти я поняла, что не сделала самого важного — не оставила наследницы. Вот вы смотрите на меня, и вам кажется, что я — плоть и кровь, но это иллюзия, хорошая мистификация, а меня нет — я дух, я лишь призрак. Я не ухожу, потому что многое не дает мне покоя, и главное — у меня нет человека, которому бы я передала все, что накопила, — знания. После моей смерти книги разошлись по библиотекам, но в мое время не верили книгам — все свои тайны я храню здесь, — Елена ткнула себя пальцем в лоб. — Долгие годы я искала наследницу, но все они были какие-то… — Елена передернула плечами. — Неоригинальные.

Алиса фыркнула.

— Им всем было, что терять, а тебе терять нечего — ты без пяти минут ведьма, ты — никто, но ты — очень многое, потому что для тебя нет ни правил, ни законов, ты ничего не знаешь, и в этом твоя сила! — с горячностью убеждала Елена. — Я сделаю тебя самой лучшей, и ты начнешь все с нуля! Заманчиво?

— Очень! — подтвердила Алиса. — Я… — она передернула плечами. — Готова.

— Не все так просто-о… — пропела Елена. — Первое испытание ты прошла, теперь очередь второго. У меня на Земле есть враг. Если я отдам тебе свою силу, ты примешь на себя мои долги — и тебе придется расхлебывать эту историю.

— Что за враг? — нахмурилась Алиса.

— Так не годится! — Елена покачала головой. — Тут есть риск, но чего бы ты хотела — править миром или поехать сейчас домой несолоно хлебавши?

Лиля за спиной Елены отчаянно подмигивала и строила рожи, но Алиса, не раздумывая, произнесла:

— Я рискну.

— Отлично! — вроде как искренне обрадовалась Елена. — По рукам!

И она схватила руку Алисы, которая ощутила страшный, могильный холод ледяной ладони и почувствовала, как из нее выходит жизнь.

Ощущение было такое, словно она дотронулась до ледяной металлической ручки, — холод прожигал ладонь, и ей уже хотелось отбиваться ногами — боль была непривычной и оттого совершенно невыносимой. Но она не чувствовала ног: попробовала пошевелить пальцами и не смогла — ступни заледенели, а холод уже подкрадывался к легким. Алиса глубоко вдохнула, и ей показалось, что она подавилась битым стеклом. Попыталась дышать редко и неглубоко, но от этого сердце лишь быстрее билось. Ей стало страшно. Она знала — умирают именно так: ты чувствуешь всем телом и душой, как жизнь оставляет тебя и смерть сдавливает горло. Перед глазами поплыли черные пятна, она уже не слышала собственное сердце, хоть и понимала — со страха оно колотится с частотой тысяча ударов в минуту, в ушах шумело, и наконец Алиса почувствовала, как теряет сознание.

Жизнь началась с того, что она снова ощутила холод. И сырость. Промокшие ноги промерзли, их свело — по ступням будто прошлись бритвой. Алиса села и огляделась.

Кругом снег. Черное небо. Луна, звезды. И все. Только воздух трещал от мороза, и снег искрился, и небо казалось таким бесконечным, что даже голова кружилась.

И тут Алиса что-то почувствовала. Будто некто взял ее за руку и повел за собой. Разумеется, никто ее за руку не держал, но она уверенно шла куда-то на северо-запад, словно знала дорогу, хотя совершенно не понимала, что ее ждет впереди. Чем дальше она шла, тем труднее было дышать — ледяной воздух обжигал легкие.

Она шла и шла, и надежда, что не зря, что где-то впереди есть цель, сменялась отчаянием, ощущением полнейшей безнадежности, тоской и желанием рухнуть в снег и умереть легко, без мучений. В такие мгновения казалось — ее уже никто не держит, и она опять не знает, куда идти, но Алиса сжимала зубы и шла дальше, так как не умела сдаваться. И наконец она увидела! Далеко за деревьями мелькнул свет. Синий крошечный огонек.

Через некоторое время она уже могла разглядеть нечто. Это было ни на что не похоже. И только метров за сто она поняла, что приближается к ледяному дому. Настоящему ледяному дому! Вполне современному коттеджу с крышей, будто выложенной черепицей, нарядным парадным входом, террасой, балконом, мансардой. Дверей, разумеется, не было.

Алиса крикнула:

— Эй! Я пришла! Есть кто живой? — и зашла внутрь.

Она не сразу нашла источник света — лучи, словно издеваясь над ней, преломлялись в ледяных стенах и уводили ее прочь — в пустую гостиную, в странную ледяную кухню, где на столе валялся номер «Вог» за прошлый месяц, в подвал, где было темно и жутко, но в конце концов Алиса поднялась на третий этаж и увидела ее.

В неком подобии камина горел странный малиновый огонь, а в ледяном кресле, покрытом шкурой белого медведя, сидела Елена.

— Вы прямо как Снежная королева, — усмехнулась Алиса.

Но Елена посмотрела на нее с такой тоской — тоской, скопившейся за долгие годы в этом ледяном пристанище, что острить как-то расхотелось.