Галерея мужских пороков - Арина Холина

— Мне кажется, это ты так думаешь! — расхохоталась Фая. — Елена что-то не похожа на рефлексирующую интеллигентку!

— Поэтому Лиля и беспокоится за Алису!

Девицы уже орали друг на друга, и Алисе вдруг очень захотелось остаться одной. Она не устала. Подруги ее не утомили. Просто ей хотелось побыть наедине со своим новым состоянием, новыми мыслями, новыми переживаниями. Она еще не привыкла к себе другой, но знала, что изменилась. И была в этом чувстве сладкая грусть — она уже ждала удивительного завтра, но все еще не могла расстаться с вчерашним днем — тяжелым и прекрасным, и трудным, и увлекательным. Ей хотелось пережить эту потерю — пережить с собой наедине, и она сказала:

— Девчонки, отвезите меня домой.

И, как ни странно, все — даже Марьяна — поняли, что она хочет тишины и покоя.

Фая высадила ее у ворот и забрала Машу — сказала, что будет приводить ее в порядок, и Алиса стояла у ворот, провожая красные габариты, пока те не исчезли из вида, и медленно пошла к дому.

Проснулась она ближе к ночи, потянулась и осталась лежать в кровати. Повалявшись еще с полчаса, спустилась вниз и приготовила кофе. Лучше, чем у Маши.

Неужели… Вопросов, начинающихся с «неужели», было хоть отбавляй:

Неужели это ее дом?

Неужели это ее библиотека колдовских книг? Неужели это все ей не приснилось?

Алиса время от времени проваливалась в странное ощущение: вроде и явь, но стоит задуматься о том, где же лежит граница между сном и реальностью, как вдруг сомневаешься — а вдруг ты видишь лишь очередной сон?..

Неужели она ведьма — и не просто ведьма, наследница самой всемогущей Елены?

Был в этом подвох, конечно. Такие, как Елена, не очень-то пекутся о всяких там наследницах.

Но!

Разве можно сравнить это с рутинными интригами в «Глянце», с дурацкой борьбой за рекламодателя, когда смотришь на какую-нибудь стокилограммовую тушу, у которой лет пять не было секса, и она готова сожрать весь мир, и делаешь вид, что туша умнее тебя?

Ей, Алисе, предстоят великие дела, а не эта куриная борьба за место в шестом ряду бельэтажа.

Позвонил Олег. Она пригласила его к себе за город.

Пока он ехал, Алиса пошла в беседку, которая благодаря съемным рамам превращалась из летней в зимнюю, протерла пол, затопила камин, подкинула углей в мангал, натащила пледов, вынула из холодильника рыбу, креветки, курицу, соусы…

Когда он приехал, в беседке уж было тепло, пахло едой, а Алиса сидела в кресле-качалке и потягивала ром.

— Ого! Ничего себе у тебя дом! — Олег так старательно сотрясал воздух, что Алиса даже поморщилась. — Ну, как дела?

Алиса пожала плечами. Как у нее дела? Сказать ему правду?

— А я жениться хочу! — не без самодовольства заявил Олег.

Алиса умудрилась подавиться сигаретным дымом.

— С чего бы это? — спросила она, закашлявшись.

— Ну, мне уже тридцать два года… — Олег пожал плечами. — Хочу детей, семью. Тоже вот присмотрел дом на Ленинградке, там сейчас развивается инфраструктура…

— Олег! — перебила его Алиса. — Я надеюсь, ты не на мне жениться собираешься?

Он вроде даже обиделся — может, ждал рыданий?

— Вообще-то нет, — признался он.

— А невесту ты нашел? — поинтересовалась Алиса.

— Нашел! — кивнул Олег. — Даша, модель, ей двадцать один. Прикинь, я ее спрашиваю: родишь мне ребенка? Она говорит: рожу, без проблем! Прикинь? — повторил он.

— Ты не подумай ничего плохого… — произнесла Алиса. — Рыбу или курицу?

— Курицу.

— Ткемали возьми — это настоящий, с рынка… Ну, в общем, ты уверен, что готов к семейной жизни? А ведь кто-то же совсем недавно хотел быть свободным?

— Да я все обдумал… Смотри, я их поселю за городом — пусть дышат воздухом, а сам на неделе буду оставаться в Москве. А что? Ей двадцать лет, она не супермодель, а тут — муж, ребенок, если что — алименты…

«Веселая у них будет жизнь», — подумала Алиса.

— А как ты думаешь, она тебя любит? — спросила она вслух.

— Конечно, любит! — ухмыльнулся Олег. — Еще как! А чего ей меня не любить-то?

«Это в последний раз», — решила она.

— Олег… — позвала Алиса. — Я хочу, чтобы ты сделал жизнь этой девочки счастливой. Ты не будешь ей изменять, ты будешь жить с ней в одном доме и сделаешь все возможное, чтобы она получила образование и устроилась на работу. Ты наймешь няню, домработницу и станешь не только щедрым, но и преданным мужем. Обещаешь?

Олег, уставившись на нее стеклянными глазами, кивнул.

— А теперь я отпускаю тебя, Олег Гранкин. Я больше не властна над твоей волей.

Взгляд у него стал осмысленным, и Олег тряхнул головой, с удивлением осматриваясь по сторонам.

— Что-то я задумался, — пробормотал он. — Можно еще курицы?

Как ни странно, они довольно мило посидели, съели все подчистую, а когда глаза уже стали слипаться, он поехал домой — оплодотворять свою двадцатилетнюю фотомодель.

Алиса же, хоть и было поздно, собралась и поехала в больницу. На входе она с таким выражением глянула на вахтершу, что та лишь заблеяла: «Первый этаж, третья палата», и Алиса как можно тише прокралась по коридору, открыла дверь в комнату и увидела, что Оля не спит — читает. Конечно, «Глянец».

— Ух ты! — сказала Алиса. — Так вот как выглядит типичный представитель аудитории глянцевого журнала!

Оля отложила журнал и с удивлением, но без злости, посмотрела на нее.

Алиса присела на стул.

— Здесь можно курить, — сообщила Оля.

— Да ладно, — отмахнулась Алиса. — Как ты?

— Вроде у меня нервный срыв, — Оля пожала плечами.

— Откуда? — улыбнулась Алиса. — Я-то думала, у тебя железные нервы.

— А я хотела быть такой, как ты, — вздохнула Оля. — Вот и допрыгалась…

— Что?! — воскликнула Алиса.

— Я пока тут лежала, о многом думала, — сообщила вражина. — Когда мы познакомились на журфаке, я тобой восхищалась… Завидовала тому, сколько в тебе энергии, какая ты предприимчивая… Мне так хотелось быть такой же, что я и в «Глянец» за тобой потащилась. Но я же никогда тебе не нравилась, да?

Алиса промычала нечто нечленораздельное.

— Ну, и мне было приятно с тобой соперничать — тем более что ты все это заслужила, а я — нет, — продолжала Оля. — Ты не думай, что я такая тупая, чтобы посвятить жизнь конкуренции с тобой, я и правда думала, что мне все это нравится… А сейчас я даже рада, что со мной случился этот срыв — у меня теперь есть шанс изменить свою жизнь. Я буду поступать на экономический в Стенфорде, хочу заниматься финансами. Мне нужно что-нибудь монотонное, скучное… Такой уж у меня характер.