Ленин. Дорисованный портрет - Сергей Кремлев

До «Лебединого» ли «озера» ему?

До «Гамлета» ли с его «Быть или не быть»?

Для нашего учёного вопроса нет — быть и только быть! Быть и работать — по 25 часов в сутки, отдыхая лишь для того, чтобы сохранять работоспособность.

Осудит ли кто-либо такого учёного за якобы «узость» интересов?

Конечно, так могут жить и живут не все, а лишь действительно крупные натуры. Но Ленин ведь и был крупной, крупнейшей интеллектуальной величиной, натурой, замахнувшейся на то, чтобы не объяснить несовершенства общества, а исправить их, создавая принципиально иное общество!

Вот почему ему были скучны принадлежавшие давно мёртвому обществу сокровища гробницы Тутанхамона, зато он, как вспоминала Крупская, любил в Лондоне «забираться на верх омнибуса и подолгу ездить по городу», не глазея на жизнь крупнейшей европейской столицы, а изучая её — живую жизнь живого общества.

ВЛАДИМИР Ульянов, по мере нравственного и политического возмужания постепенно ставший Владимиром-«Николаем» Лениным, год от года резко прибавлял в своём развитии и как личность, и как политик. Он постоянно — не думая об этом, как о задаче, а просто совершенствуя и развивая себя, — готовил себя к той будущей всемирно-исторической роли, которую он мог со временем сыграть, а мог — уж что-что, а это Ленин понимал, — и не сыграть.

Но он давно был готов к власти, к большой власти, готов к тому, чтобы стать вождём народов России.

Готов и как человек, и как политик.

Опять-таки Гёте сказал о Наполеоне, что для него власть была тем же, что инструмент для великого музыканта: как только власть оказалась у него в руках, он сразу стал ей мастерски пользоваться.

В намного большей мере такое сравнение подходит Ленину — он был готов взять руль российской государственной власти в руки в любой момент и был готов держать этот руль крепкой, уверенной рукой. Когда в 1917 году он со всем своим опытом — политическим, жизненным, житейским, психологическим и нравственным, накопленным за 47 лет жизни, — вернулся на Родину и вновь погрузился в политику, он сразу показал себя великим политиком. И теперь это была уже не конспиративная, не нелегальная деятельность политического изгнанника. Это была работа национального политического лидера, известного всей стране, политика, за которым уже весной 1917 года пошла немалая часть народной массы и который стремительно наращивал влияние своей партии и своё личное — как в партии, так и в народе, вплоть до Октября 1917 года и после…

И это был совершенно новый не только по приёмам, но и по нравственности, тип политика — политика-большевика.

Характеристику большевизма как политического течения Ленин давал в своих работах не раз и не два, но приведу его пояснения, данные для книги русского библиографа Н. А. Рубакина «Среди книг» в 1913 году (жирный шрифт мой. — С. К.):

«Происхождение большевизма неразрывно связано с борьбой так называемого экономизма (оппортунизма, отрицавшего политическую борьбу рабочего класса и его руководящую роль) против революционной социал-демократии в 1897–1902 гг.

…Большевики ставили целью рабочего класса в буржуазно-демократической революции: доводить её до конца, вести за собою демократическое крестьянство, вопреки изменам либерализма»[205].

Там же, к слову, Ленин сообщал, что «главные писатели большевики: Г. Зиновьев, В. Ильин (то есть он сам. — С. К.), Ю. Каменев, П. Орловский (В. В. Воровский. — С. К.) и др.»

Итак, большевизм — это организация народа при ведущей роли рабочего класса, имеющая целью завоевание народом политической власти. Так на дело Ленин смотрел всегда, это было его целью досовершения Октябрьской социалистической революции.

Но после Октябрьской революции большевизм как течение политической мысли всё более становился политикой, результатом которой должен был стать новый человек, способный создать новое общество. Такую задачу, не сбиваясь на рассуждения о «вопросах пола», Ленин и поставил перед молодой Россией 2 октября 1920 года в речи на III Всероссийском съезде комсомола — Российского Коммунистического союза молодёжи.

И поставил её так:

«Нам нужно подробно остановиться на вопросе о том, чему мы должны учить и как должна учиться молодёжь… Первым, казалось бы, и самым естественным ответом является то, что союз молодёжи и вся молодёжь вообще, которая хочет перейти к коммунизму, должна учится коммунизму…

Что же нам нужно для того, чтобы научиться коммунизму?

…Естественно, что на первый взгляд приходят в голову мысли о том, что учиться коммунизму — это значит усвоить ту сумму знаний, которая изложена в коммунистических учебниках, брошюрах и трудах… Но это не значит, что мы можем ограничиться коммунистическими выводами и заучить только коммунистические лозунги. Этим коммунизма не создашь. Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество»[206].

Это было сказано на уровне чеканной формулы, и это стало не лозунгом, а перспективной программой новой России. А своего расцвета ленинская ориентация Советской власти на гармоническое развитие молодёжи достигла уже в виде классической сталинской системы образования. Именно эта система дала России конструкторов оружия Великой Отечественной войны, физиков, решивших атомную проблему, ракетчиков, запустивших в космос первый спутник и Гагарина, инженеров, построивших Братскую ГЭС и атомный ледокол «Ленин»…

Эта ленинско-сталинская система образования во второй половине пятидесятых годов стала информацией к размышлению над путями коренной реформы народного образования в Соединённых Штатах Америки…

Однако мы забрались очень уж далеко вперёд…

В ЕВРОПЕ мировая война разрушала всё больше материальных ценностей, и порождала всё больше могил. А Ленин в нейтральной Швейцарии работал ради того, чтобы хотя бы когда-нибудь в мире установился такой строй жизни, который бы порождал всё более умную жизнь, но не глупые, ненужные смерти.

Закончив работу над «Империализмом…», Ленин отправил его редактору — Михаилу Покровскому, и после перипетий с рукописью (первая заказная бандероль до Покровского не дошла, и рукопись пришлось пересылать вторично) она оказалась в питерском «Парусе» у Горького.

Увы, злоключения пока ещё рукописного «Империализма…» на этом не закончились. В издательстве у Горького работало немало меньшевиков, и они удалили из текста критику Каутского и Мартова и внесли такие правки, которые искажали смысл (например, вместо «перерастания капитализма в империализм» поставили «превращение…» и т. д.). 6 декабря 1916 года Ленин отослал Покровскому письмо, интересное для нас в нескольких отношениях: