Криминальное средневековье - Екатерина Александровна Мишаненкова

и придумать что-то еще обиднее. Так, слово «jade» означало вообще-то дешевую наемную лошадь – думаю, смысловая нагрузка в качестве ругательства ясна. А «punk» – это не просто продажная женщина, но еще и воровка.

Но что любопытно, для женщины, которую публично оскорбили, оскорбление «проститутка» было лучше «шлюхи». Во-первых, никто не отнесется к этому серьезно, все же знают, что она не оказывает сексуальные услуги за деньги, такое не утаишь в средневековом городе, где все на виду. Во-вторых, она подаст в суд и легко докажет, что это была клевета – где доказательства, что она берет деньги за секс, нет таких!

Ревнивый муж. Роман о Розе, Миниатюра. 1490

Другое дело, если обозвать шлюхой или использовать еще какой-нибудь из не очень конкретных терминов вроде «подстилки». Судиться с таким человеком будет сложнее, поскольку непонятно, что именно и как доказывать, если нет конкретики. Зато на окружающих слово «шлюха» произведет большее впечатление, чем «проститутка», потому что в работу «на панели» своей добропорядочной соседки они не поверят, а вот в то, что у нее есть какие-то тайные грешки, – запросто.

Этим, впрочем, спектр оскорблений не ограничивался, но я уже подробно писала о них в «Блудливом Средневековье», вновь повторять всю эту грязь нет ни желания, ни необходимости.

Оскорбления для мужчин

Хотя почти все средневековые оскорбления, касающиеся сексуальной сферы, рассчитаны на женщин, для мужчин тоже придумывали обидные эпитеты. Хотя это было и сложнее. Да, конечно, мужчину могли назвать кобелем, жеребцом, петухом[93], но, положа руку на сердце, признаем, что даже в те времена негодование в ответ могло вызвать только сравнение с животным, а что касается намека на сексуальную неразборчивость, то это был скорее повод для гордости. Как бы там церковь ни требовала, чтобы мужчины тоже были целомудренны до брака и верны жене в браке.

Фактически существовало только два серьезных оскорбления, затрагивающих сексуальную жизнь мужчины. Первое – это «импотент» и его вариации («кастрат», «женоподобный»). Тут можно не пояснять, сомнения в мужественности воспринимались так же болезненно, как сейчас, и даже сильнее, потому что неспособность выполнять свой долг в постели низводила мужчину на уровень… женщины. Мужчина переставал быть мужчиной, автоматически лишался таких «мужских» качеств, как ум, сила, смелость, а следовательно, не мог требовать уважения и послушания от женщины. Жена могла от него уйти, и ее никто бы не осудил, а в Англии ей даже могли вернуть свободу, чтобы она нашла себе настоящего мужчину.

Второе оскорбление куда более специфическое, потому что на первый взгляд задевает снова не мужчину, а женщину. Это «рогоносец», то есть мужчина, жена которого ему изменяет. Но, если присмотреться повнимательнее, не все здесь однозначно. Сказать мужчине «ты – рогоносец» фактически означало: «ты слабый и неполноценный, ты не можешь ни удовлетворить свою женщину, ни заставить ее слушаться, и даже дети в твоем доме неизвестно от кого». В общем, тот же «импотент», только хуже.

Ссора. Роман о Розе. Миниатюра. 1455–1465

При этом, разумеется, как отмечает Поос, люди часто «использовали эпитеты сексуального характера в качестве оскорблений в ситуациях, когда фактическая проблема (насколько ее можно определить) вовсе не касалась секса… В Леверингтоне (Кэмбс) Уильям Леонард оклеветал Роберта Чейни и его жену Элис, заявив, что они украли его гусей и продали их на рынке Уисбек, добавив, что Элис была подкидышем. В Фулхэме в 1497 году две женщины обвинили мужчину в краже ложки и назвали его рогоносцем».

Другие оскорбления

Но все же по отношению к мужчинам чаще использовались другие оскорбления, не сексуальной тематики. Так, например, в архивах периодически встречается ругательство «бродяга» – что в сочетании с английскими законами против бродяжничества приобретает совсем не тот смысл, который мы обычно вкладываем в него сейчас. Это что-то вроде «бомжа», причем в самом уничижительном смысле.

Еще мужчину могли обозвать «serf», что означало раба или крепостного – оскорбление, которому сейчас трудно подобрать аналог[94], но в крайне классовом Средневековье это было хуже чем тот же «подкидыш», которым обозвали Элис Чейни, потому что в те времена лучше было быть безродным, чем происходить от крепостных. Хотя к концу XV века это оскорбление практически сошло на нет, потому что потеряло актуальность.

Постепенно одним из лидеров в рейтинге оскорблений стало слово «подлец», превратившееся к концу Средневековья из простого пренебрежительного термина в грубость, а в конце XVI века стало одним из самых грубых оскорблений.

Вообще изначально слово «подлец» («knave») означало всего лишь человека низкого происхождения. Но постепенно, видимо с ростом влияния разбогатевших торговцев и ослаблением земельной аристократии, акценты стали смещаться, и слово приобрело значение «противоположность джентльмену». Такое противопоставление сразу переводило слово «подлец» в число обидных. Оно било по самоуважению, принижало человека в глазах окружающих. А уж если добавить какое-нибудь подходящее прилагательное и назвать, например, «вонючим подлецом» или «грязным подлецом», да еще и нос при этом зажать, то это отлично усиливало эффект, ведь чистота и хороший запах тоже считались признаками приличного человека.

Популярными были и оскорбления на национальной почве. Причем, судя по церковным протоколам, в XV веке в Англии больше всего не любили шотландцев. В суде Дарема в 1453 году двум женщинам было предъявлено обвинение в том, что они оклеветали одного местного монаха, сказав, будто тот родился в Шотландии. В том же городе в 1493 году одна служанка обвинила другую в том, что та назвала истца «обычным блудником, вором и шотландцем». В Миддлсексе двум подсудимым было предъявлено обвинение, что они обозвали женщину шотландской шлюхой. В XVI веке по-видимому вспомнили и о других национальностях – так, в Норидже в 1510 году зафиксирована как оскорбление фраза «лживый фламандец и рогоносец».

Еще одно популярное и крайне оскорбительное ругательство – это всем нам хорошо известное слово «дурак». Причем его многозначность в английском языке тоже во многом совпадает с русской, но степень оскорбительности гораздо выше. И продержалось оно на верхушке рейтинга бранных слов очень долго – с глубокого Средневековья практически до XVIII века.

Современному человеку трудно представить, какой спектр оскорблений был в этом простом и привычном нам слове. Кто такой дурак? В первую очередь это – глупый человек, лишенный ума. И в Средние века уже одного этого хватило бы для серьезного оскорбления. Ум считался неотъемлемым признаком мужчины, все знали, что сам Бог создал мужчину умным и сильным, а женщину – глупой и слабой. Существовало даже «научное» объяснение этого: