Пария - Грэхем Мастертон

— У Форреста и Джима завтра свободный день, — заявил Эдвард. Поэтому я решил, что смоюсь по-английски и присоединюсь к ним. Вначале попробуем поискать эхозондом там, где, если верить старому Эвелиту, находится корабль. Хочешь поехать с нами?

— Пожалуй, как-нибудь в другой раз, — ответил я. На самом деле мне очень хотелось помочь в поисках „Дэвида Дарка“, однако я знал, что завтра я ничем не смогу быть полезен. „Алексис“ будет целыми часами плавать концентрическими окружностями, что необходимо при исследовании дна эхозондом, и эта прогулка наверняка не доставит никому никакого удовольствия.

Эдвард взял палочками завернутый в бумагу кусочек курицы и ловко развернул его.

— Меня беспокоит только одно, — заявил он. — Почему старый Эвелит так настаивал, чтобы лишь он один имел доступ к этому огромному скелету, когда мы вытянем его из моря?

— Если этот демон на самом деле настолько могуч и грозен, как говорил Эвелит, то мы сами с ним не справимся, — заметил я. — Старик по крайней мере убежден, что сможет как-то сдержать его.

— А откуда известно, что в том ящике демон? Мало ли что сказал нам старикан. В этом медном ящике может быть что-то крайне ценное, а мы даже не можем в него заглянуть, только послушно и без споров доставить его ему под самые двери.

— Что ты предлагаешь? — спросил я. Неожиданно я подумал: возможно, лучше будет не допускать старого Эвелита к Микцанцикатли по той простой причине, что если мы решимся освободить демона, то сделать это будет значительно легче, если ящик будет находиться под нашей опекой. К тому же Эвелит, Энид или слуга, Квамус, наверняка найдут способ опутать демона с помощью заклятий, оккультных ритуалов или предметов специального назначения, так же, как вампиров укрощают с помощью чеснока. А когда они уже свяжут на Микцанцикатли чарами, я наверняка не смогу его освободить. Довольно трудно попасть в дом к Эвелиту, когда на страже стоят Квамус и этот доберман. Но разрушить их чары будет еще более трудной задачей.

— Почему бы вам не попробовать утку со специями? — заговорил Эдвард. — Здесь она исключительно вкусная. Знаешь, как ее здесь готовят?

— Да, я знаю, как ее здесь готовят, — ответил я. — Но лучше я возьму цыпленка в соусе из черной фасоли.

— Поделимся, — предложила Джилли.

Эдвард откашлялся.

— Ни к чему сразу отвозить этот медный ящик в Тьюсбери. Всегда можно нанять рефрижератор, чтобы он стоял и ждал на пристани, пока мы будем доставать „Дэвида Дарка“, и отвезти ящик в „Холодильные камеры Мэсона“. Потом мы сами вскроем его и посмотрим, что там внутри.

— Так вы на самом деле верите во все, что старый хрен Эвелит наговорил об этом ацтекском скелете? — спросила Джилли. — По мне, так вся эта история явно шита белыми нитками.

— По-твоему, то, что случилось в „Корчме любимых девушек“, тоже шито белыми нитками? — спросил я.

— Ну, нет, но… сама не знаю. Демон? Кто в наше время верит в демонов?

— Я просто пользуюсь общеизвестным словом, — объяснил Эдвард. Понятия не имею, как это назвать иначе. Оккультный реликт? Не знаю. А вот „демон“ — простое удобное слово.

— Ну ладно, пусть будет демон, — уступила Джилли. — Но я сомневаюсь, что вам кто-то поверит и захочет помочь, едва только услышит о демоне.

— Посмотрим, — буркнул Эдвард, а потом обратился ко мне: — Ты договорился о чем-нибудь со своим тестем по вопросу финансов?

— Еще нет. Я оставил ему время как следует подумать.

— Нажимай на него дальше, хорошо? Нам хватит денег лишь на работу с эхозондом и ни на что больше. Я уже опустошил свой счет в банке, но это не значит, что там было много. Две тысячи сто долларов.

— Ты видел еще каких-то духов? — спросила меня Джилли. — Каких-то иных призраков? Эдвард рассказал мне, что случилось в субботу вечером. Это, наверно, было ужасно.

— Ты все еще в это не веришь, ведь так? — спросил я.

— Я хотела бы поверить… — ответила она.

— …но не можешь, — закончил я за нее.

— Извини, — сказала она. — Наверно, я слишком практична, чересчур приземлена. Когда я смотрю на этих девиц в фильмах ужасов, которые визжат от страха при виде чудовища или вампира, то знаю, что сама никогда бы себя так не повела. Мне захотелось бы знать, что это за чудовище и чего оно от меня хочет, и не переоделся ли кто-нибудь случайно таким чудовищем. Согласна, то, что было в мотеле, было страшно. Может даже, это явление и было сверхъестественным. Но думаю, что будь это сверхъестественное явление, оно происходило бы исключительно в твоем сознании: ты сам его и вызвал. Последние два дня я как раз думала, а верю ли я в духов, и каждые пять минут меняла мнение, но, пожалуй, пришла все же к выводу, что не верю. Люди видят духов, это правда. Ты тоже видишь духов, и я тебе верю. Но это еще не значит, что духи действительно существуют.

— Ну, ну, что за образчик рассудительности, — ответил я. — Вот тебе говядина с имбирем, угощайся.

— Думаешь, я крайне упрощаю вопрос?

— Разве я сказал, что ты очень упрощаешь вопрос?

— Ну, не этими словами.

— Тогда не надо объяснять мне, что я должен думать.

После ленча я купил большой букет цветов и поехал назад в Грейнитхед. Я собирался вручить цветы Лауре и еще раз извиниться перед ней за то, что забыл о нашей встрече. Я уже заглядывал в „Бисквит“, но ее еще не было. Зато весь персонал вытаращил на меня глаза, и я догадался, что Лаура уже все всем раззвонила. Следуя по Восточнобережному шоссе, я решил, что заеду в лавку в Грейнитхед, куплю новую бутылку виски и, может, какое-нибудь вино для Лауры в дополнение к цветам. Был светлый весенний день. Ленч с Джилли и Эдвардом поправил мне настроение. Насвистывая, я запарковал машину и зашагал через стоянку к дверям лавки.

Чарли не было, но за прилавком стоял его первый помощник Сай, пухлый подросток с огромным количеством прыщей на лице и, наверно, последний на всем Восточном Побережье реликт стрижки ежиком. Я подошел к полке со спиртным и взял бутылку „Шивас Регал“ и бутылку красного „Мутон Кадет“.

— Чарли нет? — спросил я Сая, доставая бумажник.

— Вышел, — ответил Сай. — Вернее, вылетел во двор, неизвестно зачем.

— Чарли выбежал? Пожалуй, все время, что я живу здесь, я еще никогда не видел Чарли бегущим.

— На этот раз он на самом деле спешил. Он вылетел через те двери так, будто уронил окурок в штаны, и вопил что-то о Нийле.

Я почувствовал знакомую неприятную дрожь.

— О Нийле? Неужели о своем умершем сыне?

— Ну, может, и нет, — ответил Сай. — Это ведь, наверно, невозможно. Он сказал, что увидел его. „Я вижу его!“ — завопил он и выбежал через двери так, будто ему в задницу сунули стручок перца.

— В какую сторону он побежал? — спросил я его.

— В какую сторону? — повторил в удивлении Сай. — Я не знаю, в какую сторону. Ну, наверно, в ту сторону, к автостоянке и холму. Я был занят клиентами, понимаете, и совершенно не обратил на это внимания.