Лики старых фотографий, или Ангельская любовь - Юлия Ник

спали, как люди, не на полу на паласе и на ком придется, а раздевшись и под одеялами, на родительских кроватях. И Роман Лавров с Андреем Строгиным диванчик себе аккуратно раздвинули в Элькиной комнате

— Ба, ребяты! Да тут у нас интеллигенты прикорнули. Давай воду! Тоже пить хотят, поди? — на Ларика и Ворота было вылито по стакану воды.

— Тьфу ты, алкоголики, отвалите! Какого черта! Дайте поспать! — Ларик повернулся на другой бок.

— Куда спать?! Шесть уже. Первый автобус в семь. Вы как хотите, а мне на работу надо, — как всегда Строгину надо было больше всех — орава дома, мал-мала меньше.

— Всем на работу. Давайте хоть по кружке чаю выпьем? — заныл Ванятка.

— Вот ты самый маленький, а как насчёт пожрать — так первый. И куда в тебе продукты деваются, бесполезный ты мужик!

— Насчёт «бесполезный» — это только моя Раечка сказать объективно может. Кстати, в основном туда и девается всё. Толку-то что от росту, если в нужном месте не хватает? — Ванятка всегда ярился, когда о его росте и аппетите шутить начинали.

— Слушайте, а все тут? — это Роман забеспокоился.

— А чего это ты спохватился? Ты их вчера считал? — спросил Ворот у Ларика.

— Считал. Шестнадцать, вроде помнится. — А чо?

— Чо-чо? Нас же семнадцать было! — Роман схватился за тулупчик, забыв надеть штаны для начала.

— Не, я помню — шестнадцать нас было, в квартиру вошло шестнадцать. Я уже почти отрезвел к тому времени.

— Вы ополоумели, что ли? — Роман изменился в лице, недаром он что-то почувствовал. — На улице на градуснике сегодня минус тридцать четыре завернуло. Кого нет-то?

— А ну, встать, как в хоре стоите, — это было самым правильным решением. Сразу стало понятно, что не хватает Сергуни. Он был самым пьяным после ресторана, плетью висел на Ванятке.

— Вот теперь: «полный пи*дец», — констатировал Ворот, быстро натягивая на предусмотрительно надетые шерстяные трико и брюки. Одевайтесь все, искать надо, может и живой ещё, часов пять прошло. Ларик, фонарики есть?

— Были где-то, — не попадая от волнения в штаны Ларик прыгал на одной ноге, сразу и резко протрезвевший,

— Ищи быстро. На улице самая темень ещё. Давайте, давайте одевайтесь быстро, каждая минута на счету, Роман, ты что? Решил яйца отморозить? Штаны-то найди, — Ворот командовал, как будто всегда только тем и занимался, что разыскивал отставших пьяных приятелей. Все уже надели ботинки и сапоги, а Ларик всё возился, рыща на полках в поисках фонарика.

— А это чьи сапоги стоят? — спросил Строгин, привыкший своих пацанов по обувке считать.

— Это Подсвечника ботинки.

— Я не про эти, эти я сам знаю чьи, я про вот эти, — Строгин показал рукой на аккуратно стоящие на полочке для обуви видавшие виды сапоги со сломанной молнией.

— Это? Да это Сергунины и есть, сдаётся мне… — Ванятка обомлел: «Я чо, вместо Сергуни только его сапоги принес?! И так вот поставил?!»

— А это у тебя спросить надо, чо ты принёс. Ты его волок?

— Не только я. Ещё с другой стороны кто-то помогал.

— Кто?

— Да почём я знаю, кто? Все по очереди помогали. Только эти вот, — Ванятка показал рукой на Ворота, — всё время в обнимку шли, отщепенцы.

— Ага, теперь мы и виноваты, — Ворот был в неистовстве. — Мы для устойчивости под руку просто шли… вчетвером. Ларик, да где ты там? Сергуня, оказывается, и без сапог к тому же. Засудят меня нафиг с вами. Да засудят — это-то х*й с ним! Этому идиоту ноги же отх*ячат замороженные! Чтобы я с вами ещё раз…. Это ж вся моя е*отень из-за вас к пи*дям собачьим зах*ячилась!

В это время из ванны, где Ларик на полке искал запропастившийся, как назло, фонарик, раздался дикий вопль, грохот и потом придушенный крик. Все рванули в ванную.

Ларик лежал в ванной, на нём лежала полка и все чемоданчики и коробки со всякой обычной копившейся долгие годы на всяких полочках в ящичках хренью. У Ларика были выпучены от ужаса глаза, а под ним что-то барахталось выло и хрипело, как собака Баскервилль на привязи. Ворот и Роман выдернули из ванны обалдевшего от неожиданного падения Ларика, а под кучей барахла кто-то судорожно икнул и застонал. Когда разгребли упавшее, обнаружили в ванне, на куче собранного неизвестно откуда шмотья, замотанное в махровую простыню голое тело, уткнутое мордой в сливное отверстие дна ванны. Судя по «счастливой двойной» макушке — это был Сергуня.

— Сибарит, однако, — заметил Ворот, давясь от хохота. А Сергуня уже снова спал. Одежду он аккуратно повесил на стиральную машинку. Он вообще был аккуратистом.

Мужики вывалились в комнату, держась за животы, и почти беззвучно ржали до слёз и колик в животе, расслабляясь после шока неминучей беды. В дверь позвонили. Все замерли.

— Это соседка нижняя, больше некому тут со сранья шарахаться, — сказал Ларик, вытирая слёзы. — Ну конечно! Как эта мымра могла пропустить случай навести порядок, когда все нормальные люди ещё спят, а тут такой гром и ор?! — тихо ругаясь про себя, Ларик пошёл открывать.

Да, это была соседка снизу из десятой квартиры. Чтобы «продлить себе жизнь», она вставала каждый день в пять утра и ложилась спать, чтобы правильно вырабатывался какой-то там «витамин жизни», в девять часов вечера. И таким образом сокращала жизнь всех соседей вокруг, потому, что у неё слух был, как у кошки, и чуть стоило музыке погромче в телевизоре зазвучать, как она начинала оглушительно стучать по батареям, будя всех, уже уснувших.

— Вот на кой фиг она так рано спать ложится? Всё равно не спит, — возмущался Ларик, прикручивая регулятор на телевизоре, по просьбе мамы.

— Ларик, это ты? Что тут у тебя происходит? — и, отодвинув властной рукой в сторону этого выросшего на её глазах лоботряса, соседка бесцеремонно вошла в гостиную. Увидев столько валяющихся на полу и тихо ржущих полуодетых мужиков с красными от смеха лицами, задохнувшись от стоящего в комнате сивушного смога, она, взвизгнув в ужасе, выскочила за порог: «Боже, как расстроится Лирочка!» — шипела она, капая себе успокоительное на своей кухне.

Согрели чаю, открыли форточку, достали банку с вареньем, нашлось печенье и сахар. В семь утра Ворот позвонил в правление, чтобы их там не теряли, так как по распоряжению райисполкома им будут шить по два костюма, и в ателье вчера не успели сделать все замеры, так что они прибудут не ранее двух часов дня. Даже Строгин успокоился, раз Ворот взял весь огонь на себя. Да и что ему его не взять, когда