Обратный отсчет: Равнина - Токацин

весь вечер валялись без дела, — угрюмо сказал он. — Не нужна новая посуда — не напрягайтесь. Мне-то всё равно, из чего вы там жрёте.

Филк, громко фыркнув, бросил на шкуры последние плошки, и Гедимин мельком подумал, что при более аккуратном обращении они бились бы реже и раздражали меньше. Волокуша с грохотом поехала к выходу. Вепуат, дотянувшись, отодвинул глиняные ёмкости друг от друга. Филк ещё что-то бурчал, выбираясь из ангара, когда шум воды в скафандре заглушил его слова.

— Что, народ недоволен? — Вепуат ухмыльнулся. Гедимин угрюмо сощурился в ответ.

— Ладно, что станцию строю я один. Но и со всякой ерундой вожусь только я. Что, в лагере больше никого нет?

Вепуат примирительно похлопал его по локтю. В скафандре забулькало.

— Они стараются. Гравий смёрзся и больше не оттаивает. Устойчивое похолодание. Я, как помоюсь, пройду по плато, оттаю им площадку. Пусть работают.

Он, отсоединив шланг, прошёлся по душевой, заглянул в контейнер с «мылом» и еле слышно хмыкнул.

— Они и посуду этим же моют. Хорошо, оно легко споласкивается. Не то наелись бы ксеносульфатов…

— Ну, хоть не скогнийского мыла, — отозвался Гедимин. Из закрытой душевой бочонки с «чёрной грязью» в предбаннике не просматривались, но они там были — и филки эту дрянь на себя намазывали. «И заменить её тут нечем. Не то давно заменили бы. Айзек что-то искал… видимо, не нашёл.»

— Беглый Сэта на складе, — внезапно вспомнил он. — У него там есть вода?

— Вчера приносили, — ответил Вепуат. — Из их города бурдюк… ну, и я нашей принёс. Не знаю, можно им её или нет, — там много чего не хватает, они же пьют, считай, термальный рассол…

Гедимин резко качнул головой.

— На питьё ему хватит. А мыться? Он там третий день без купания.

Он вспомнил, как в тюрьме неделями сидел «без купания», и его передёрнуло. Вепуат озадаченно хмыкнул.

— А верно. Не задумывался, как они моются. С их плохо управляемой температурой тела… Им всё, кроме кипятка, будет ледяным. Наверное, источники в городе достаточно горячие…

— Как мыться в рассоле? — перебил его Гедимин, отогнав непрошеные мысли о системах охлаждения и о минеральном осадке в трубопроводах. — Он же осядет и въестся в кожу. Это же не «асбест» вываривать…

— Третий день без купания — тяжело, — пробормотал Вепуат. — Они на вид очень чистоплотные. Надо спросить. Может, тихо отведём его сюда. Под куполом, например…

Гедимин открыл было рот, но тут же закрыл. «Вчера тут толкались аса’анцы. Они его ищут. Может, соседний холм уже весь в „видеокамерах“… кстати, надо будет там порыться. Зрячие камни нам самим нужны. Только разобраться, как их перепрограммировать…»

…Горячий цех был открыт. Двое филков высыпали из тигля раскалённый чёрный песок. Руду Гедимин заложил вчера, идя на смену, «выкипала» она за пару часов, — ещё восемь кристаллы грелись попусту. «Пора вводить ночные смены,» — подумал сармат, глядя на горку руды, ещё не пристроенной к делу. «Тут все валятся спать в одно и то же время. Весь барак. Даже часовые… не знаю, выставляют их на ночь? Если нет — ничего хорошего. За периметром следят всего двое стражей, а работать вообще некому.»

— Фильтры забились, — доложил филк (то ли Эгберт, то ли Войя, — им сильно не хватало нашивок с хотя бы номерами, даже номера запомнить было бы легче).

— Угу, — буркнул Гедимин, досадливо щурясь («Вот и ещё одна помеха. Каждый день их менять, что ли?»). — Сейчас. Вы тут пока…

Он перевёл взгляд на горку гравия. В этот раз к рудосборнику прилипли крупные обломки неправильной формы. «Надо измельчить. Набить, как есть, — выйдет полтигля воздуха. Воздух греть незачем.»

— В лаборатории — камнедробилка, — сказал он вслух. — Тащите сюда. До отъезда можете не возвращать. Всю руду — раздробить до трёх миллиметров, в тигель сыпать только измельчённую.

Филки переглянулись.

— Дробить? — то ли Эгберт, то ли Войя поднёс руку к респиратору. — Об этом речи не было.

Гедимин сузил глаза, но Вепуат втиснулся перед ним и повернулся к филкам.

— Можете взять третьего. Найдёте — скажете мне. Я тут считаю отработанные часы. Не знаю, на кой оно кому нужно, но непосчитанными не останетесь.

Гедимин хотел фыркнуть, но вместо этого мигнул — филки, мгновенно успокоившись, пошли к выходу, по дороге выясняя, где проще добыть волокушу. «Что он им сказал? Вот вроде бы на понятном языке, но всё равно я ничего не понял…» — он безнадёжно покачал головой и полез в карманы за спрессованным промасленным волокном. «Фильтры. Надо их уже менять по графику. Чтобы не вспоминать посреди смены. Двое суток — дольше они не выдерживают.»

— И мне поменяй, — попросил Вепуат, «заглядывая» в газоотвод лучом сигма-сканера. — Сегодня приедут тоготцы…

Он нервно поёжился, и перья на плечах поднялись и с треском опустились.

— Две печи на Скогнов, куда-то пристраивать Сэта… Придётся их разводить по времени. Опытных, допустим, ставить на утро, новичков — на вечер…

— Пока я на смене, можешь занять все печи, — сказал Гедимин, сбрасывая на поддон твёрдый ком отработанного фильтра — то ли окаменевший клубок, то ли волокнистый минерал. — Только потом тигли обратно засунь.

Вепуат покачал головой.

— Температурный режим не тот. Это заново всё греть, охлаждать… И потом — без тебя я тут не работаю.

Гедимин мигнул.

— Я тут зачем? Все технологии ты знаешь. С механизмами… да ты видишь эти «механизмы». Тут никакой механик ничем не поможет. Приходи, когда хочешь, и работай.

— Я один со Скогнами и Сэта не справлюсь, — Вепуат помрачнел. — Не разделюсь надвое… Тебе что, совсем надоел этот цех?

— Не надоел, — быстро ответил Гедимин. — Но как-то это… неоптимально. Когда там приедут тоготцы? Не раньше рассвета, наверное. Поставь их на вечер с местными Скогнами. А