Обратный отсчет: Равнина - Токацин

пасти, отряхиваясь от слюны — по спине и плечам текло, с локтей капало, и очень хотелось помыть скафандр. «Ещё хорошо, что я в броне,» — подумал он, стараясь не морщиться.

Руниен легко спрыгнул с головы змея и вскинул над головой посох. Пещеру залило ярким белым светом. Со всех сторон раздался давящий на уши гул — Текк’ты, оставив работу, сползлись к сармату и теперь выглядывали из скалы, склонив над ним головы. Гедимин едва заметно вздрогнул и быстро развернулся к штабелям тектоновых плит.

Это были старые заготовки, все сроки выдержки давно прошли. Сармат мельком взглянул на анализатор, провёл ладонью по жёлтому камню и довольно хмыкнул. «Вот двойной тектон, вот тройной. Деформация закончена. Можно работать.»

— Скажи им, — Гедимин повернулся к Руниену; Текк’ты, пока он изучал заготовки, придвинулись ближе и легли почти вплотную, втянув мешающие хвосты в камень. — Вот из этих и этих плит надо сделать вот такие пластины. Такие же, но в десять раз больше.

Он поднял на ладони каменный макет и зажмурился, радуясь, что сквозь тёмный щиток не видно его глаз. Над его пальцами двигался воздух — Текк’ты, наклонившись с разных сторон, дышали на руку, приоткрыв пасти. Что-то надавило на ладонь — тёплый язык коснулся макета, ощупывая стыковочные выступы и впадины. Гедимину очень хотелось отдёрнуть руку, но он стиснул зубы и поднял её выше. «Надо было взять поддон. Донёс бы под мышкой. Вот сейчас оно надавит посильнее…»

Над головой гулко загудело. Гедимин открыл глаза и опустил ноющую от напряжения руку. С макета капала слюна.

— Они спрашивают, — перевёл Руниен, — нужно смешивать камень разных видов или брать его отдельно. И можно ли лепить пластину из остатков двух плит, если целых не хватит.

— Двойной и тройной камень брать отдельно, и готовые пластины складывать отдельно, — ответил Гедимин. Вопросы по работе заставляли тревогу отступить — можно было ненадолго представить, что он даёт инструкции обычным сарматам.

— А остатки… — он вспомнил, как Текк’ты лепили всё, что он им поручал — по десять раз заходя разными способами с разных сторон — и решительно кивнул. — Пусть лепят. Правда, непонятно, зачем плиты вообще отлёживались… Так, это не переводи.

«Отлёживались, чтобы понять динамику деформации,» — напомнил он себе. «Хоть как-то изучить незнакомый материал. Никто в Солнечной системе не строил из тектона. И не будет.»

Ещё пару минут Текк’ты гудели друг на друга, не обращая на чужаков внимания. Гедимин следил за ними, скосив глаз на генератор защитного поля. Потом самый крупный змей резко качнул головой, и все, кроме него и его сородича почти таких же размеров, нырнули в скалу. Гедимин услышал вдалеке грохот разгрызаемого и разминаемого камня — рабочие вернулись к прежним задачам.

Двое оставшихся склонились над штабелями заготовок. Один с коротким гулом взял в пасть плиту из двойного тектона, второй подобрал тройную и положил на виток хвоста. Резкий тычок мордой — и плита плавно выгнулась по форме макета. Гедимин мигнул. «А верно. Им даже лепить особо не надо. Можно сразу… Hasu!»

Текк’т поддел плиту мордой, выгибая её в обратную сторону, — первый вариант чем-то ему не понравился. Гедимин, забывшись, шагнул к нему, но налетел на выставленный посох.

— Твоя броня прочна, но не прочнее скал, — бесстрастно сказал Руниен, пытаясь передвинуть сармата на прежнее место. — Будь осторожен с гигантами.

— Лучше скажи, зачем они так делают, — сердито прошептал Гедимин, глядя, как Текк’т, семь раз выгнув плиту в каждую сторону, сминает её в бесформенный блин. — Плиты были почти готовы. На кой метеороид по сто раз их мять⁈

Руниен приоткрыл рот, приложил к нему навершие посоха и протяжно загудел. Текк’ты оглянулись на него. Один из них, оставив скомканную плиту, вытянул пятнадцать метров туловища из земли и склонился над Гедимином.

— Что ему надо? — спросил тот, силой заставив себя остаться на месте. Сердце колотилось где-то под горлом.

— Мало кто любит советы под руку, — отозвался Руниен. — Мало кто способен удержаться от совета. Пора наверх, мастер Дим-мин. Завтра твои плиты будут готовы, и ты увидишь, хороши они или плохи.

Гедимин порадовался, что под тёмным щитком не видно лица, — он, как сармат, не должен был краснеть, но уши и затылок жгло, как от кислоты. «Верно. Пойду наверх. Дураку полработы не показывают. Досадно быть дураком…»

…Крышка шахты аккуратно легла на место. Теперь только сканирующий луч «видел», как двое Текк’тов разминают камень, сгоняя его в шестиугольную форму. Гедимин в скафандре, блестящем от слюны гигантского змея, стоял над обрывом и угрюмо щурился. «Им, конечно, виднее. Но не могу понять — что именно они видят.»

Он выключил сигма-сканер и, не оглядываясь, пошёл к лаборатории.

9 день Молнии, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Гедимин пригнулся. Идти внаклонку было неудобно, но вставать на четвереньки не хотелось. Вторая дверная створка отъехала в сторону, и стук десятка молотков сменился тишиной, а затем — радостным верещанием. На сармата отовсюду смотрели Бронны. Он изобразил местный приветственный жест — верещание стало громче, а смущённые ухмылки из-под ладоней — шире.

— Уран и торий, — буркнул Гедимин, протягивая руку к сфалту за плечом и делая вид, что стряхивает что-то с пальцев на всех, кто сидел в столярной мастерской. Бронны с визгом замахали руками, то вскидывая головы, то кланяясь. Гедимин дотянулся до ближайшей горки заготовок и взял в руки длинную чёрную плашку — почти готовый «прут» деревянной «арматуры». Древесина была плотной; её кололи по внутренним швам, из-за которых деревяшки казались пластинчатыми, — теперь, без швов, она выглядела монолитной. «Очень прочная,» — Гедимин зажал в руках плашку, упирая концы в ладони, и с силой сдавил. «Чуть пружинит. Я могу согнуть её руками. А вот доламывать придётся ногой. Очень хорошо…»

— Работайте, — сказал он, внаклонку пробираясь в дальний угол склада. Нерасколотых заготовок было ещё много. Гедимин отделил часть и сложил отдельно, прикрыв защитным полем. «Закончат с арматурой — дальше работа будет сложнее. Рычаги. Множество рычагов. А из остатков — опоры,