Спи, милый принц - Дэвид Дикинсон

Шесть тридцать. Скоро пора будет выходить. А плана у него все еще нет. Правда, он продумал разговор — такой, что может, как ему казалось, стать не самым острым и опасным. Ваша матушка, леди Бланш Грешем. Я не так давно виделся с ней. Она хорошо выглядит. Этого всегда хватает на минуту-другую — люди рассказывают друг другу всякие страсти о своих матерях. Вера. Дорога в Рим. Собственно, я и сам нередко об этом подумываю. Луиза. Мои соболезнования человеку, также, как и я, лишившемуся жены. Да простит меня Бог, Каролина.

Шесть сорок. Стук в дверь.

— Он еще не покинул отель, наш лорд Грешем. По-прежнему в «Пеллегрини», — Панноне выглядел почти таким же озабоченным, как Пауэрскорт. — Официанты расставлены по местам. Ночь ясная. Значит, им все будет видно. Иногда тут бывает так сумрачно, что лорд Грешем мог бы пройти вплотную к вам, а вы бы его даже не узнали. Я осмотрел во «Флорианс» номер, отведенный для вашего обеда. Он не столь хорош, как наш, однако вполне приемлем. Вы постараетесь убедить его прийти сюда, лорд Пауэрскорт? Я чувствовал бы в этом случае, что все под контролем, понимаете?

Пауэрскорт заверил управляющего, что приложит все усилия, чтобы вернуться в «Даниэли». Без пяти семь.

— Не пора ли мне выходить, мистер Панноне? Как вы считаете?

— До вашего поста, лорд Пауэрскорт, всего две-три минуты ходьбы. Однако запаздывать не стоит. Во всяком случае, сегодня, я так думаю.

Семь. Как громко ударили колокола. Пауэрскорт даже подпрыгнул. Ну конечно, вспомнил он. До них, до этих колоколов, висящих по другую сторону собора Святого Марка, отсюда всего сотня ярдов.

За спиной его располагались Дворец дожей, пьяцетта, соединяющая площадь Святого Марка с берегом, и темные воды лагуны. Слева лежал огромный прямоугольник площади, пустынной в этот час, лишь несколько туристов сидели на ней за столиками в ожидании ужина. С моря поддувал холодный ветерок. Справа возвышался очередной лев, на сей раз ученый, с Евангелием между лапами. Pax Tibi Магсе. Мир да пребудет с тобой, Марк. Аминь, подумал Пауэрскорт, слегка подрагивавший от холода и нервозности.

Десять минут восьмого. Без всякого предупреждения объявился мистер Панноне. Должно быть, он прошел вдоль собора, там, где света было меньше всего.

— Все готово. Он еще не покинул «Пеллегрини». Возможно, он из быстрых ходоков. Видите человека вон там, у кампанилы? В шляпе гондольера? В шляпе-то вся и суть, мой лорд. Когда он будет знать, что лорд Грешем вот-вот выйдет на пьяцца, Сандро, так его зовут, махнет шляпой. Махнет направо, значит, Грешем придет по Мерсери, перед собой — лорд Грешем выйдет посередине, с Калле деи Фабри, налево — выйдет в самом низу площади. Хорошо?

— Хорошо. Очень хорошо, — ответил Пауэрскорт.

Праздно застывшие на маленьких мостах, переминающиеся в ожидании у витрин магазинов в концах улиц, читающие меню в освещенных окнах ресторанов, официанты мешкали в ожидании своей добычи. Взмах рукой, посланный на другой конец улочки, приподнятая шляпа, иногда посвист — и по извилистым венецианским улицам полетит заветное слово. Лорд Грешем приближается. Таким-то путем.

Двадцать минут восьмого. Площадь Святого Марка практически опустела. Даже голуби, безжалостные пожиратели отбросов дня, покинули ее. Это сцена, думал Пауэрскорт. Как назвал эту площадь Наполеон? Изящнейшая гостиная Европы, вот как. Однако сегодня она была не гостиной. Сегодня она была самой большой в Венеции сценой, ожидающей спектакля, который разыграют на ней двое мужчин. Актеры уже на подходе. Зрители ждут, вглядываясь сквозь окна закопченных домов, во «Флорианс» и «Квадрис», стоящие по другую сторону площади, — в ложах еще остались свободные места, стоячие только на крыше собора, рядом с четверкой львов. Хороший обзор. Холодновато, правда. Зато дешево.

Панноне исчез. Гондольерская шляпа Сандро неподвижно маячила под колокольней. Лишь подойдя совсем близко к нему, можно было заметить, что глаза его раз за разом описывают дуги, пробегаясь по дальнему краю площади, — совершенно как луч маяка, только быстрее. Почти не моргая при этом.

Семь тридцать. Может быть, он вообще не придет, думал Пауэрскорт. Взял да и струсил. Или слишком устал. Или учуял неладное. И решил поужинать в «Траттории Мадонны» или в «Приюте гондольера». А то и в своем отеле.

Дирекция театра весьма сожалеет. Деньги, уплаченные за билеты на спектакль, можно получить в фойе театра. Примите наши искреннейшие извинения, леди и джентльмены, но представление отменяется.

Мистер Панноне ждал, сидя за письменным столом своего кабинета. Он уже вынюхал немалую понюшку табаку. Он был генералом, ожидающим известий с поля сражения. А никаких известий не поступало. Известия выдохлись. Он подошел к окну, глянул поверх вод лагуны, мысленно обшаривая улицы и окольные подходы к площади Святого Марка. Где же лорд Грешем? Или лорд Пауэрскорт оказался все-таки прав? Вон он стоит под львами, замерев в ожидании, напряженный, почти больной. Как там писал Роузбери? У него очень трудная работа. Прошу вас, позаботьтесь о нем.

Без двадцати восемь. Может, мне следует помолиться? — думал Пауэрскорт. В конце концов, до собора, заполненного пиратской добычей, отсюда рукой подать. Нет, решил он, Бог этого не одобрит. Стайка престарелых монахинь переходила площадь, сгибаясь под ветром, как если б грехи мира были этим вечером особенно тяжки. Голуби расступались перед ними. Морщинистые пальцы монашек медленно перебирали четки в запоздалых вечерних молитвах, произносимых в самом сердце Венеции.

Шляпа гондольера! Она наконец пришла в движение! Шляпа Сандро, стоящего под кампанилой, указывала направо. Стало быть, Грешем подходит все же по Мерсери. Наконец-то. Пауэрскорт обнаружил, что ноги его дрожат. Спокойнее, сказал он себе, спокойнее. И пошел к центру площади Святого Марка, навстречу лорду Эдуарду Грешему, прежнему конюшему убитого принца Эдди, покойного герцога Кларенсского и Авондэйлского.

За собой он услышал топот бегущих ног. Сандро, Сандро-шляпоносец на полной скорости несся к отелю «Даниэли». К мистеру Панноне, чтобы сообщить ему — спектакль начинается. С пятнадцатиминутным — всего только — опозданием.

Занавес поднимается, думал Пауэрскорт. Зрители расселись по местам. Суфлер ждет за кулисами. Если я возьму чуть вправо, то, меньше чем через минуту, смогу заговорить с Грешемом. Превосходная, должно быть, картина откроется зрителям — два главных действующих лица в самой середине площади. Весь мир театр, все мужчины и женщины — просто-напросто актеры.

— Лорд Грешем? — спросил Пауэрскорт, словно бы неуверенный, что узнает мужчину в длинном черном плаще.

Молодой человек окинул площадь отчаянным взглядом. Он еще успел краем глаза приметить Сандро-шляпоносца, скрывающегося за углом Дворца дожей.

— Лорд Грешем! Это вы! Как мило встретиться здесь с вами. Надо же, какой приятный сюрприз.

Не страх ли мелькнул в глазах Грешема? Тот снова огляделся, как бы помышляя о бегстве. Площадь велика, спрятаться негде.