Непокорная для Бешеного - Диана Билык

Леша дернул уголком губ, отчего старый шрам натянулся, исказил часть грубого лица, вспучив нашу горькую память.

— Частично умер в день гибели Милы… — тихо, словно у него не осталось сил, чтобы говорить, выдавил Береговой, — а после его добил выбор между любимой и дочерью. Ты бы смог выбрать? — он повернул голову и пристально посмотрел мне в глаза, а я не смог отвести взгляд.

Сглотнул. Во рту так пересохло, что слюна не проталкивалась.

Если бы пришлось выбирать между Варей и ребенком, я бы свихнулся…

— Нет, — твердо ответил и, не выдержав тяжелого взгляда Лютого, отвернулся и затих надолго. Я понимал, что должен сделать все, чтобы перед таким выбором меня не поставили.

Бешеный

Дождь так и не пошел. Гремело со всех сторон, но небо не желало рожать, будто тянуло время. Будто не выносило свое буйное дитя из капель.

Меня внезапно дернуло в груди, словно за нить.

Высокий голос, отчаянный крик шел из глубины здания, перекрывая отдаленные урчания грозы.

Я без колебаний узнал Варю.

И скользнул в темень прохода, не раздумывая и не дожидаясь подмогу, хотя Лешка приказал сидеть на месте.

Его я точно слушать не стану.

Пусть он смог перевернуть весь город и за те минуты, что мы мчали по трассе, обнаружить, где появлялся Дима, бывший Варин муженек… Именно бывший муженек приходил к Лютому на днях и, явно по приказу Чеха, подложил в кабинет Берегового жучок — так псих узнал, что мы с Лешкой спелись. Так Чехов выяснил, что я… плохой щенок, которого стоит наказать. И, глядя в окно, на пролетающие мимо сосны, я осознавал, что он приготовил для меня жуткую расправу. Недаром район, где околачивался Дима, наводил на меня тихий ужас.

Перед внутренним взором снова вырос массивный стул, зазвенели цепи, кровь закапала на грязный пол. И безумный, звериный крик впился в голову, будто мне ломом проломили череп.

Оказалось, весь город давно под колпаком видеонаблюдения, которое устанавливал и курировал Леонов, глава безопасности компании «Берег», той самой, что Чех планировал развалить.

Леша разумно связал приход Димы и похищение Вари, я не вникал в подробности, у меня таких козырей в руках никогда не было. Я мог лишь, как одинокий волк, выслеживать добычу в надежде, что она не сбежит. Только вот все обернулось против меня.

Я прекрасно знаю это место. Чех настолько верит в успех, что даже последнее логово не сменил? Обычно он перемещается по городам, потому что в розыске, не задерживается на одной точке больше суток, но сегодня мы приехали в знакомый клуб, где буквально неделю назад больной на голову ублюдок передал мне документы.

Несмотря на громкую музыку, что тянулась из-под двери у центрального входа, здесь, на заднем дворе, где я замер у стены, было довольно тихо, оттого голос Вари пробил монотонный гул города. Казалось, раскаленная игла вошла в ухо и, проколов черепушку, воткнулась в мозг.

Я натурально не соображал, что делаю. Сорвало все стопы и преграды.

Бежал вдоль стены, пробиваясь вглубь заброшенных построек. Клуб стоял на относительном отшибе, за ним тянулись довольно мрачные развалины старого завода. Здесь было неприятно сыро и необычно безлюдно. Ни одной головы охраны. Словно меня намеренно пропустили, загнали, как дикого зверя, в ловушку.

Плевать.

Лешка все-таки всучил мне в руки пушку, прежде чем добровольно пойти на встречу с Чехом, подхватив те самые документы. Самоубийца. Но мне Лютого не жаль.

Лишь напоследок, когда я оглянулся и, прячась в темноте, поймал доверчивый Лешкин почти братский взгляд, сердце болезненно сжалось. Это все иллюзия. Фальшь. Мне хотелось видеть эту поддержку, хотелось почувствовать, что я… не один. Что за моей спиной, как раньше, всегда стоит лучший друг. Что он поможет в любой ситуации, спасет, если буду нуждаться, обнимет, когда будет хреново.

Все пыль. Давно этого нет и никогда не будет.

Разве можно так быстро простить предательство?

Ни за что.

Пистолет я держал наготове и пробирался дальше, осторожно и тихо, будто мышь. Только весом с центнер, но это уже подробности.

Под ногами скрипели разбитые кирпичи и грязный песок. У глухой полуразрушенной стены оказалась свалка. Я прикрыл локтем нос и прислушался.

Тихий вскрик снова пронзил мутную тишину.

Я метнулся дальше, съехал по куче камней, едва не кубарем, перелез сваленные ржавые трубы и, подкравшись к высокой заводской стене, побежал на звук.

Еще спуск, еще поворот. Тупик.

Впереди, под лапой широкой бледной лампы, что слабо потрескивала от морозного весеннего воздуха, появилась дверь. Облезлая и знакомая до трясучки.

Этот фонарь над козырьком среди полной кромешной тьмы, будто завлекал мотылька на смертельный свет.

Я готов сгореть.

Небо озарилось длинной ломанной линией, через несколько секунд загромыхало. Женский крик слился с грозой, а меня тряхнуло от дикой боли в груди. Если Варя потеряет малыша, я…

А что я? Уничтожу мир ради нее, только и всего.

Подошел ближе к двери, стискивая зубы до хруста эмали. Темная краска на покосившемся полотне давно потрескалась, пропустив наружу белое тело дерева.

На нем свежие разводы крови и вытянутые, размазанные отпечатки.

Я присмотрелся. Кто-то явно не хотел внутрь, цеплялся за край, царапал древесину, раня пальцы и ломая ногти, дрался до последнего.

Стало дурно, но меня вдруг накрыла холодная и неприступная уверенность. Я даже не понял, как оказался внутри здания, и как один из появившихся навстречу амбалов рухнул, отлетев к стене и забрызгав все кровью.

Оглушенный выстрелом я поморщился и выстрелил снова.

Еще один брякнул лицом вниз. Треск и гул прокатился по длинному мрачному коридору, а из глубины, словно отвечая, послышался новый Варин вопль. Сильнее прежнего.

Когда из-за поворота вынырнул еще один амбал, я укрылся за пожарным щитом, дождался, пока тот выпустит обойму, и, мельком выглянув, прицельно выстрелил. Да только ухо ему царапнул, отчего разозлил. Он, отбросив пушку в сторону, метнулся зигзагом ко мне, на ходу вытаскивая из кармана нож.

Здесь было тесно для маневров. Я попятился, намереваясь выскочить наружу, но там меня тоже уже ждали.

Не знаю, как вывернулся и не подставил башку под пули, но сумел выстрелить — грузное тело повалилось к стене, и на улице на короткое мгновение все затихло.

Гром над головой, словно подсказывал, что это еще не конец.

Над головой свистнуло, я пригнулся, за плечом разлетелось в щепки полотно двери.

Боковой взгляд уловил мельтешение со стороны завода. Я наугад выстрелил. Враги рассыпались в стороны, словно муравьи. Попрятались, но через миг снова поперли в мою сторону. Фигур было много, больше десятка, если не два. Их черные тени неумолимо приближались.