Тень Ястреба - Кертис Джоблинг

– Нужно двигать отсюда.

К тому времени, когда жители порта Две Реки разобрались, почему улицы их славного города запрудили взбесившиеся, орущие верблюды, пятеро верлордов были уже далеко. Выбрав на конюшне самых крепких лошадей, они скакали по тропе, которая вела у подножия холмов вдоль южного рукава реки. Негостеприимный город остался позади.

Местность была пустынная, каменистая, ни травинки, ни кустика – только изредка попадались странные, чахлые, с перекрученными стволами деревца, каким-то чудом сумевшие пустить корни в этой иссохшей почве и уцелеть под непрестанно дующими ледяными ветрами.

Бегемот ехал замыкающим, верхом на самой могучей ломовой лошади, какую когда-либо доводилось видеть его товарищам. Более высокая, чем горные пони, которых выбрали остальные верлорды, эта лошадь была к тому же на редкость уродливой, с необъятной спиной и ногами-тумбами. Понятно, что эта бедолага перевезла за свою жизнь немало грузов, но такого тяжелого и неуклюжего всадника, как Бегемот, ей еще наверняка не попадалось. Поначалу лошадь пыталась протестовать, брыкалась, но довольно скоро им с Бегемотом удалось прийти к общему согласию, и теперь они чинно трусили вперед, слыша, как гудит и прогибается под ними земля. Остальные верлорды покусывали губы, с трудом удерживаясь от того, чтобы не отпустить в адрес своего друга какую-нибудь шуточку.

Теперь маленький отряд возглавлял Гриффин, сразу за ним расположился Дрю, дальше Табу, Криг, а в арьергарде, как уже было сказано, трусил Бегемот. Табу решительно отклонила все попытки товарищей поухаживать за собой, уверяя, что ее рана – просто царапина. «Удивительная женщина», – думал Дрю, восхищенный стойкостью и упорством леди-тигрицы. Носорог свою рану обработал, пока остальные готовили лошадей, Гриффин тоже успел перебинтоваться. Было видно, что держаться в седле им обоим непросто, но они не подавали вида.

– Интересно, кто это был? – спросил Дрю, придерживая своего пони, чтобы поравняться с Гриффином.

– Боюсь, мы никогда не узнаем, кто стоял за этим покушением, – ответил лорд-ястреб.

– Но они явно были чьими-то людьми. Кто это мог быть? Пес, Кот, Гиена… Ворон!

– Меня больше беспокоит их оружие – серебряное. Скорийцы используют его, чтобы держать под контролем своих гладиаторов-оборотней, но здесь, в Лиссии? Серебряное оружие объявлено вне закона на всем континенте, но у этих мерзавцев были серебряные клинки и стрелы. А ведь этот запрещенный металл очень недешев. У наших врагов были очень богатые хозяева.

Дрю вспомнил о ранах на своей спине, оставленных утыканным серебряными шипами кнутом капитана Брутуса. Их вервольф получил, когда его привезли пленником в Хайклифф.

– Серебряное оружие возродили в Лиссии лорды-коты.

– Это оружие – еще одна ниточка, которая связывает воедино твоих врагов, Волк, – сказал Гриффин, пришпоривая пони.

Приближалась ночь. Обернувшись, Дрю посмотрел на мерцающие вдали огни города Две Реки. Интересно, станет ли кто-нибудь преследовать их, чтобы спросить за смерть нескольких людей и разгромленную конюшню?

Дальше, у самого горизонта, виднелось еще одно зарево – Азра.

«Что это – костры вражеских стоянок или полыхает сам город?» – Дрю перевел взгляд вперед.

Тропа исчезала вдали, уходя вдоль текущей по каменистому склону реки. Дрю посмотрел вверх, на горы, мерцающие в сумерках своими заснеженными вершинами.

– Надеюсь, нам удалось оторваться от наших врагов, – сказал Дрю, пришпоривая вслед за Гриффином и своего пони.

– Мы должны оставаться начеку, Дрю, – ответил Гриффин, обводя взглядом встающие впереди горы. Его родные горы. – Боюсь, юный Волк, что за нами следят с той самой минуты, как мы ступили ногой на пески Омира. У меня есть ощущение, что врагам известен каждый наш шаг.

Солдаты Львиной гвардии позволили себе слегка расслабиться, собрались возле костров, играли в карты, бросали кости. Заводилой этого веселья и самым удачливым игроком был Сорин. Солдаты-бастийцы из отряда лорда Фроста предпочитали держаться в сторонке от своих лиссийских товарищей, они занимались более серьезным делом – чистили и затачивали оружие. Кот-альбинос удалился в свою палатку, чтобы поужинать в тишине лучшими кусочками, которые его солдаты отобрали у жителей Лонграйдингса. Итак, все были заняты, поэтому Тренту не составило особого труда пробраться незамеченным в палатку, где держали пленника. Прикрыв за собой полог, Трент посмотрел на связанного верлорда.

– Скажи мне, – произнес Трент, наклоняясь над пленным. – Какой он?

Барон Эван медленно поднял голову. Лицо лорда-барана было покрыто ссадинами и синяками – багровыми, черными и синими. Сорин нещадно отделал лорда из Хаггарда рукоятью своего посеребренного меча – эти синяки и ссадины сойдут не скоро. О том, чтобы обработать старику раны, никто, разумеется, даже не подумал.

– Кто? – спросил Эван, с трудом шевеля разбитыми губами. Его левый глаз полностью заплыл, на Трента смотрел только один, правый, налитый кровью.

– Волк. Дрю, – ответил Трент, стараясь говорить холодно и безразлично.

– Почему это тебя интересует? – спросил верлорд, изучая Трента своим единственным глазом.

– Что он за человек? Я слышал о нем много разного. Что ты сам о нем думаешь?

Эван попытался улыбнуться, но тут же скривился от боли. Он моргнул, повел плечами, задержал дыхание.

– В чем дело? – спросил Трент. На этот раз в его тоне прозвучало сочувствие.

– Грудь, – ответил Баран.

Лорд Фрост не только приказал своим парням как следует «поработать» с Эваном, но и сам принял участие в расправе. Ему явно доставляло удовольствие слышать крики старого Барана. Сам Трент никогда не мучил пленных. Да, он мог убить человека, если тот был врагом или по приказу старшего офицера, но издеваться над пленными? Нет, на это он не подписывался, вступая в ряды Львиной гвардии.

Трент посмотрел на веревки, которые опутывали пленника. Независимо от того, был этот старик оборотнем или нет, этих веревок было явно многовато. К тому же Сорин со своими дружками измолотил его до полусмерти. Трент нагнулся и развязал часть веревок.

Эван почувствовал себя свободнее, смог наконец откинуться назад и вытянуть согнутые ноги и даже сумел поднять руки и помассировать себе грудь. Трент наполнил водой кружку, поднес ее к губам верлорда, который с жадностью напился.

– Спасибо, мальчик, – прошептал он.

– За что?

– Такой вкусной воды я не пил ни разу за всю свою долгую жизнь. Даже бочонок лучшего редвайнского вина не идет ни в какое сравнение с этой небесной влагой.

Трент улыбнулся, отставил в сторону пустую кружку.

– Волк, – повторил он. – Какой он?

– Он пришел ко мне в Хаггард, но стал пленником лорда-козла, Кесслара. Его бросили в темницу, туда же, куда и меня. Там мы познакомились. Он рассказывал мне о своей жизни. Не думаю, что он лгал – темница неподходящее для этого место. Он вспоминал о смерти своих родителей, которых убили Лев и Крысы…