Его ученица - Юлия Оайдер

и это ощущение умиротворения исчезнет, оставив от себя лишь воспоминания.

Мужчина весь день с кем-то созванивается, переговаривается и разбирает вещи. Я делаю все то же самое, только при этом продумываю перспективы нашего дальнейшего существования. Вставляю новую симкарту в телефон и забиваю номера первой необходимости, а точнее номера новых знакомых. Осваиваю стирку, мойку посуды и приготовление скромного ужина из имеющихся продуктов. Из рук все валится, но я разберусь, должна разобраться. Не хочу быть безрукой дурой в глазах Ледника…

К ночи нахожу в предоставленных Ингой вещах пижаму похожую на "Виктория Сикрет" и переодеваюсь в нее. В спальне сталкиваюсь с полуголым Алексеем, отчего непроизвольно краснею, когда его взгляд опускается в область выреза на моей груди. После секундной заминки, я все же подхожу к постели, не сводя взгляда с торса мужчины.

— Я договорился со спортзалом неподалеку на индивидуальное время, — улыбается он и подходит к кровати. Сердце пускается вскачь, потому как мне до ужаса хочется, чтобы он не оставил меня одну, хочу спать с ним, чтобы он был рядом со мной. — Буду тренироваться без палева и, может быть, даже найду кого-нибудь из клиентов.

— А мне можно будет продолжить заниматься с тобой? — спрашиваю я.

— А зачем? — непонимающе хмурит брови Ледник.

— Мне нравилось тренироваться, я чувствовала себя сильнее и увереннее, — отвечаю я.

Неужели он заберет у меня это? Неужели запретит тренироваться с ним?

— Не вижу смысла в этих тренировках для тебя, — говорит Алексей, но, будто заметив мое разочарование, добавляет: — Но, если ты так сильно хочешь, я не в силах запретить. Главное, что тренером буду я, — на его губах на миг появляется довольная ухмылка и он делает еще один шаг ко мне.

— Мне не нужен другой, — с улыбкой отвечаю я, вздернув подбородок.

Вижу, как мужчина "залипает" на моих губах. Его затуманенный взгляд пробивает меня на мурашки, так приятно видеть его таким.

Ледник тянется к выключателю лампы и, щелкнув кнопкой, погружает нас в темноту.

— Золушка, ты невыносимо красивая, — произносит он и, обняв меня за талию, валит на кровать. Нависает сверху, рассматривает мое лицо и внезапно становится жутко серьезным. Это даже чуточку пугает. — Я сделаю все, чтобы ты чувствовала себя спокойно. Попытаюсь сделать все, чтобы ты ни в чем не нуждалась, — склоняется к моим губам, но не целует. Медлит до тех пор, пока не произносит: — Просто дай мне время.

Каждый поцелуй этого мужчины вызывает в моей душе неистовый трепет, я дрожу и каждая клеточка стремится быть к нему ближе. Не знаю границ дозволенного, поэтому исследую их: обрисовываю кончиками пальцев каждую мышцу, спускаюсь к потрясающему прессу и ниже…

— Не дразни меня, Золушка, — Алексей отстраняется и перекатывается на свободную часть кровати. — А то не смогу тормознуть и сделаю больно. А больно тебе делать я не хочу, — качает головой он.

Разочарованно вздыхаю, а мужчина крепко обнимает меня и прижимает к себе.

— Как хорошо, что у тебя такие друзья, — утыкаюсь носом ему в шею, дышу его запахом и наслаждаюсь теплом. — Ты… ты говорил, что вы в ссоре… Вы с Романом зарыли топор войны из-за меня?

Слышу, как учащается его сердцебиение и замираю. Перестаю дышать, ожидая его ответа.

Расскажет про Алену? Или не расскажет?

— Что-то вроде того, — отвечает Ледник. — Давай спать? — говорит он и целует меня в щеку.

Не расскажет… Значит еще не время…

Немного обидно, что он мне не доверяет, а с другой стороны — я же знаю какой он. И эти секреты не заставят меня любить его меньше.

Мужчина засыпает почти сразу, а вот я никак не могу успокоиться. Постоянно думаю о том, что будет дальше, как нам придется выживать…

Он сильный мужчина с амбициями, но он не справится один. Как бы Ледник не говорил, что проблемы наши общие, они все равно мои и это я принесла ему их. Сидеть без дела мне не позволит совесть, так что я все равно найду путь, чтобы помочь.

У меня есть план действий.

39

Адаптироваться к новой жизни было сложно, не буду лукавить. Носить чужие вещи, пользоваться чужими предметами в чужой квартире и при этом отказаться от социализации — невыносимо сложно. Я общаюсь с Ингой и девочками, пару раз появлялся Семен, но больше по работе и по делу к Роману Васильеву, нежели ко мне.

Ощущаю себя редким животным, которого холят, лелеют, кормят, он ни в чем не нуждается, но ему откровенно хреново в неволе.

Когда вернулся брат Инги, нам пришлось освободить квартиру и снять на имя Романа небольшую однушку неподалеку. И все снова пришлось выстраивать с нуля…

Леша идет мне навстречу в некоторых моментах: например, он занимается со мной в спортзале уже третий месяц. В остальное время он работает либо с клиентами, либо ездит на бои. Его товарищ по кличке Жук продолжает находить ему противников не только в привычном месте, но даже в нашем городе. Каждый раз, когда Леша уезжает на бой или везет деньги за зал, чтобы передать их Демьяну, я сижу как на иголках. Я переживаю за него, каждый раз боюсь, что он уедет и уже не вернется… Ведь каждый день для нас испытание и мы не знаем, что будет завтра.

Со слов Леши, меня искали еще пару месяцев назад, а сейчас перестали. Ни розыска, ни слежки возле клуба — ничего. Но возвращаться все равно небезопасно. Еще пару раз проскочила фраза, что дом моих родителей пуст, а это может значить только два варианта: либо они куда-то уехали от гнева Вайса, либо он их нашел и… Несмотря на предательство и попытку повыгоднее меня продать, в душе все равно что-то болезненно сжимается, когда думаю об их кончине. Наверное, это просто детская привязанность…

Каждое утро я провожаю Ледника на работу в местный спортклуб, где он сейчас работает и тренирует каких-то мальчишек. А ближе к ночи он приезжает за мной на старенькой машине Васильева и мы вместе мчимся в спортклуб