Его ученица - Юлия Оайдер

ставить дальше. Как обычно себя после этого ведут?

Подставляю лицо под теплые струи и обнимаю себя за плечи. Неприятное болезненное ощущение между ног возвращается, но я стараюсь абстрагироваться от него, ведь все хорошо, все было слишком хорошо.

Вот только страшно, что будет дальше… Сложно сказать, что подарит нам завтрашний день, а я уже парюсь из-за того, что случится через десять минут.

Ну, нельзя же прятаться тут вечно!

Так что я выбираюсь из ванной и кутаюсь в оставленное на раковине Ледником полотенце. Затем замечаю его спортивную футболку, явно предназначенную мне. Надеваю ее на все еще влажное тело и смотрю на себя в зеркало. Футболка длинная, почти как платье, оно и к лучшему, ведь белья мне не соизволили оставить.

Выхожу в коридор и слышу, как на кухне что-то шуршит. Иду на звук и вижу Ледника возле плиты. На мужчине спортивные штаны и борцовка в облипку, даже чувствую себя чуть-чуть обманутой, ведь я почти голая.

Он что-то жарит в сковороде, а рядом на соседней конфорке уже почти кипит вода в кастрюле.

— О! Ты как раз вовремя, — поворачивается ко мне и указывает на стол, где лежит пара томатов и пучок какой-то зелени. — Берешь нож, берешь вот это вот все и режешь в салатник. Справишься, Золушка? — подмигивает Алексей.

Несколько секунд растерянно хлопаю ресницами, но затем прихожу в себя и киваю.

— А как резать? — беру нож и вопросительно смотрю на мужчину.

Судя по его выражению лица, я спросила какую-то неведомую фигню…

— Так, чтобы в рот помещалось, наверное, — пожимает плечами он и отворачивается к плите, снова улыбаясь.

Чтобы в рот помещалось… Ну, логично…

Не скажу, что я не весть какая хозяйка, но да, большую часть времени занималась готовкой мама, а когда жили в штатах — домработница.

Нарезаю томаты на дольки и после каждую из них режу пополам. Вроде ничего особенного, бытовой процесс, но так волнительно, как будто экзамен сдаю. Сосредоточенно продолжаю делать подобие салата, пока в один момент над моим ухом не раздается насмешливый шепот, а мужская ладонь не приземляется мне на талию.

— Расслабься…

Вздрагиваю от неожиданности, но Алексей перехватывает мою руку с ножом и не позволяет повернуться.

— Ты слишком напряжена, я чувствую твою нервозность, — говорит он и осторожно забирает нож из моих рук, откладывает в сторону. — Скажи, ты жалеешь? — разворачивает меня к себе лицом.

— Нет! — спешу ответить я.

— Тогда в чем дело, Золушка? — проводит кончиками пальцев вдоль моих скул. — Я был слишком груб?

Чувствую, как учащается мой пульс и дыхание сбивается.

— Нет, все было замечательно, — отвечаю я и облизываю губы, — просто я теперь не знаю как с тобой общаться.

Мужчина удивленно приподнимает брови, после чего заключает меня в кольцо своих крепких объятий.

— Во-первых, зови меня Леша. Во-вторых, хватит краснеть, когда я к тебе прикасаюсь, поверь, теперь это неизбежность. Я буду тебя трогать, потому что ты моя девушка, я буду тебя целовать… — делает паузу и опускает взгляд на мои губы. — В-третьих, тебе идет моя футболка и… я забыл, что хотел сказать, потому что ты слишком сексуально облизываешь губы! Просто будь моей Золушкой, — усмехается и торопливо целует. — Договорились? А то у меня сейчас вода выкипит…

— Договорились, — закусываю губу и возвращаюсь к приготовлению салата.

"Я буду тебя трогать, потому что ты моя девушка".

Девушка…

"Просто будь моей Золушкой".

Моей…

После его слов на душе самая настоящая весна, хочется плакать от счастья. Лишь бы оно продлилось как можно дольше…

38

Когда мы заканчиваем с приготовлением странного блюда, в виде смешанных отварных макарон и мелко изрезанных лопаткой в процессе жарки яиц, сидим за столом напротив друг друга, а Алексей высказывается относительно плана наших действий.

Боже, дай мне сил назвать его Леша! Это так непривычно!

— За залом сейчас присматривает Демьян, раз в неделю я должен появиться и передать ему деньги на оплату, — говорит он. — Эти деньги надо откуда-то взять, так что Рома обещал помочь с работой. Тут еще неподалеку есть спортзал, можно походить для поддержания формы по Ромкиному абонементу. Но в целом, сидим и не дергаемся, особо не светим рожами.

— А что делать мне? — спрашиваю я. — Куда мне можно пойти работать?

— Никуда, — качает головой Ледник. — Ты вообще стараешься не высовываться, ясно?

Обреченно киваю и продолжаю поглощать наш обед. Вкусный, кстати.

— У меня с собой много драгоценностей, которые можно продать! — воодушевленно восклицаю я. — Кольцо Вайса, мои мелочи… Можно все это продать к черту и у тебя будут деньги, хотя бы на первое время! Я не знаю сколько дают за подобные вещи, но у меня есть серьги с бриллиантами, кольца из золота и платины. Я спросила у Инги, где можно найти ломбард, она сказала что нужно гуглить, так что может…

— Золушка, не надо, — хмурится мужчина, как будто я его оскорбила. — Это крайний случай. К тому же, кольцо мистера Вайса очень приметное и обычно, такие вещи выполненные на заказ эксклюзивно, есть на учете у знатоков ювелирки. Это кольцо нельзя светить, нас сразу найдут и вычислят.

— Я не хочу просто сидеть, — смотрю ему в глаза. — Это неправильно, от меня толку ноль!

— Не ноль и просто сидеть на месте ты точно не будешь, — уголки его губ дергаются в полуулыбке. — Попробую договориться с Жуком про бои, все же это самое рыбное до бабла место…

Поджимаю губы и сглатываю раздражение. Не хочется быть бесполезным грузом на его шее, ох, как не хочется.

— Элла, — поднимаю на Ледника взгляд, — если я не справлюсь один, я попрошу тебя о помощи. Никуда не лезь сама, прошу.

— Хорошо, — нехотя соглашаюсь я.

Странное чувство преследует меня до конца дня: вроде бы спокойствие, но оно очень невесомое, словно вуаль, под которой уж точно невозможно спрятать все мои проблемы. Кажется что вот-вот подует ветер перемен