Реконструктор - Александр Конторович

– Нам одного Пашки хватит! И так уже носилки тащить замаялись!

И – финиш!

На этом все мои попытки что-то изменить завершились.

Рапорт

заместителю военного коменданта

района майору фон Крамеру

Докладываю вам, что 20.07.1942 г. поисковой группой под командованием обер-фельдфебеля Лахузена был скрытно захвачен партизан из числа пришедших за ранеными русскими диверсантами. Им оказался житель соседнего района Ломакин Павел Михайлович, 1924 г. р. Будучи допрошен, Ломакин показал, что состоит в партизанском отряде «Мстители» около полугода. Две недели назад руководство отряда получило указание вторично выйти в район уничтоженного нами лагеря, попутно забрав с собой уцелевших диверсантов, которые могли что-то знать о пропавших документах. Указанные диверсанты после ранения были оставлены на острове посредине болота, о котором ранее уже сообщалось. Прибыв к леснику, партизаны были им сопровождены на остров. Раненых там оказалось пять человек, но ходить мог только один. В ответ на расспросы один из лежачих раненых – Петрищев Виктор – пояснил, что портфель полковника Хильгера мог быть спрятан в специальном тайнике. Данный тайник заминирован большим количеством взрывчатки и оборудован ловушками. Петрищев пояснил, что вскрыть тайник сможет только он, любой другой, попытавшись это сделать, погибнет на месте. Исходя из этих соображений, командир группы партизан Горев Никанор Степанович принял решение доставить Петрищева в лагерь, чтобы он выполнил операцию по вскрытию тайника. С этим надо было спешить, так как состояние раненого внушало серьезные опасения.

Со слов Ломакина, дорога к острову очень трудная, и оставшиеся там раненые без посторонней помощи оттуда не выйдут, тем более что не способны самостоятельно передвигаться. В связи с этим считаю, что дальнейшие мероприятия по поиску дороги на остров можно прекратить ввиду их нецелесообразности.

После проведенного допроса из-за невозможности дальнейшего использования пленный был расстрелян.

Исходя из полученных сведений, считаю целесообразным обеспечить дальнейшее беспрепятственное передвижение партизан к разрушенному лагерю, где они самостоятельно вскроют тайник и обезвредят все ловушки. После этого, в зависимости от сложившейся обстановки, силами моего отряда будет произведено их задержание или уничтожение.

Обер-лейтенант Хельмут Рашке

На четвертый день пути настроение у моих попутчиков отчего-то повысилось. Странно, вроде бы ничего обнадеживающего за это время не произошло! Но факт есть факт, они даже как-то приободрились. И зашагали ощутимо быстрее. Окликнув меня, командир приказал заменить его у носилок. Сейчас именно я шагал в голове отряда, осматривая дорогу. Закидываю за спину винтовку и занимаю указанное место. Но идти пришлось недолго: вскоре дядька Никанор дал команду на привал. Ставим носилки на землю, а сами устраиваемся чуть поодаль. Командир окликает одного из партизан, отправляет его на пост, а сам исчезает в кустах.

Тихо…

Только какие-то птахи попискивают в кустах. Подставляю лицо солнечным лучам. Как давно я не брился? Именно эта мысль отчего-то меня беспокоит. А, кстати! Пока сидим, отчего бы и не?..

Лезу в вещмешок и достаю бритвенные принадлежности. Ручеек поблизости есть, так что и морду выбрить я вполне успею.

– Максим! – окликает меня сосед, Петр Воропаев. – Ты куда?

– Побриться хочу. А что?

– Не успеешь. Сейчас дальше пойдем.

– Так нет же командира-то!

– Скоро будет, не волнуйся.

Хм, опять какие-то секреты… Ладно, хоть умоюсь!

Прячу принадлежности в мешок, сбегаю вниз и быстро ополаскиваю рыло. Ну вот, даже полегчало, ей-богу! Уже неторопливо поднимаюсь наверх. Перестраховщики, мать их за ногу…

Треск в кустах!

Быстро перекатываюсь к винтовке…

Но часовой спокоен.

Не волнуются и мои попутчики.

Из кустов выходит группа людей. В разномастной одежде и с оружием. Никанор шагает сбоку, что-то поясняя коренастому бородачу.

Так вот оно что! Здесь была назначена встреча! То-то и командир ушел – видать, первым хотел пообщаться…

Облегченно вздыхаю, наклоняюсь к мешку, завязывая горловину.

А когда поднимаюсь, встречаюсь взглядом с высоким худым парнем в полувоенной одежде. Военные брюки, заправленные в сапоги, пиджак… что-то знакомое…

По сузившимся глазам парня понимаю – он тоже меня узнал. Но кто это? Где мы виделись?

Секунда – и он срывает с плеча винтовку.

– А ну! Хенде хох!

По-немецки?

Или я чего-то не догоняю?

Растерянно смотрю на остальных партизан.

– Ты чего, Митяй? – удивленно смотрит на него дядька Никанор. – С глузду съехал?

– Кто это такой? – тычет в мою сторону оружием парень. – Откуда он здесь?

– Да Максим это… Мы его у Ерофеича забрали, вместе с этим, – кивает на Виктора наш командир. Он тоже удивлен происходящим.

– Да? А сдается мне, что это немец! Я с ним на штыках махался, в апреле еще. Да и Олег эту морду запомнил небось! Верткий, черт, ушел тогда от меня, даже винтовку как-то выбить ухитрился! Олег! – кричит он, не оборачиваясь. – Подь сюды!

Откуда-то из задних рядов подтягивается еще один парень. Здоровый и крепкий.

– Глянь, Олежка! – кивает на меня Митяй. – Знакомая рожа?

– Дык… видел вроде где-то… хрен его знает, может, и встречал когда…

– Да на поле он был! Когда Иваныча убило! Ты еще в него тогда стрелял!

– Ежели я в него стрелял тогда, так он сейчас не на ногах тут стоял бы! А из могилы высовывался! Я тогда еще и гранату туда зафигачил, от нее хрен бы кто увернулся!

– Да ты получше посмотри! – И худой внезапно делает выпад винтовкой в мою сторону.

Штыка у него сейчас нет, но получить стволом в глаз мне как-то неохота. Да и стоять под прицелом очумевшего парня – тоже не слишком приятно. Я даже не успеваю что-то сообразить, руки все делают автоматически.

Взмах – отбив – рывок на себя. Лязгает затвор…

И обалдевший парень пятится назад, не сводя глаз с собственного оружия. Которое недвусмысленно уставилось ему в лоб.

Лязгают затворы, и на меня со всех сторон смотрят оружейные стволы.

– А ну! – кричит кто-то. – Опусти винтарь! А то щас из тебя сито сделаем!

– Да черт с вами, держите! – кладу винтовку на землю. – И психа своего уймите, чтобы на людей не бросался…

– А похож… – качает головою Олежка. – Такой же верткий да ловкий! Однако ж я не промахиваюсь!

Раздвигая толпу, подходит собеседник Никанора.

– Ты кто таков будешь, резвун?