Если бы всё было иначе - Сара Эверетт

– Спасибо, – запоздало произношу я. – Это… спасибо.

Он кивает.

– Без проблем.

– Мне нужно работать, – говорю я.

Он говорит, что ему тоже, и удаляется.

Когда я возвращаюсь в здание, Уиллоу встречает меня нетерпеливым взглядом.

– Ну что там?

– Он хотел извиниться, – говорю я.

– Это же отлично!

– Это странно.

– Нет, отлично! И уже давно бы пора. Он так себя вел, потому что вы поссорились в средней школе?

– Ага, – лгу я.

У нас больше нет времени это обсуждать, потому что в комнату заходят дети. Мы здороваемся с ними, и начинается очередной рабочий день. В столовой Люк садится рядом со мной, и пока мы обедаем, его рука все время лежит у меня на плече или спине. Не знаю, как это нас характеризует, но притворяться парой стало легко и естественно. Днем мы Дюк и Джей-Джей. Ночью мы прежние Люк и Джесси, но ни одна из этих личин даже близко не походит на нас, которые есть на самом деле.

В среду вечером, после работы в лагере и пары часов, проведенных у Эрни, я стою в своей комнате и перебираю содержимое шкафа с одеждой, пытаясь найти что-нибудь подходящее. Я знаю, что это всего лишь ужин, что на нем будут только родители и Люк, который привык видеть меня потной, неухоженной, ненакрашенной и расхаживающей по культурно-спортивному центру в футболке с символикой лагеря. И все-таки я не могу убедить себя не беспокоиться.

«Это всего лишь представление. Он согласился прийти, только чтобы подкрепить нашу выдумку», – снова и снова повторяю себе я, но мой мозг непреклонен. Сколько бы я ни говорила себе расслабиться, я каждый раз ловлю себя на том, что стучу пальцами по любой поверхности, которая попадается под руку. Я примеряю пять разных вариантов и наконец останавливаюсь на блузке, спадающей с плеча, и черных джинсах. Я крашу ногти на руках и ногах. Господи, я даже прыскаюсь духами.

– Отлично выглядишь, – говорит папа, когда я захожу на кухню. Он режет овощи для салата, а мама достает из духовки чесночный хлеб.

– Спасибо, – отзываюсь я. – Вам помочь?

– Не надо. Думаю, у нас все готово, – говорит мама. – Только проверь, пожалуйста, поставила ли я на стол достаточно стаканов.

Я иду в столовую и едва успеваю закончить осмотр, как раздается звонок в дверь.

– Я открою! – кричу я и бегу в холл. Люк стоит на пороге, засунув одну руку в карман и держа в другой букет роз. Ему очень идут серые брюки и светло-голубая рубашка на пуговицах, но его взгляд мечется туда-сюда. Как будто он волнуется или что-то вроде того.

– Привет, – говорю я, и когда он наконец смотрит мне в глаза, бабочки в моем животе начинают исполнять странный танец. – Выглядишь… шикарно.

Он приподнимает бровь.

– Тебя это удивляет?

Я слышу, что мама выходит из кухни, поэтому становлюсь на цыпочки и целую его в щеку на случай, если у нас уже есть зрители. Ощутив запах одеколона, исходящий от его шеи, я уже не так глупо себя чувствую из-за духов и пяти примеренных нарядов. Сегодня Люк явно вошел в роль.

– Ну, ты ведь уже знаком с моими родителями, – тихонько говорю я, делая шаг назад.

– Но не в качестве твоего парня.

Сердце в моей груди начинает колотиться, но нервозность превращается в печаль, когда я думаю, что все могло бы быть иначе. В каком-то другом мире все это могло бы происходить по-настоящему. Мы с Люком могли бы встречаться, и тогда его визит стал бы знаком того, что маме становится лучше, а следовательно, поводом для праздника.

Люк заходит в дом и замечает, что на мне нет туфель.

– Мне снять ботинки?

Я качаю головой.

– Не нужно было покупать мне цветы, – говорю я достаточно громко, чтобы нас услышала мама, шаги которой звучат все ближе.

– Не хочу тебя расстраивать, но они для твоей мамы, – сообщает Люк, широко улыбаясь. Его улыбка становится еще шире, когда мама останавливается рядом с нами и окидывает его радостным взглядом.

– Здравствуйте, миссис Рамфилд!

– Люк, ну сколько можно! Я же просила тебя называть меня Кэтрин.

Он протягивает ей радужные розы, и она подносит букет к носу.

– Чувствую себя немножко непривычно, – признается Люк, потирая рукой затылок. Кажется, отдав цветы маме, он не знает, куда деть руки.

– Ты так уважительно относишься к старшим. А эта постоянно повторяет: Мэл одно, Мэл другое, – говорит мама, указывая на меня.

У меня падает челюсть. Люк мне подмигивает.

– Она сама просила так себя называть, еще когда мы были детьми! – протестую я.

Я понимаю, что мама шутит, но я пока к такому не готова.

Если бы в детстве Люк чаще видел маму, он, возможно, привык бы называть ее Кэтрин. На самом деле после странной реакции мамы на мой уход к Мэл все, что с ней связано, ставит меня в тупик.

Неужели она злится, что я все эти годы столько времени проводила у Коэнов? И какое право она имеет в этом меня обвинять, когда они с папой почти не уделяли мне внимания?

– Люк! Как твои дела, сынок? – спрашивает папа, встречая нас в столовой.

Они с Люком пожимают руки, и папа тут же засыпает его вопросами про учебу. Люк по-прежнему изучает биохимию? Хочет ли он заниматься медициной? Пойдет ли в магистратуру, как и его отец? И так далее, и тому подобное.

– Пап, ему необязательно решать прямо сейчас. Он же только на втором курсе, – замечаю я и знаком прошу Люка сесть на стул рядом со мной.

– Да, но такие вещи нужно обдумывать заранее, – говорит папа. – Иначе, оказавшись в конце долгого пути, ты поймешь, что понятия не имеешь, куда двигаться дальше.

Он недвусмысленно ссылается на тот факт, что я не иду в университет в этом году.

– Люди не обязаны составлять себе план на целую жизнь, а Люки подавно, – произношу я, внезапно разозлившись.

Наверное, меня раздражает то, что сегодня мы играем в идеальную семью. Как будто до появления Мамы 2.0 моих родителей хоть как-то волновала моя будущая профессия или карьера Люка.

– Все в порядке, Джесси, – говорит Люк и ободряюще мне улыбается.

Я пытаюсь по его лицу понять, правда ли он так думает, но оно остается непроницаемым. Каждое слово, слетающее с языка Люка, кажется искренним, а так как это совершенно невозможно, у меня не остается выбора, кроме как сомневаться во всем, что он говорит.

– Я собираюсь в магистратуру, но подумываю сменить специальность на инженерное дело.

– Как интересно, – говорит папа. – Это тоже очень хороший вариант. Тебе откроется множество перспектив.

Не то чтобы Люк что-то мне должен, но я задаюсь вопросом: как так получилось, что этим летом мы провели вместе столько часов, но я только сейчас узнаю о его новой цели? Мы много лет обсуждали его планы на будущее – задолго до того, как начали встречаться. Люк всегда знал, что хочет быть ученым. В начале прошлого лета, когда он помогал мне с матанализом, он сказал, что выбрал биохимию. Теперь мне кажется, что я что-то упускаю. У меня больше нет возможности следить за тем, как эволюционируют его мечты.