Кормилец - Алан Кранк

Сначала Дима написал на городской доске объявлений «Продам недорого американского кокер-спаниеля. Четыре года. Сука». Потом заменил «продам» на «отдам в хорошие руки». Потом удалил объявление, нацепил на Бетти поводок, отвел к супермаркету и привязал там к перилам.

– Ты предупредил, что раз в полгода Бетти надо стричь? – спросила его жена, когда вернулась

– Конечно, дорогая, – ответил он и крепко ее поцеловал.

Сердобольная старушка действительно была в судьбе Беатрис. Уборщица из магазина оказалась достаточно добра для того, чтобы отвязать от перил поводок и отстегнуть его от ошейника, но недостаточно для того, чтобы взять собаку домой.

Все это было в прошлом. А в настоящем была она, щенки, живое мясо на дне котлована и голод.

Рыжуха приблизилась к окровавленному дышащему телу и понюхала его. На шее пульсировала тонкая жилка. Чутье подсказывало, что, для того чтобы поесть и накормить щенков, нужно всего лишь перекусить ее. Жилка была намного тоньше шнурков на Диминых ботинках, но перегрызть ее было несоизмеримо сложнее.

Рыжуха наклонилась и лизнула кровь с лица. Тело чуть шевельнулось, и собака отпрыгнула в сторону. Вновь понюхала воздух и прислушалась. Теперь уже не к лаю стаи на краю пустыря и не к шуму ветра, а к себе. Но внутри не было ни решительности, ни злости. Слишком долго ее предки ели «Роял Канин» и стриглись в парикмахерских для животных. Только страх и отчаяние. Слюни перестали течь, и на глазах собаки выступили слезы.

Солнце скрылось за крышей соседского дома. Тень забора подползла к окну и скоро должна была забраться в комнату. На часах было десять минут шестого. Если ничего не делать, время все решит за тебя, но не в твою пользу. Наползет, как тень от забора, и утопит в о мраке.

Они похоронят дочь, а сын до конца дней своих отправится на принудительное лечение. Они смогут его навещать, если, конечно, захотят после всего того, что он натворил. По вечерам после работы Игорь станет подолгу смотреть телевизор, а Марина – планшет. В папке «Фотографии» больше трех тысяч снимков – такой альбом можно рассматривать до конца жизни.

Теща была права. Дети, которые не должны были родиться, – не должны рождаться. За каждую попытку обмануть Бога человек будет жестоко наказан. Но выход есть. Перехитрить Бога может Другой Бог.

Игорь вернулся в настоящее и мысленно двинулся по альтернативному пути. Они позабудут о Сереже. Лиза, Марина. Да и все остальные. Для них он пропал без вести. Полицейские год за годом будут включать Сережу в свои списки. Сначала его фото будет на титульном листе, потом на первой, второй, третьей страницах. Так день за днем оно будет двигаться к концу списка и в итоге попадет в архив.

Никто ничего не заподозрит. У них останется Лиза. Возможно, она слегка изменится. Иногда ей в голову будут лезть странные мысли, и, возможно, придется прибить в ванной еще одну полку для пенок и шампуней. Но она будет жить, и она будет видеть. Разве этого мало?

Конечно, этим все не закончится. И еще лет через пятнадцать однажды ночью в ванной тонкие мертвые пальцы снова постучат по стеклу. Ты ведь не собираешься выкалывать ему глаза и зашивать рот? А может быть, Сережа выберется из-под кровати или из шкафа. Твой дом – это его дом, и ему не требуется приглашение, чтобы войти. Но при встрече Игорю будет что сказать. Потому что смерть сына будет не только жертвой, но и наказанием. Жестоким и справедливым.

Сначала был смех, безжалостный и долгий. Потом собачий лай. Потом рычание, треск рвущейся ткани и визг. Потом все исчезло.

Сквозь боль Лиза почувствовала, как по щеке скользнуло что-то теплое и влажное. Она отдернула голову и вдруг поняла, что тяжесть, придавливавшая ее к земле, исчезла. Лиза села. Вокруг нее была красная чернота. Собственный плач мешал прислушаться. Она прикрыла рот дрожащей рукой и задержала дыхание. Далеко, на краю пустыря, лаяли собаки. Почему они убежали? Она вспомнила звуки, предшествовавшие освобождению, теплое прикосновение и резко взмахнула рукой. Собака коротко взвизгнула и отскочила, сминая сухой бурьян. Они прогнали его. Неизвестно почему, но собаки за нее заступились.

Лиза коснулась пальцами глазниц и вскрикнула от боли. Что он сделал? Как это могло случиться? Вот так – вдруг, посреди бела дня, через несколько минут после того, как она вышла из школы.

Переборов боль в груди, сопровождавшую каждое движение, девочка сбросила со спины ранец. С трудом удержалась, чтобы не упасть снова на спину. Если бы она могла умереть прямо здесь и сейчас, то не стала бы сопротивляться. Не страх смерти, а страх перед тем, кто вселился в Сережу, толкал ее вперед. Где-то наверху должен был быть выход.

Лиза встала на четвереньки и поползла вверх по склону. Быстрее. Он скоро вернется. Склон был слишком крутой. Земля осыпалась, и Лиза скатывалась вниз. После двух неудачных попыток она стала карабкаться под углом. Пеньки сломанного сушняка впивались в ладони, но она этого не чувствовала. Спектр ощущений сузился до красной черноты перед глазами и лая собак в ушах. Склон вдруг сменился площадкой, и порыв ветра обжег холодом мокрое от крови лицо. Она протянула руку и нащупала перед собой гладкий лист металла. Забор. Ни голосов, ни шума машин по ту сторону, ни дыры, через которую она собиралась сбежать из этого кошмара, не было.

Тень забора накрыла подоконник и коснулась его предплечья. Игорь отдернул руку.

Пора, пока не стало слишком поздно. Он взял в руки телефон и посмотрел на часы. Половина пятого. Шматченко говорил, что важно успеть до полуночи. Игорь нашел нужный номер в списке контактов и нажал вызов.

– Алло? – Уставший голос Доронина звучал как из могилы, чем в некотором смысле и являлось отделение интенсивной терапии.

– Валера, это Игорь. Есть две минуты? Ты еще на работе?

– Дежурю.

– Как Лиза?

– На четверть часа приходила в себя, потом мы вкололи ей «Профопол», и она опять заснула.

– Она что-нибудь говорила?

– Да. Кричала и отгоняла от себя какого-то Сережу. Систолическое давление упало ниже восьмидесяти. Пульс слабый. В общем, неважно.

– Но не хуже, чем днем?

– Говорю же, что неважно, – сказал Доронин, возможно, это означало, что хуже некуда. – Стабильно тяжелая. Я не хочу тебя пугать, но…

– Стой. Не надо, – перебил его Игорь. – Ничего не говори. Я все понимаю. Хотел бы понимать меньше, но образование не позволяет. Мне нужно, чтобы ты дотянул ее до утра. Гарантированно дотянул ее до моего прихода, понимаешь? До девяти часов утра. Сейчас поздно светает.

– Игорь, мы будем бороться за нее и до утра, и после того, как утро настанет. И сделаем все возможное.

– Хорошо. Сделайте все возможное, а невозможное оставьте на меня.

– Что?