Ад закрыт. Все ушли на фронт - Андрей Буровский

Версальцы шли между окон, из которых свисали белые полотнища. Так и шли, поводя стволами ружей, в любую секунду ожидая, что на них бросятся новые убийцы и поджигатели, пожиратели французских детей.

Здания ратуши, Министерства финансов и Счетной палаты пришлось восстанавливать. Тюильри так и не восстановили, теперь там парк. Одного из самых агрессивных коммунаров, Варлена, захватили живым на последней баррикаде, на улице Рампоно. Убивать детей он был храбрый, покончить с собой кишка оказалась тонка. Его час водили по улицам Монмартра. Не знаю, как «пролетариат» из теоретических брошюрок, но реальные рабочие и мелкие буржуа проклинали его и плевали в него: считали ответственным за пожары. Чтобы расстрелять негодяя, солдатам пришлось отгонять от него толпу: все хотели сами прикончить коммунара. Коленки у подонка тряслись так, что к стенке его поставить не удалось: стреляли в сидящего и тоненько скулящего Варлена. Одни стреляли, другие оттесняли толпу, чтобы парижане и парижанки не стали топтать уже падаль.

А имя Эжена Потье вам знакомо?

– Конечно… Это же автор «Интернационала»! После поражения коммуны он неделю жил в захваченном версальцами Париже. Скрывался и в нелегальных условиях писал «Интернационал».

– Эжен Потье – еще один прямой виновник сожжения Парижа… Не верьте в легенду, что он жил в оккупированном Париже… Это явное вранье – таких как он, выдавали сразу и без обсуждений. «Интернационал» и прочий злобный, пахнущий сатанизмом бред Потье писал уже в Англии.

– Почему же нам рассказывают про его жизнь в подполье?

– Да уже чтобы не обсуждать, как немцы, оккупанты, помогали французскому правительству. И как безобразно вели себя коммунары. Немцы не пропускали вооруженные группы коммунаров, но пропускали одиночек без оружия: пусть драпают. Эжен Потье был в числе тех, кто как раз просочился через строй немецких солдат. Добрые немецкие солдаты даже дали ему бутерброд и запасные штаны… Свои-то собственные штаны Потье с перепугу обгадил. Коммунисты вообще обычно очень храбрые – но по большей части они такие только в собственных фильмах, которые они в глубоком тылу снимают о самих себе. А вот на фронте почему-то все оканчивается чаще всего обосранными штанами.

Пока Потье их переодевал, как раз принесли еду солдатам… И героический спаситель человечества от самого себя протянул руку за еще одной подачкой. Немцы и дали ему бутерброд.

А что красные в Париже расстреливали заложников, вы знаете?

– Нет…

– В последние три дня коммуны из нескольких сот заложников расстреляли шестьдесят три человека. Все они не были военными, не представляли никакой опасности. Они были умны и культурны, вот их единственная «вина». Например, расстреляли известного проповедника и ученого, парижского архиепископа Дарбуа… ему было пятьдесят восемь лет.

Интересно, почему коммунисты и анархисты всегда убивают самых интеллигентных людей? Не иначе – классовое чутье.

– Вы рассказываете мне эти ужасы, чтобы я помог вам?

– Помогите не мне… Помогите Прекрасной Франции. В стране смута, все идет к новому восстанию, экономика в полном развале. Народный фронт требует платить высокие зарплаты, повысил пенсии и пособия. А эффективность экономики падает, предприятия закрываются. Стремительно растет зарплата и разные государственные пособия, а товаров ведь больше не стало. В стране – рост цен, инфляция.

– Это еще не восстание…

– Коммунисты и даже часть социалистов требуют запрета и полного искоренения всего, что они называют «фашизмом». Они готовы уничтожать своих врагов даже в ущерб конституционной законности: как в эсэс– эсэр. Коммунисты хотят построить коммунизм, то есть все поделить.

– Но ведь и это еще не восстание… Если я спрошу коммунистов, они мне ответят, что это вы готовите мятеж, а они только поддерживают законное правительство.

– В июне 1937 года Леон Блюм ушел в отставку… Народного фронта больше нет, правительство не может опираться на весь народ. У меня точные сведения: скоро правительство попытается контролировать экономику, выпустит еще больше не обеспеченных ничем денег и в несколько раз увеличит налоги на богатых… На всех, у кого доход выше среднего. Но чтобы провести эту политику, правительство будет вынуждено опираться на коммунистические организации. Точно знаю: во Францию едет сам Троцкий.

– Хорошо… Допустим. Предположим, леваки выступят… И тогда вы выступите против них? Ведь это же гражданская война!

– Мне говорили, армия почти готова взять власть. Но только «почти»… Армия колеблется. Столкнувшись с восстанием леваков, армия не пойдет против тех, кого считает «народом».

– А вы пойдете?

– Мы не дадим красным захватить Париж. Мы нанесем удар первыми.

Оба молчали. Черные, блестящие глаза де ла Рокка внимательно наблюдали, сопела его папироса. Оба понимали: сейчас-то решается главное.

– Что же вам надо от меня, господин де ла Рокк?!

– Вы – сила, Пьер… Пьер Лопухин вы или Пьер Кац – но вы огромная сила. Мы сами разгромим отряды красных. Не впервые мы обламываем щупальца, которые красная сволочь тянет ко власти, и мы сделаем это сегодня…

– То есть завтра! – уточнил де ла Рокк, и в его глазах мелькнули смешливые искорки. – Но есть сила, до которой нам не добраться… Вы знаете, что это за сила.

Петя развел руками с самым дурацким видом:

– Ну, господина Кокто и его «мадам» знают все. И их самих, и где их искать.

Де ла Рокк усмехнулся.

– Вы прекрасно понимаете, о чем я… Мы много раз пытались добраться до тайная тайных Приората… Но мои люди – только хорошие солдаты, они очень плохие шпионы. Лучшие люди не могут добиться ничего, никакой информации. А если мои разведчики переходят какую-то грань, они исчезают. Просто исчезают, и все. Поговаривают, Приорат занимается и вивисекцией… Хочет создать «человека будущего» в своих тайных лабораториях. Мне страшно даже думать о возможной судьбе своих исчезнувших людей, и в какой-то момент я перестал посылать их. Я просто признал, что Приорат нам сделался не по зубам.

Подполковник де ла Рокк затянулся новой папиросой. В комнатенке и так дым висел серо-сизым балдахином. Петя молчал. Разговор пошел такой, что и не знаешь, как его повернуть.

– Мы отрубим руки предателям. Но вы же знаете – это только марионетки Приората. Только вы можете сломить голову этой страшной организации.

Помолчали.

– Господин граф…

Де ла Рокк поморщился, и Петя изменил обращение:

– Подполковник де ла Рокк… В день, когда красные выступят на захват власти, мы начнем свою операцию. Я не знаю, будет ли нам сопутствовать успех, но мы сделаем все возможное.

– Больше ничего и не нужно. Но начинать операцию вам придется скоро… подготовьте все необходимое, потому что красные начнут захватывать город уже завтра. Сведения у меня самые точные.