Сын ведьмы - Симона Вилар

Когда Добрыня уже подремывать начал, его разбудили. Шаман Даа засунул голову под полог, прошептал быстро:

– Идем! Там Чорр с гор вернулась. Ищет вас.

Когда Добрыня увидел ее, Чорр была в своем прежнем обличье, с рогатой оленьей головой. Люди становища окружили ее, кланялись. Но она, казалось, была недовольна, что столько их пришло, замахнулась клюкой, что-то выкрикнула. Их как ветром сдуло, даже лохматые собачонки разбежались. Остались только Сава, стоявший поодаль, кутающаяся в накидку Малфрида и выглядывающий из-за ее спины Жишига. К приблизившемуся Добрыне шаманка даже не повернулась. Словно и не он совсем недавно тряс и гонял ее пинками, вынуждая подчиниться. Обиделась, наверное, или… что там в голове у этой синелицей от татуировки бабы? В любом случае Добрыня страха перед ней не испытывал, хотел даже поздороваться, но не стал вмешиваться, заметив, что все внимание Чорр обращено на Малфриду. А та – ничего. Стоит себе, скрестив руки на груди поверх оленьей накидки, рассматривает шаманку со спокойным интересом.

– И долго ты так будешь в ряженых ходить, Чорр? Убери рога-то, если хочешь, чтобы выслушала тебя.

Та подчинилась, медленно стянула личину. Ее темные с сединой волосы были растрепаны, спутаны, но обереги и бусы из клыков висели ровными рядами. Лицо в татуировке, но теперь Добрыня мог рассмотреть ее более точно. Чорр, пожалуй, выше большинства из людей-оленей будет, но обликом в их породу – такие же выступающие бугорочки скул, заостренный подбородок, широкий лоб. Взгляд внимательный, изучающий, но спокойный. В какой-то миг она даже улыбнулась, но Добрыне не понравилась ее улыбка. Он вспомнил, как у него закружилась голова, когда рассматривал покрывавшие лицо шаманки татуировки, и хотел было предупредить мать об их силе, но та быстрым колючим взглядом остановила. И обратилась к Чорр:

– Говори, что велено!

Чорр сделала шаг вперед, провела рукой по своим костяным подвескам, выбрала одну из них, стала что-то шептать, не сводя взора с Малфриды. И вдруг только что темные глаза шаманки закатились, так что только белки остались. На ее синем от татуировок лице это смотрелось жутко. Но еще более жутким был ее голос, когда вдруг она заговорила на понятном для русичей языке:

– Почему медлишь? Почему не идешь ко мне?

Это был явно не старческий скрипучий голос самой Чорр. Из ее горла исходил глухой мужской голос, как будто кто-то иной говорил через нее.

Малфриду это не смутило.

– Раз я уже здесь, значит, скоро приду.

– Добро, – тяжело, словно испуская вздох, ответил кто-то из утробы шаманки. – Но ты не должна хитрить, не должна обманывать…

– Тебя обманешь! – резко мотнула головой ведьма. – Но клянусь самим Громовержцем, если я что-то и задумала, тебя это только развеселит.

Какое-то клокотание вырвалось из худой, прямой как жердь Чорр. Добрыня поежился: почудилось, что кто-то смеялся в ней недобро, но и удовлетворенно. Шаманку от этого смеха покачивало, казалось, еще немного – и она сейчас рухнет. Но вот смех стал стихать, женщина моргнула несколько раз, и глаза ее вдруг заалели, стали шарить по сторонам, как будто выискивая кого-то. Люди-олени уже давно разбежались, попрятались в своих шатрах-куваксах, никто и носа не смел высунуть, только юный шаман Даа в стороне что-то напевал прерывисто, время от времени ударяя в свой бубен. Этот звук на миг привлек внимание того, кто смотрел глазами шаманки, Чорр шагнула к пареньку, рассматривала его, как будто впервые видела. Но быстро потеряла интерес. Теперь шагнула к Саве. Руки вперед вытянула, словно хотела его пощупать, но споткнулась, зашаталась. Добрыня заметил, как Сава отступил и быстро осенил себя крестным знамением. Шаманка замерла, как будто не видела его, только поводила перед собою руками.

И тут Малфрида позвала:

– Эй, ко мне иди! Что тебе до других? Это мне надо узнать, как до тебя добраться. Кто проведет?

Чорр – или тот, кто был в ней, – услышала ее голос, медленно повернулась. Добрыне показалось, что Малфриде удалось отвлечь ее внимание от Савы.

– А своих спутников возьмешь с собой?

– Каких спутников? – пожала плечами ведьма. – Мне разве нужны какие-то спутники?

В этих словах звучали насмешка и вызов. Малфрида даже рассмеялась, как умела только она – весело, зажигательно, словно заискрилась вся.

Но Чорр не смеялась. Ее красные, будто воспалившиеся глаза все еще искали там, где только что стоял Сава. Но парень уже отошел в другое место и, к удивлению Добрыни, даже упал на колени, молился, сложив руки. А может, и правильно сделал? Ибо Чорр явно не могла понять, где он, только шарила худыми руками по воздуху. Потом рыкнула глухо и схватилась за обереги. И вдруг стремительно обернулась и вонзила взгляд прямо в Добрыню.

Она смотрела на него лишь миг, когда Малфрида вдруг дико вскрикнула. Резко вскинула вперед руки ладонями вперед. И тут же налетел сильнейший порыв ветра, настолько мощный, что все стало валиться, рушились оленьи жилища на стойбище, ревели в стороне перепуганные олени, стонал, сгибаясь под налетевшим вихрем, лес. Под порывом этого ветра не устояла и Чорр, упала, покатилась по земле. И тут же Малфрида прыгнула на нее, зарычала диким зверем, стала рвать вмиг появившимися когтями. Рот ее ужасно расширился и наполнился острыми зубами, которыми она просто перекусила шаманку пополам, оторвала ей голову, отбросила. Еще какое-то время ревела и выла, разбрасывая кровавые останки… И вдруг все стихло.

Добрыня так и остался стоять столбом. Лишь через мгновение подошел к ведьме, положил руку ей на плечо:

– Ну все, все. Ты справилась. Он уже не увидит нас.

Помогая ведьме подняться, сказал:

– А разве Темный раньше не мог нас заметить? Мы ведь в его владениях, мы совсем близко.

Его мать выглядела уже как человек, только была растрепана, пряди занавешивали глаза. А еще была вся в крови, даже сплевывала чужую кровь и куски сырого мяса. Говорить не могла. И Добрыня сказал:

– Идем-ка к воде, обмоешься.

Позже к ним подошел Сава.

– Кощей за нами через Чорр следил?

– Надо же, уразумел, – отозвалась Малфрида, смывая с лица последние следы чужой крови. – Он все время за нами следил, но вас – она указала на Саву и Добрыню – вас он увидеть не мог. Хотя и понял, что я не одна тут и что не для себя сияющий доспех из-под Кита-камня доставала. Вот тогда и решил Темный разузнать, кто со мной, с помощью Чорр. Если бы узнал, что ты тут…

Теперь она смотрела только на Добрыню. Он чуть кивнул, понимая, что, расправившись с шаманкой, Малфрида оградила его от участи быть узнанным Кощеем. И произнес:

– Нас крест на груди охраняет, вот Темный и не может нас увидеть, ибо мы иной силой оберегаемы.

И когда она кивнула, добавил:

– Может, и ты… с нами. Сава – рукоположенный священник, он сможет освятить такой же крест, как у нас.