Всё изменится завтра - Мария Высоцкая

Комнату заполняет крик. Пальцы сжимают уже влажную от их тел простынь в кулак.

Артем отстраняется, словно в завершении, проводя пальцами по возбужденной плоти.

Она обвивает руками его шею, ее трясет от удовольствия, но это не конец, всего несколько секунд, чтобы Вера выдохнула.

На этот раз он входит в нее резким, глубоким толчком. Без нежности, с долей звериной грубости и страсти. Подхватывает ее под спину, переворачиваясь.

Усаживает ее поверх себя, ладони ложатся на ее талию.

А она никак не может избавиться от ощущения своей дикой неопытности, находясь в таком положении. Так ей кажется, что все ее жалкие попытки доставить ему хоть какое-то удовольствие сводятся к полному нулю. Он держит ее талию, подталкивая, направляя, но стоит ему отпустить руки, как все ее движения становятся ужасающими. Мысли сжирают ее сознание, и хочется разрыдаться от собственной ничтожности.

Артем притягивает ее к себе, его жадный поцелуй вселяет в нее некое успокоение. Его руки обхватываю ее, заключая в крепкие объятия. Он входит в нее до основания. Быстрые, грубые толчки, на фоне мокрых тел и громких стонов. Он содрогается, прижимая ее к себе, спустя пару минут тишины, Вера аккуратно укладывается рядом.

— Я тебе люблю, — шепчет, утыкаясь носом в его плечо.

— И я, — целует в лоб, а потом быстро уходит в душ.

Неясно, сколько бы они еще проспали, если бы не яркое обеденное солнце, светящее в окно.

Старков лениво перекатился на живот, сталкиваясь с Вериным взглядом.

— Доброе утро, — нежно улыбнулась.

Артем ничего не ответил, лишь коснулся ее губ.

— Надеюсь, сегодня мы будем что-нибудь есть? — вопросительно посмотрел на Кораблеву, вытирая мокрую голову.

Вера, расположившаяся на кухне с ноутбуком, задумчиво посмотрела на Артема, озираясь в сторону холодильника.

Старков открыл дверцу хмурясь.

— Ты вообще ешь что-нибудь, кроме йогуртов? — взял с полки баночку.

— Нужно идти в магазин, — пожала плечами.

— Пошли тогда.

— Ты пойдешь со мной за продуктами? — с недоверием и ноткой смеха в голосе.

— Придется. Иначе мы здесь с голоду сдохнем. Сколько у тебя еще больничный открыт?

— Три дня.

— Вот — вот.

— Ты собрался сидеть здесь со мной все три дня?

— Что-то вроде этого. Считай, у меня отпуск.

— Ты сам это сказал

— Пошли уже.

Они спустились в магазин у дома.

— Артем, не бери это, — забрала из его рук какой-то непонятный торт, — там одна химия, смотри состав.

— А твои йогурты, можно подумать, натуральные?!

— Натуральные, и я их не здесь покупала, — положила в тележку авокадо.

— Ну пи*дец просто, — убрал руки в карманы пальто.

— Что ты вообще хочешь на ужин?

— Мне все равно, — пожал плечами.

— Рыба или мясо? Лучше рыбу в пароварке, с овощами, да, — пошла в отдел с рыбой.

— Еще сои возьми, чтоб уж наверняка.

— Ты тоже любишь? Да, нужно взять.

— Серьезно? — нахмурил брови, — Я пошутил.

— И ананас, — себе под нос, — так, вроде все.

— Ты всегда так ешь?

— Как? — несколько удивленно, направляясь к кассе.

— Рыба, соя, морковка какая-то, — с недоверием посмотрел в тележку продуктов.

— Я за правильное питание.

— Давай хоть колбасы возьмем что ли, мяса какого-нибудь, картошки там, я, ты знаешь, как-то совсем не по твоей траве.

— Прости. Ты сам сказал, что тебе все равно.

— Ну уж не настолько.

Домой они вернулись с тремя пакетами, а торт, который она у него отобрала, Старков в итого все равно взял. Обосновывая тем, что у них будет раздельно питание.

— Ты вот меня вообще не обрадовала, — положил на хлеб кусочек солями и сыра, — питательная ты моя.

— Артем, я всегда так ем, я же ничего не навязываю, нравится тебе твой торт и колбаса — ешь, я не отбираю. И мнение свое, заметь, тебе не навязываю, — взмахнула рукой, в которой был нож, она как раз начала резать рыбу.

— Не нервничай так, — посмотрел на нож.

Остаток вечера, как и последующие два дня, они провели вместе. Почти не выходили из дома, смотрели какие-то сериалы, разговаривали, открывали друг друга с иных сторон. Они действительно словно уехали в отпуск. Отрешились от всего и всех. Только вдвоем.

Конец апреля.

Весна. Настоящая, теплая, солнечная, когда чувства обостряются до предела, ночи становятся длиннее, а жизнь кажется ярче. Именно такой весны мы ждем, ждем, чтобы вдохнуть, доверху наполнить легкие этим приятным, витающим в воздухе ароматом легкости, свободы…

Столько всего произошло, а сколько непременно должно будет произойти, голова шла кругом, но она находилась в полном экстазе своих чувств. Млела от мыслей предстоящих встреч, широко улыбалась своему отражению, и просто была счастлива как никогда.

Все изменилось, они изменились. Отношения наполнились непоколебимым доверием, они чувствовали друг друга, понимали друг друга без слов. Они словно перешагнули через черту, и все плохое, все, то темное и страшное осталось позади.

— Доброе утро, — Артем подошел почти неслышно, его руки скользнули под тонкую ткань футболки, губы коснулись обнаженного плеча.

— Доброе, — растянула губы в сладостной улыбке, прикрывая глаза, — завтракать будешь?

— Угу, — не разжимая объятий, — потом, — повернул ее к себе, требовательно целуя в губы.

— Тем, — шепотом, в мелких перерывах между поцелуями, — я опоздаю.

Старков никак не отреагировал на ее слова, лишь подхватил под ягодицы, прижимая спиной к прохладной стене кухни. Хотел ее до безумия. Именно здесь. Сейчас. Потому что Вера — это что-то сумасшедшее. Без нее уже не возможно. Без нее уже не хватает воздуха.

Пальцы скользили по тонкой шее, пухлым губам, слегка разъединяя те. Чувственно. До колких мурашек. Скользящие поцелуи, легкие, почти невинные, а рука уже под футболкой, ладонь сжимает упругое полушарие, срывая с ее губ стон. Нежные, едва ощутимые, круговые движения вокруг соска. Дразнящие.