Последнее слово - Фридрих Незнанский

Две грузовые машины, в сопровождении бронетранспортера и оперативных машин, будто облепивших небольшой караван со всех сторон, с мигалками и сиренами, готовыми взвыть в любую минуту, повезли опасный груз по Кутузовскому проспекту, также перекрытому в этот поздний час ночи, в сторону Можайского шоссе. И скоро караван покинул пределы столицы. Дальше специалисты четко знали, что делать с этим «сюрпризом», оставленным москвичам от давних военных лет.

Никто в эту ночь в Москве, за исключением жестко очерченного круга напрямую причастных к операции людей, даже и не подозревал, какой опасности избежал. Но так бывает всегда, когда благополучно заканчивается смертельно опасная операция, и все происшедшее либо прочно забывается, либо же обрастает необычайными подробностями, почерпнутыми из рассказов очевидцев, естественно, «лично участвовавших» в «спасательных работах». Такова психология толпы. И на это обстоятельство можно, да, пожалуй, и нужно было тоже сделать скидку.

Но Александр Борисович, интуитивно угадав, что слухи будут множиться и обрастать, скорее всего, нелепыми подробностями, решил использовать этот факт для нужд дальнейшего расследования. Уж он-то, как никто другой, понимал, что вывозом и уничтожением старой взрывчатки где-то на закрытом для посторонних полигоне дело не ограничится. Значит, следовало готовиться к продолжению следственных мероприятий.

А еще он мысленно поблагодарил старика Заскокина и подумал, что надо будет бросить ему письмецо с благодарностью, причем обязательно на красивом бланке Генеральной прокуратуры. Это ж будет деду как орден за все его прожитые годы. Пустяк ведь, а человеку, глядишь, лишний день радости доставит. Да хоть и час, а где радость, там и жизнь. Потому что, уж в этом уверен был Турецкий, единственное, что действительно продлевает человеку жизнь, — это доброе и благодарное к нему отношение…

1

Вообще говоря, после окончания ночной операции на Киевском вокзале можно было позволить себе вздохнуть наконец свободнее. К краткой передышке располагал и утренний разговор в кабинете генерального прокурора, при котором присутствовал и Меркулов, как главный куратор расследования несостоявшегося террористического акта. Генеральный был доволен тем, что мог уже с чистой совестью доложить в президентскую администрацию о выполнении поручения, а также о том, что опасность людям больше не грозит. Ну а дальнейшее расследование — это, так сказать, привычная рутина, и особых сложностей здесь не предвидится, поскольку следственные кадры задействованы высококвалифицированные, как, впрочем, и в любом деле, которым занимается Генеральная прокуратура.

Словом, все шло к тому, что в сумасшедшей гонке намечается короткая пауза, чтобы можно было перевести дыхание. Но Александр Борисович призвал коллег ни в коем случае не расслабляться, ибо именно теперь у террористов, по его убеждению, появились все основания уйти в подполье и начать спешно готовить новый теракт. И угрозы, высказанные в Интернете, не такой уж и пустой звук, поскольку на вокзале готовилась действительно бесчеловечная акция, но в последний момент она сорвалась по независящим от «исполнителей» обстоятельствам. Именно поэтому, зная причины срыва операции, они наверняка учтут свои ошибки и попытаются подстраховаться. А где может возникнуть новая угроза, на каком конкретном объекте, и что вообще известно террористам, какой информацией они владеют, — все это были сплошные вопросы без ответов. Впрочем, и сами террористы какие-то странные. Или это странными кажутся «исполнители», тогда как организаторы могут оказаться довольно известными фигурами международного уровня. В этом еще разбираться и разбираться. Но сперва надо найти троих бывших заключенных, то есть обрубить «руки», а уж потом заниматься «головой».

Воспользовавшись удобным случаем — присутствием обоих своих шефов, Александр Борисович высказал одно несколько рискованное, с точки зрения генерального прокурора, соображение, но Костя активно поддержал идею Турецкого, и генеральный был как бы вынужден согласиться, переложив на всякий случай ответственность за возможные осложнения на плечи своего первого помощника, то есть опять же на Турецкого. Ну а ему, как говорится, не привыкать. Но, выходя из кабинета, Костя все же сказал:

— Мы позже обсудим некоторые детали. Это чтоб ты шашкой не размахивал и народ не пугал, а то у тебя есть такая манера. Публичность, конечно, вещь хорошая, и я тебя в аналогичных ситуациях, ты знаешь, всегда поддерживал. Однако в нашем случае можно, даже самую малость переборщив, невольно посеять серьезную панику. А уж то, что поднимется жуткий вой оппозиционных средств массовой информации, это для меня несомненно. Так что тебе надо будет в своих аргументах предусмотреть даже крайне негативную ответную реакцию и самому проявить разумную сдержанность.

— Само собой, — беспечно бросил Турецкий, довольный, что его идея все же прошла, получив пусть относительное, но «добро».

— Вот-вот, именно это я и имею в виду. — Меркулов нахмурился, и Турецкий немедленно изобразил на лице виноватое выражение, быстро сообразив, что слишком беспечно и явно преждевременно расслабился. А с этими «хищниками» из больших кабинетов надо постоянно держать ухо востро, иначе слопают, и ты даже не заметишь.

— Я все понял, Костя, — заторопился Турецкий. — Давай тогда поговорим позже, а то у меня в кабинете дожидается Галка. У нее срочное задание.

— Ты с ней, пожалуйста, поаккуратней, она все-таки девушка — во-первых, а уже во-вторых — оперативный работник.

Ну понятно, Меркулов всегда относился ревниво к племяннице покойной Шурочки Романовой. А Галка, между прочим, совсем не ценила такого к себе отношения и нередко лезла на рожон, и тогда ее приходилось в буквальном смысле вытаскивать из опасных ситуаций. Так что Костя в принципе знал, о чем говорил. Но теперь и Турецкий, в отместку разумеется, не мог не воспользоваться возможностью вогнать Костю в смущение.

— Девушка, говоришь? — словно бы удивился он и невинно уставился на Меркулова.

— Тьфу, чтоб тебя! — Костя и в самом деле сердито сплюнул в сторону. — Ну что вы за жеребцы такие? Что ты, что Вячеслав! Слова нельзя сказать, чтоб не переиначили по-своему! И когда поумнеете? Ну постареете, что ли?

Но Турецкий, сунув шефу «шпильку», «сделал ручкой» и почти бегом удалился по коридору. Костя ведь, если его «завести», мог бы и на ходу лекцию о высокой нравственности прочесть, приводя многочисленные и обязательно отрицательные примеры из жизнедеятельности дружков-приятелей Грязнова с Турецким…

Галя по-своему интерпретировала идею Турецкого, которую он высказал ей после того, как каждый из членов группы определил для себя задачу на очередной день.

Все уже разбежались, а она ожидала в кабинете. Суть ее задания, сформулированная Александром Борисовичем, заключалась в том, чтобы оперуполномоченная Романова, под видом девушки, «согласившейся» наняться на работу к Савину в качестве приходящей прислуги, смогла проникнуть в его квартиру и постараться разузнать все о своем потенциальном хозяине. То есть что он за человек, каков в быту, что у него произошло с женой и по какой причине и все прочее, из чего складывается личная жизнь каждого. А о служебных его делах, о преступлениях, в которых он был обвинен своими же коллегами, собирал максимально полную информацию подполковник ФСБ Павел Лаврентьев. Ему и карты в руки — своя же епархия!