Сумасшедшая любовь - Мэри Энн Марлоу

Я фыркнула. Как будто хоть кто-то может заставить Адама отвлечься от Иден.

А потом я вспомнила, что Иден сказала о том, как Мика на меня смотрит. И еще она упоминала, что никогда раньше он не приводил девушку домой. И никогда не говорил, что любит хоть одну из этих девушек.

Мой телефон снова зазвонил. Я потянулась в карман, надеясь, что, несмотря на все несчастья, это Мика. Но когда я увидела входящий вызов от отца, я сбросила звонок и швырнула телефон подальше, на кофейный столик. Я просто не смогу вынести лекцию от него в довершение ко всему прочему. Я не могла даже думать о том, что он скажет, чтобы мне стало еще хуже.

Особенно огорчало то, что и без слов я понимала, зачем он звонит. Я знала: он скажет, что я опозорила его и его семью. Он потребует, чтобы я вела себя лучше и перестала встречаться с тем, кто порочит меня. И тонкий голосок внутри даже уговаривал меня взять телефон, позвонить ему и сообщить, что у нас с Микой все кончено, только чтобы услышать в ответ: «Nalla, хорошо». Как будто ради разнообразия я хоть раз поступила правильно. А потом, быть может, он испытает гордость и примет меня снова.

Но мне было тридцать три года, а он не проявлял ко мне отцовских чувств как минимум полжизни. Он не имел права указывать, как мне жить и кого любить. И я не собиралась повторять его ошибки.

Потом я подумала: возможно, я знала, что он хочет сказать мне, но ему следовало услышать, что хочу сказать ему я. Я схватила телефон и нажала кнопку вызова. Слушая странные гудки, я осознала, что у него, должно быть, уже больше десяти часов вечера. Каким образом он мог быть в курсе?

Телефон щелкнул.

– Анушка, куколка моя. – Я уже пару месяцев не слышала его голос, и всякий раз он казался мне удивительным. Даже когда злился на меня, отец контролировал тон и старался разговаривать нежно и успокаивающе. Главная проблема с ним была не в том, как он ко мне относился. И все же легче было сделать вид, что он ужасный человек, чем признать: я не простила его за то, что он ушел от нас с мамой.

– Ты звонил?

– Да. Я звоню, чтобы поговорить о том, что происходит с этим мальчиком. – После долгих лет жизни с мамой его английский был почти безупречен, хотя акцент чувствовался. Отец тяготел к более тяжелому индийскому акценту. Однако было очевидно, что в последнее время он не особенно часто думал на английском. Речь нараспев была характерна, скорее, для членов его семьи, а не для него. Он снова стал тем, кем родился, вернулся к истокам. Что он стал бы делать с дочерью вроде меня?

– Здесь нечего обсуждать. Это бульварное чтиво. Я ничего плохого не делала.

Он быстро сказал что-то на малаяламе – и на заднем плане послышался женский голос.

– Аника, люди знают, что ты Нампутири. Они прочитают статью, и это отразится на моей семье. Я услышу об этом уже завтра.

Я пожалела, что позвонила.

– Папа, усидеть на двух стульях невозможно. Не получится объявлять меня членом семьи, только когда я тебя позорю. Если ты хотел, чтобы я принадлежала к твоей семье, то мог сделать такой выбор много лет назад. Но ты ушел.

Зайон, приблизившись сзади, потер мои плечи. Я была благодарна ему за участие в моей жизни. И несмотря на возраст, именно он скорее был мне отцом, чем человек на другом конце воображаемого телефонного провода. Зайон присматривал за мной, отмечая мои победы и сочувствуя при поражениях. Он давал мне советы, и кормил, и делил со мной кров, и буквально спасал мне жизнь.

Мой отец хотел еще что-то сказать, но мне уже необязательно было слушать. Даже если бы он признал, что ошибся тогда, много лет назад, или ошибся сегодня, для меня это не имело никакого значения. Я больше не нуждалась в его признании. Как ни странно, именно неодобрение отца, а не слова Зайона, привели меня к заключению, что нужно дать Мике шанс оправдаться. Да и мне всегда нравилось играть в адвоката дьявола.

– Папа, мне пора идти. Я должна кое с кем поговорить. – Я отключила телефон и встала. – Зайон, я иду на улицу.

Я спустилась в метро и села в поезд, который направлялся на юг, в Парк-Слоуп. Я не знала, будет ли Мика дома, но хотела поговорить с ним, глядя в глаза. Слишком велик был риск недопонимания.

Повернув на его улицу, я тут же обнаружила фотографа на нижней ступеньке лестницы, ведущей к его входной двери. Еще один папарацци облокотился о дерево на другой стороне улицы. Я развернулась, прежде чем они заметили меня.

Я побежала в кафе за углом и заказала горячий чай. Сидя за столиком у самой дальней стены, таращилась в телефон, размышляя, с кем связаться в первую очередь – с Микой или с Иден. Никто из них не пытался позвонить мне. Статья появилась всего пару часов назад. Быть может, они ее не видели. Или, возможно, они пытались решить, что с ней делать.

Единственное уведомление, помимо дюжины пропущенных звонков с незнакомых номеров, говорило о том, что меня упомянули в «Фейсбуке». Я открыла его и увидела, что Мариса Беннет, эта мерзопакостная мамина соседка, скинула ссылку на статью в мамину ленту со словами «Приятно видеть, что Джози Уайлдер веселится в Нью-Йорке на полную катушку».

Я поморщилась от такой пошлости. Да, мама с гордостью размещала все материалы, где упоминалось обо мне. Исключением стала лишь эта статья. Мариса же не преминула унизить маму через меня. Но маме почти всю жизнь приходилось отбиваться от стерв вроде Марисы, так что ее ответ представлял собой самую великолепную тираду, которую я прочитала, с тех пор как началась вся эта заварушка: «Да ладно, Мариса! Будь у тебя такая возможность, ты бы точно не отказалась».

Пожалуй, отбиться лучше я и сама не смогла бы, а потому улыбнулась, и этот обмен любезностями стал для меня первым поводом для смеха за целый день. Я все еще хихикала, когда зазвонил телефон. Я не узнала номер, но у меня возникло смутное подозрение, что со мной пытается связаться Мика. Я ответила, и в ухо тут же запищал комариный мужской голос – мне обещали горы денег за подробное интервью. Все, что от меня требовалось, – продать им жирный кусок моей жизни.

Я дала отбой и подула на чай, раздумывая, надо ли выждать, пока репортеры не уйдут от дома Мики, или прорвать их строй и постучать в его дверь. Прежде чем я успела что-то решить, Зайон отправил мне сообщение со ссылкой на сайт конкурентов, разместивших видео с Микой на фоне таргетированной рекламы. «Эта женщина из Уильямсберга контролирует уровень глюкозы при помощи одного странного трюка».

Заголовок звучал так: «Известный ловелас Мика Синклер подтвердил, что встречается с фотографом-папарацци Джо Уайлдер». У меня задрожали руки, когда я выудила из кармана наушники и нажала кнопку «Воспроизведение».

Мика в обтягивающих выцветших джинсах и белой футболке с большим красным солнцем, как на японском флаге, открыл входную дверь.

По крайней мере, он вышел не в пижаме.

Он подошел к ближайшему оператору и протянул ему руку. Я открыла рот, придя в ужас от нападения стаи акул, и подумала: «Беги, Мика, беги!» Но он меня не услышал.